Аморизм (СИ)

  Закрепление  
Революционные партии, не разделяющие теорию коммунизма и видевшие преобразование России иначе, чем Маркс, намерены вместо несостоявшегося всероссийского съезда провести выборы в Учредительное собрание в Петрограде, Москве и прочих городах.
Большевики хоть и новая власть, но пока не могут запретить собрание, так как оно задолго до этих событий было запланировано, и на него съехались делегаты со всей России. Тупо запретить его, значит, восстановить против себя всю Россию.
В этой ситуации большевики находят оптимальным дать провести Учредительное собрание в Таврическом дворце, но всемерно скомкать его. Задачей большевиков было не допустить принятия Учредительным собранием важных законов, в первую очередь закон о земле, чтобы делегаты не разъехались по России с решением, что землю крестьянам дало Учредительное собрание. Землю должна была дать партия большевиков. Это было особенно важно в свете того, что большевики не собирались передавать землю в частную собственность, а собирались объявить ее собственностью народа и государства. Для этого нужно было, чтобы Учредительное собрание началось, но ни по одному вопросу не приняло решения, и перенеслось на следующий день. А на следующий день не пустить делегатов во дворец. Пусть лучше делегаты разъедутся с новостью, что Учредительное собрание не прошло, чем привезут решение вопрос о земле от Учредительного собрания.
До революционеров, оппонентов большевиков, доходят слухи о планах большевиков. Они пытаются им противостоять. Агитаторы эсеров убеждают два полка, Преображенский и Семёновский, сохранявших нейтралитет, и броневой дивизион в Петрограде, располагавший несколькими броневиками, что царя свергали не затем, чтобы большевики захватили власть ночью, и не ради того, чтобы строить коммунизм, а чтобы провести Учредительное собрание, где всенародно определить наше будущее, и устройство России. Оба полка и дивизион на это заверяют, что обеспечат охрану собрания.
Большевики узнают о планах солдат, проникают в ремонтные мастерские, и приводят технику в негодность. С выводом из операции броневого дивизиона пропорционально падает настрой семеновцев и преображенцев. Если до этого они заявляли, что возьмут под охрану проведение собрания, то теперь заявляют, что выйдут из казарм в случае непосредственной угрозы.
Тогда съехавшие на собрание революционеры хотят разложить верные большевикам части, но большевики и это учли. Они деклассированный элемент, каким стала часть солдат и матросов, и молодежь с рабочих окраин. Одно дело, когда агитаторы имели дело с солдатами царской армии, воспитанными на любви к Родине, вере в Бога и чувстве правды. Другое дело, с маргиналами.
Получив власть, а вместе с ней деньги, они хорошо платят «солдатам революции». Плюс энергия белого порошка, давшего название поэзии Серебряного века — кокаин. Марафет защищал от агитаторов. Никакие слова не могли побудить эту гвардию пойти против своих хозяев. Напротив, красные бойцы революции готовы были убить всякого, кто плохо скажет про их хозяев.
Потеряв надежду на помощь семеновского и преображенского полка, и убедившись в бессмысленности агитации, проигрывающие большевикам революционеры пробуют обеспечить охрану собрания числом демонстрантов. Газета эсеров «Дело народа» пишет, что большевики хотят сорвать Учредительное собрание, и призывает всех выйти на защиту революции.
В ответ большевики вводят военное положение. Закрывают типографии, где эсеры печатают свои газеты и листовки. Большевистская газета «Правда» пишет, что 6 января в городе намечается демонстрация врагов народа, планируется вооруженный мятеж и беспорядки с целью свергнуть власть народа. Сознательные рабочие и солдаты не могут выступить против народа. А кто выступит, тот или несознательный, или враг народа. К таким будет применена военная сила.
Оппозиционные партии умудряются издать газету и листовки, где пишут, что большевики гнусно лгут, будто делегаты Учредительного собрания готовят вооружённый мятеж, чтобы сорвать съезд съехавшихся со всей России делегатов. И призывают всех честных людей выйти на улицу.
 
Утром 6 января с разных концов города к Таврическому дворцу двинулись потоки людей с плакатами «Вся власть Учредительному собранию!». Большевики на одних улицах воздвигли на пути демонстрантов баррикады, но те их разбирают, преодолевают и идут дальше. На других улицах демонстрантов обстреливают, на что те отвечают револьверным огнем. На время перестрелки шествие рассеивается, но после окончания вновь идет вперед.
На Марсовом поле революционеры остановились у братской могилы почтить павших за свободу и революцию, преклонили знамена, провели малый митинг, и дальше пошли к Таврическому дворцу. На подступах ко дворцу их встретили воинские части. Как Наполеон в свое время прямо в гущу толпы картечью стрелял, и разлетавшиеся в разные стороны части тел остужали пыл демонстрантов, так и прямой огонь красноармейцев по толпе произвел нужный эффект.
Ровно 13 лет назад, в 1905 году 9 января царские войска расстреляли демонстрацию рабочих. Этот день назвали «Кровавое воскресенье». В 1918 году по такой же демонстрации теперь стреляли большевики. Это красноречиво говорило, что они готовы на все ради удержания власти.
В тот день ни одна демонстрация не подошла к Таврическому дворцу, все были рассеяны. Но к самим делегатам насилие не применялось. Во-первых, потому что каждый делегат представлял тот или иной населенный пункт или войсковую часть, и трогать его, значит, трогать тех, кто его выбрал. Во-вторых, чтобы не дать повода выйти семеновскому и преображенскому полку.
Делегатов во дворец пропускали беспрепятственно по заранее выданным пропускам. Так как это было собрание политических партий, большевики не могли его игнорировать, и тоже приняли в нем участие. Охраняли его матросы с крейсера Аврора, участвовавшие в октябрьских событиях.
Если собираются партии, где ни одна не имеет власти, все на равных, перевес достигается числом голосов. Если среди собравшихся одна партия имеет власть, это собрание всегда фикция. Правящая партия никогда не отдаст власть только потому, что кто-то затейливо говорит и всех переговорит. Цель правящей партии — удержать власть. Особенно актуально это было после расстрела мирной демонстрации. Для большевиков отдать власть было равносильно самоубийству.
Поначалу большевики тянули время с открытием собрания. Когда ближе к вечеру оно все же открылось, его работу саботировали, не позволяя принять важных решений. Ночью большевики покинули собрание, а спустя время матрос Железняк заявил председателю собрания: «Папаша, караул устал» (есть и другие вариации этой фразы, но смысл тот же), и попросил разойтись.
Делегатам не оставалось ничего иного, как принять решение перенести собрание на завтра и разойтись по домам. На следующий день делегатов не пустили во дворец. Попытки собраться в другом месте считались контрреволюцией, и на них реагировали силой.
Бухарин рассказывал, что Ленин хохотал истерическим хохотом, когда ему рассказали про разгон Учредительного собрания матросом. Это была полная победа. Четыре месяца назад этот человек скрывался от властей на берегу Финского залива под видом рабочего, а теперь получил власть над самой огромной империей на планете — установил диктатуру своей партии.
Троцкий писал, что члены Учредительного собрания «принесли с собой свечи на случай, если большевики потушат электричество, и большое количество бутербродов на случай, если их лишат пищи. Так демократия явилась на бой с диктатурой — во всеоружии бутербродов и свечей».
Через три дня большевики провели свой съезд, названный Третьим Всероссийским съездом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. На нем они приняли все те решения, какие на Учредительном собрании хотели принять «контрреволюционеры» и «враги народа».
По России разъехались делегаты разогнанного большевиками Учредительного собрания. Кто не принял власть большевиков, те несли на места весть о том, что ночью большевики в Петрограде устроили вооружённый контрреволюционный мятеж и захватили власть, и что теперь долг всех революционеров защитить Россию и народ, встать на борьбу против большевиков.