Царь девяти драконов (СИ)

Тот всхлипнул, его начинала бить дрожь.
— Жертва Шанди, чтобы он дать сил одолеть... одолеть тварь языцы.
Внутри у охотника все похолодело.
— Кто жертва? — хрипло спросил он, хотя уже знал ответ.
— Твои... э... — Ли запнулся и, не договорив, понурил взор.
Мгновение Шанкар тупо смотрел на него, переваривая услышанное. Ветер тихо шелестел листьями над головой. Матерь вод переливалась в лучах солнца и умиротворяюще журчала. Вновь в джунглях пели птицы...
Наконец с губ охотника сорвался яростный шепот:
— Знаешь, что меня угнетает больше всего? — Ли молчал, вынуждая Шанкара продолжать. — После всего, что случилось... после всего... вы продолжаете верить в свою непогрешимость. Верить, что Башэ просто чужеродная тварь, и Шанди вас защитит, стоит только умаслить бога кровью... кровью тех, кто не сделал вам ничего плохого, — охотник шумно втянул носом воздух и выдохнул, — будьте вы прокляты!
Ли так и не ответил. Его взгляд остекленел и устремился куда-то в пустоту. Тело слегка трясло. Из недр вырывалось тяжелое и прерывистое дыхание. Но охотнику почудилось, что нечто изменилось в его лице. Но что именно, разобрать не удалось. Да и времени на то не было.
Не тратя ни секунды, он развернулся и припустил вдоль берега на север, оставив Ли сидеть на песке в полном одиночестве. Ветер тихо шуршал пальмовыми листьями. Вялые волны нежно касались влажным язычком остывающих тел. Но Шанкар не обращал внимания ни на что. И ни о чем не думал. Все его мысли, все существо сосредоточилось на движении. Движении вперед.
Он должен их спасти. Не знал, как... но должен!
*** 
Абхе очнулась от дикой боли, пронзившей бедро. Она застонала и приоткрыла веки. Глаза слезились, не давая возможности рассмотреть окружение. Боль через пару секунд отпустила, но продолжила отдаваться ноющим чувством в месте удара. Девушка хотела утереть ресницы от слез и только сейчас поняла, что ее руки крепко связаны за спиной. В памяти тут же всплыли недавние события. Явление жуткого чудовища... разрушенная деревня... рисовое поле с плавающими трупами... цзы Хэн... удар по лицу... боль... Абхе моргнула, силясь развеять пелену перед взором, и отчасти это удалось. До слуха теперь долетал монотонный хруст земли, стук колес и копыт. Жесткая поверхность, на которой лежала девушка, слегка подрагивала, усиливая боль в ноге.
«Меня куда-то везут... Каран... где Каран?!».
Взгляд окончательно прояснился, однако первым делом Абхе увидела того, кого хотела лицезреть в самую последнюю очередь. Старейшина сидел в телеге напротив нее и не сводил с девушки глаз. В них сквозило нескрываемое презрение и ненависть. Что ж, в ответе Абхе не осталась.
Да, это и впрямь была телега. С высоким бортом, позволявшим свободно облокотиться. Широкая, из крепких досок.
Ветвистые салы и лианы нависали над головами. В кронах деревьев щебетали птицы. Но ни Абхе, ни Хэн не замечали этого. Они сосредоточились на испепелении взглядами друг друга.
— Где Каран? — гневно процедила она.
Цзы резко кивнул влево, при этом продолжая выжигать взором на ее коже дырки. Абхе скосила глаза и увидела мальчишку. Тот тоже был связан и лежал в дальнем углу. Рядом сидел воин старейшины и держал в руках копье. Напряженный и сосредоточенный, он готов был в любой момент пустить его в ход. Крепкие путы на пленниках оказались не способны усыпить бдительность. Да, в крепости путов Абхе уже сумела убедиться. Она не могла пошевелить и пальцем. Кисти сильно затекли и онемели.
— Ты как? — спросила она у Карана.
Тот посмотрел на нее испуганным взглядом и вымученно улыбнулся:
— Ничего.
Только сейчас девушка заметила под нижней губой мальчика запекшуюся кровь. Его тоже били.
Нутро Абхе переполнила ярость. Она сжигала изнутри, ибо не могла найти выход. Все, что оставалось, это испепелять старейшину взглядом.
— Ублюдок, — прошипела она.
— Пхым! — презрительно бросил Хэн. — Смешно слышать такое от дикарки!
 
— Кто бы говорил, — Абхе с трудом сдерживалась, — зачем?
В глазах цзы появилось еще больше презрения:
— Что ты хочешь знать, женщина?
— Зачем все это?
Хэн подался вперед. Абхе стойко выдержала его взор.
— Пхым! А самой мозгов не хватает, чтобы понять?! Видать, духи обделили тебя разумом, наградив при этом острым языком! От вас, язычников, одни беды! Это вы повинны во всем! Ваше слепое поклонение навлекло на всех нас беду! Вы осквернили святую землю Шанди! И поплатитесь за это!
— Мы навлекли?! — задохнулась от злобы Абхе. — А быть может дело в вас?!
— Молчать! Все было прекрасно! Пока не появились вы, беженцы из Мохенджо-Даро! Сначала Кали, теперь вы! Ничего! Шанди получит новые жертвы и даст нам сил, убережет от бед!
По спине девушки пробежал холодок:
— Новые жертвы?
— Пхым, — презрительно пыхнул Хэн и больше ничего не сказал.
В ее памяти всплыла картина ужина в доме старейшины. Как Шанкар поинтересовался, куда поселили Кали вместе с семьей. Ведь они заняли их хижину. Слова цзы четко пронеслись в мыслях.
«Они обрели лучший дом».
— Они обрели лучший дом, — беззвучно повторили губы Абхе.
Она невольно отвела взор, ставший отстраненным.
«О, Богиня-мать, неужели... неужели он это сделал?!».
Веки закрылись сами собой. Губы сжались в линию. Дыхание участилось. Ярость, переполнявшая нутро, вскипела, подобно котлу на огне. Она требовала выхода. Немедленного выплеска. И цзы Хэн виделся идеальной целью. Если бы только не эти проклятые путы!
Абхе открыла глаза и уставилась на старейшину:
— Ради чего все это?!
— Презренные язычники заслуживают забвения.
— Ты мерзкий ублюдок!
— Следи за языком, дикарка! — рассек ладонью воздух перед ее носом тот. — Не то тебе лицо изуродуют!
— Куда ты везешь нас? — она пропустила угрозу мимо ушей.
— Пхым, — он вальяжно провел ладонью по усам, — в Хучен, к Храму предков.
— Зачем?
Губы Хэна разошлись в презрительной усмешке, обнажив белые зубы. Сейчас цзы напоминал довольного шакала, в лапы которого попала жирная добыча.
— Шанди должен благословить жертвы и увидеть их.
— Вы хотите убить нас?! — Абхе дернулась, но путы не позволили шевельнуть и пальцем.
Продолжая скалиться, старейшина повторил:
— Шанди нужны жертвы.
— Ты бы лучше о своих людях подумал, тварь! Бросил их на произвол судьбы!
Усмешка медленно сползла с лица старейшины. В его глазах вспыхнул гнев. И, в отличие от пленников, на руках цзы не было путов, способных сдержать его. Удар тыльной стороной ладони разбил Абхе верхнюю губу.
— Молчать, женщина! Ты ничего не смыслишь в делах правления!
— Куда уж мне до такой свиньи, как ты, — она сплюнула кровь на доски.
— Абхе, не надо, — тихо взмолился Каран, но его голос перекрыла яростная тирада Хэна.
— Годы процветания, трудов, пота и крови — все в пустую из-за вас! Я бросил своих людей на произвол судьбы?! Знай же, дикарка! Перед дорогой я отдал все нужные поручения! Назначил старших! Велел людям уходить и искать укрытия! И я вернусь к ним, как только покончу с вами! И... — он вновь подался вперед, голос понизился, — вы должны быть благодарны мне.
Абхе вперила в него взгляд, полный злобы и ненависти:
— Благодарны? Тебе? Интересно, за что же?
Вновь эта презрительная усмешка появилась на губах цзы:
— Некоторые чжуны хотели скормить вас твари сразу и на месте! Я же, — он гордо выпрямился, — решил, что жертва Шанди — это лучшее для вас предназначение. И продлил ваши жалкие жизни.
— Какая неслыханная щедрость.
— Рад, что ты оценила, женщина.
— Надеюсь, ты оценишь вкус острого копья, когда Шанкар придет за тобой, — снова сплюнула Абхе.
— Пхым, — презрительно пыхнул Хэн и вновь провел ладонью по усам, — я так не думаю. Ху-ши мертв.
Сердце Абхе екнуло. В этот момент телегу тряхнуло на ухабе. Дикая боль снова пронзила бедро, но девушка не заметила.