Околдованная (ЛП)

— Я пытался затащить тебя внутрь, не показывая, как попасть сюда… технически, мне пока запрещено показывать тебе это место. — Он потирает запястья, тихо посмеиваясь. — Чёрт, ты намного сильнее, чем кажешься.
— Помни об этом в следующий раз, когда попытаешься схватить меня сзади, — говорю я с ухмылкой.
Он сжимает губы, изо всех сил стараясь подавить смех.
Я сдерживаю улыбку.
— Перестань смотреть на меня таким похотливым взглядом.
— Ты сама это сказала. — Он опускает руку, и мы стоим как идиоты, глупо улыбаясь друг другу.
Пару дней назад я думала, что больше никогда не буду смеяться или улыбаться. И хотя охотиться на вампира совсем не весело, я не выкалываю глаза от скуки, как думала.
Может быть, вся эта история с Хранителями, в конце концов, не так уж и плоха.
Как только эта мысль приходит мне в голову, я остро ощущаю, как холодный воздух проникает под кожу. Я скольжу взглядом по металлическим стенам вокруг себя, понимая, что мы у холодильных камер морга.
Я морщу нос.
— Значит, именно здесь происходит вся магия?
— Не совсем. — Джекс закатывает рукава своей рубашки с капюшоном, берётся за ручку одной из камер средней секции и открывает её, вытаскивая объёмный мешок для трупов. — Если ты в конечном итоге станешь детективом, то, вероятно, не будешь здесь проводить много времени. В основном будешь выезжать на места происшествия, — он тянется к молнии на мешке, пока я борюсь с рвотным позывом, — опрашивать свидетелей и оформлять кучу гребаных бумаг. Иногда, однако, тебе придется приходить сюда, чтобы проверить некоторые факты.
Я прикрываю рот рукой, пока он расстёгивает молнию. Зловоние поражает меня ещё до того, как он открывает его полностью. В нос ударяет запах тухлых яиц и рвоты.
— Что, чёрт возьми, там внутри?
— Зомби, — говорит он, выглядя совершенно равнодушным к зловонию.
— Пахнет ужасно. Как…
— Как гниющая смерть? — в его глазах пляшет веселье. — Ты привыкнешь к этому.
— Ты всё время это говоришь.
— Потому что это правда. — Он наклоняется над зомби, осматривая гниющую плоть, отслаивающуюся от некогда человеческого лица. — Многие Хранители похожи на тебя, когда только начинают. — Его лоб морщится, когда он изучает левую щёку трупа. — Находиться рядом со смертью у тебя в крови, даже если ты думаешь, что это не так; иначе ты бы не получила метку.
Я рассеянно касаюсь метки на шее.
— Сколько человек в твоей семье были Хранителями?
— Мои родители и сестра, — говорит он, убирая волосы с глаз и наклоняясь ближе к зомби. — Дэш… тоже такой, но он… — Джекс замолкает, прочищая горло. — Ну, он немного меньше вкладывается, чем остальные члены семьи.
Я хочу спросить его, является ли Дэш чем-то большим, чем просто Хранителем. Не знаю, почему считаю, что он может быть кем-то ещё, кроме странного приторного запаха, исходящего от него. Не знаю ни одного существа, которое пахло бы сахаром, кроме Духов, но это потому, что они сладкоежки. Дэш не может быть Духом, поскольку они не принимают человеческий облик.
Прежде чем успеваю спросить Джекса об этом, он жестом подзывает меня к себе.
Я отступаю на дюйм.
— Нет, спасибо. Мне и здесь хорошо.
Он снисходительно смотрит на меня.
— Алана, я просто хочу тебе кое-что показать. Клянусь, тебе не нужно к этому прикасаться.
Я неохотно подхожу на дюйм ближе, потирая нос, когда зловоние обжигает мои ноздри.
— Видишь вот здесь? — он указывает на едва различимую последовательность символов, вырезанных на левой щеке зомби.
Я киваю.
— Похоже на бирку экспериментального центра по паранормальным явлениям.
Стараюсь не вздрагивать. Экспериментальные объекты с паранормальными явлениями ещё хуже. Они похищают всех, у кого в крови есть магия, включая Стражников, запирают их и проводят над ними всевозможные эксперименты.
Его брови сходятся на переносице.
— Откуда ты знаешь о метках?
Я пожимаю плечами.
— Мои родители иногда говорят об этом. С ума сойти, сколько объектов для паранормальных экспериментов им пришлось снести.
 
— Да, они тоже набирают обороты.
— Серьёзно?
Он кивает, протягивая руку, чтобы застегнуть молнию на мешке.
— В последнее время я замечаю много меток. — После того, как молния была застегнута, он запихивает мешок обратно в камеру. — И не только на зомби. На вампирах, феях, — его голос становится тише. — Оборотнях. — Он прочищает горло. — Но в любом случае, я изучал это, и думаю, что они могут быть как-то связаны друг с другом. Я просто не знаю, кто всем заправляет.
— Этим ты занимаешься? — спрашиваю я скептически. — Выясняешь, кто ставит метки?
— Я говорил тебе, что в нашей работе есть нечто большее, чем поиск мёртвых тел. — Он подходит ко мне, одергивая рукава своей рубашки. — А теперь закрой глаза.
Я смотрю на него с недоверием.
— Зачем?
Он смотрит пустым взглядом.
— Потому что я собираюсь засунуть тебя в мешок для трупов вместе с зомби. — Когда я закатываю глаза, его губы кривятся. — Мне нужно, чтобы ты закрыла глаза, а я мог вытащить нас отсюда так, чтобы ты не запомнила входы и выходы из этой комнаты.
— Ладно. — Я драматично вздыхаю, притворяясь, что это важнее, чем есть на самом деле.
Как только закрываю глаза, он направляет меня куда-то, обхватив пальцами мои плечи и прижавшись грудью к моей спине. Я пытаюсь дышать ровно, но по какой-то причине дыхание выходит резкими, неровными толчками. Мне становится труднее набирать воздух в лёгкие, когда он кладёт руки мне на талию, его пальцы касаются моей обнажённой кожи.
Я чувствую, что должна что-то сказать, напомнить ему о моём правиле «без рук». Я имею в виду, ради Бога, мы только что провели время с зомби. Я не должна хотеть, чтобы он прикасался ко мне.
Но это немного приятно.
Ладно, очень приятно.
Слава Богу, он наконец-то останавливается; иначе я могла бы сделать что-нибудь глупое, например, сказать то, о чём думаю или прикоснуться к нему в ответ. Учитывая, что он мой наставник, или как там, чёрт возьми, его называют. Я всё ещё не совсем уверена в этом. Не думаю, что было бы разумно увлекаться им.
Его пальцы напрягаются на секунду, прежде чем опуститься с моей талии. Я делаю глубокий вдох и открываю глаза, вздыхая с облегчением, когда вижу, что снова стою в центре сувенирного магазина. Я вдыхаю свежий воздух, в котором нет аромата зомби, и улыбаюсь, радуясь, что выбралась, наконец, из морга. Но когда вижу Джекса, уставившегося в свой телефон, замечаю, что его кожа бледна, как у призрака, улыбка на моих губах гаснет.
— Что не так? — спрашиваю я. — Почему у тебя такой вид… ну, как будто ты только что осмотрел труп зомби?
Он моргает, глядя на меня, бледнея ещё больше.
— Нам нужно вернуться в Академию.
— Что-то случилось?
— Мы… меня вызвали по делу. — Его кадык дёргается вверх-вниз, когда Джекс с трудом сглатывает. — Алана, имя, указанное в материалах дела… это Джулиан Лукас.
Глава 12
Джекс начинает объяснять мне, что произошло, но я настолько сильно шокирована, что едва слышу, что именно он говорит.
Мой дедушка Лукас мёртв?
Его убили?
О, Боже мой. Я никогда больше его не увижу.
Я обхватываю живот рукой, слёзы льются из глаз.
После этого Джекс затихает и ведёт меня к машине. Он почти ничего не говорит по дороге обратно в Академию, позволяя мне выплакаться. Я продолжаю думать о своём сне и о том, как взволнованно он звучал, каким обеспокоенным выглядел за день до моего отъезда. Я знала, что что-то не так, но ничего с этим не сделала.
Я должна была что-то сделать.
Я должна была помочь ему.
— Всё будет хорошо, — говорит Джекс после того, как паркует машину в гараже рядом с Академией.
— А мои…? Мои родители уже знают? — я задыхаюсь от слёз.
— Не думаю, — говорит он. — Хранитель должен отправиться к ним домой, чтобы рассказать, но это может занять некоторое время… — он, кажется, в чём-то не уверен. — Ты можешь позвонить им, хотя… тебе виднее.