Царь девяти драконов (СИ)

— И почему же?
— Хе-хе, все просто! Когда цзы Хэн прознал, что я был смотрителем зерна, так тут же назначил меня смотрителем поля!
— Как оригинально, — фыркнула Абхе, даже не пытаясь скрыть сарказм.
Кали колкости не заметил. Он продолжал источать радушие и доброту.
— Тутошний старейшина может показаться простоватым, но лик его обманчив. Голова-то у него варит, что надо. Правда орет постоянно, как на скотину, но... — земляк виновато улыбнулся, — кто без недостатков?
— Он хоть справедлив? — спросил Шанкар.
— О, на сей счет можешь не переживать! — весело отмахнулся тот. — Просто так по пяткам здесь никого не бьют.
Девушка поморщилась, будто съела кислый виноград, но смолчала. Каран же и вовсе вжался в ногу охотника, словно липучий сорняк.
Шанкар провел ладонью по его курчавым волосам:
— Тебя понести?
— Нет, — прошептал паренек в ответ, — я дойду.
— Молодец, — тепло молвил охотник.
— Славный мальчуган, — сказал Кали и, желая подбодрить Карана, подмигнул.
Тот кисло улыбнулся в ответ.
— И любознательный, — хмыкнул Шанкар.
— О, тогда ему будет, чем тута заняться. Столько всего интересного!
— Кстати, об интересном, — внезапно вспомнил охотник, — мы встретили девочку на берегу... она сказала, что зовут ее Нюнг, но родом та из долины Сарасвати.
— А, так это ж моя дочь! — воскликнул Кали. — Опять, негодница, без спросу на реку пошла. Что я ей говорил, что цзы. Ей хоть кол на голове теши! Вечно такой непоседой была. А еще покапризничать горазда!
— Странное имя, — буркнула Абхе.
— Она вроде говорила, что ее так местные назвали, — напомнил Шанкар.
— Ага, — подтвердил земляк, — так-то ее мы нарекли Авани. Но когда я узнал, что «Нюнг» на здешнем наречии значит «капризная непоседа», то решил — а почему бы нет? Дочка да жена против не были.
— А чем женушка занимается? — поинтересовалась девушка. — Сажает рис в грязи?
Казалось, ничто в этом мире не может вывести Кали из равновесия. И уж тем более колкости Абхе. Он весело рассмеялся. Шанкар бросил на спутницу укоризненный взгляд, и та состроила игривую гримасу. В черных глазах Абхе читалось выражение — «я просто устала и напряжена». Уголки губ охотника дрогнули. Он едва заметно кивнул.
— Нет, — тем временем продолжал Кали, — моя супруга, моя дражайшая Мая, весь день проводит в лесу, собирая ягоды и мед диких пчел. Ох, не поверите, какая это вкуснотища! А запах какой... у-у-у-у, эт самое, аж с ног сшибает. Древесно-траваяной такой.
От разговоров о еде у всех троих забурлило в животе.
Заслышав это, земляк задорно рассмеялся:
— Ниче-ниче, скоро обустроитесь и облопаетесь местного риса.
— Если нас примут, — подметила Абхе.
— Примут-примут, охотники тут нужны. Цзы Хэн вечно орет на Ли, лучника местного, что он из джунглей с пустыми руками выходит.
— Хм, — хмыкнул Шанкар, — будем надеяться. А что, этот Ли — один охотник на деревню?
— Нет, конечно! — возразил Кали. — Но вот опытных да дельных не особо много. А зеленые юнцы учиться не хотят. Как-никак, охота здесь медленно, но верно перестает играть важную роль. Люди предпочитают копаться в земле.
— В воде, — не удержалась от очередной колкости Абхе.
— Ах-ха-ха! — заржал как лошадь земляк. — Тонко-тонко подмечено! Однако ж помните мой совет — почтение тут превыше всего. Не распускайте языки, особенно перед старшими.
— Мы это запомним, — заверил Шанкар и многозначительно посмотрел на Абхе.
Та лишь страдальчески закатила глаза, но потом пожала плечами.
— Так, чего там моя дочка на берегу делала-то? — сменил тему Кали.
— Змея, говорит, караулила, — ответила девушка, — Башэ какого-то.
Кали резко остановился, будто налетел на невидимую стену и уставился на новых знакомых. Улыбка слетела с лица, оно приняло озабоченное выражение. Шанкар почувствовал, как по спине пробежал холодок. Пусть он знал Кали лишь несколько минут, перемена в настроении была чересчур резкой и пугающей. Без привычной улыбки на устах земляк казался каким-то понурым и опустившимся.
— В чем дело? — с тревогой спросил охотник.
 
— Зачем? — прошептал Кали, отрешенно глядя в пустоту. — Зачем она опять заговорила о нем?
Глядя в стремительно стекленеющие глаза смотрителя поля, охотник ощущал, что его кожа покрывается «мурашками». Он бросил косой взгляд на Абхе и увидел, что та испытывает то же самое. Девушка непроизвольными движениями массировала плечи, будто пыталась согреться. Тем временем солнце нещадно палило с чистого неба.
— Кали, — голос Шанкара прозвучал хрипло, будто спросонья, — Кали что с тобой?
[1] Сал — ветвистое дерево семейства двудольных растений. Достигает 35 м в высоту и 2,5 м в диаметре.
[2] Синха — на древнеиндийском тигр / лев.
  
Глава 3
 
Молодой человек вздрогнул и поднял отрешенный взгляд на Шанкара. Последний вновь поразился перемене в лице земляка. Эти стеклянные глаза невольно заставляли бегать мурашки по коже и ощущать себя неуютно. Будто очутился нагишом посреди гор. Нехорошее предчувствие начало закрадываться в душу охотника... Но вот взор Кали стал проясняться, а пугающая отстраненность — проходить. Однако земляк по-прежнему оставался сильно озадаченным и совсем не напоминал того жизнерадостного шутника, что повстречался им впервые.
— Зачем... зачем она опять заговорила о нем? — непослушными губами повторил он.
— Кали! — от волнения охотник повысил голос.
— А? — тот растерянно уставился на него.
Чувствуя, как Каран вот-вот готов стянуть с него набедренную повязку, Шанкар медленно проговорил:
— Почему тебя так волнует это?
Непроизвольным движением Кали почесал затылок, а затем улыбнулся. Однако улыбка вышла вымученной и какой-то ненастоящей.
— Цзы Хэн, эт самое, не велит детям отходить от деревни далеко, — ответил он.
— Да? — тут же встряла Абхе и напряглась. — Почему это?
— Живности тута всякой полно, — развел руками Кали, — сами знаете, джунгли рядом. Змеи на берег любят выползать. На ху напороться можно.
— Ху? — переспросил Шанкар.
— Синха по ихнему, — улыбнулся чуть шире Кали, — а старейшина хоть и суровый тип, но за общину горой стоит. А дочка моя повадилась на реку без присмотра бегать. Совсем от рук отбилась. Ладно меня, даже цзы не слушается. Хоть кол на голове теши!
Кажется, к нему постепенно возвращалось привычное расположение духа. Кали все еще выглядел слегка озабоченным, но взор полностью прояснился, а выражение лица стало почти таким же лучезарным, как раньше.
— Так, что давайте-ка я вас по быстрому провожу, да побегу за ней. А то ведь и пост мне надолго оставлять нельзя.
— А не то бамбуком по пяткам? — решила вставить Абхе, дабы немного снять напряжение, однако вышло совсем наоборот.
— Э-э-э... — протянул земляк, — тут уж палками не обойдется. За провинность такую могут и нос отрезать.
У нее глаза округлились:
— Нос отрезать?
— И не только мне, — издал смешок Кали, — тута порука круговая. Каждый в ответе за проступок другого.
Шанкар и Абхе переглянулись. Столь суровые нравы казались им дикостью. Ведь люди в долине Синдху давным давно позабыли о преступлениях тяжелее, чем кража овощей с рынка. Темница в Цитадели вечно пустовала, а тюремщик изнывал от скуки. Разумеется, суровые наказания также выветрились из памяти потомков, не оставив и следа. Люди жили в мире и согласии... до недавних пор.
Какие бы ужасы им ни пришлось пережить, слова земляка повергли в легкий шок.
— Кали, подожди, — девушка вскинула руки, — я правильно понимаю? Если ты украдешь мешок пшеницы, то мне нос отрежут?
— Э-э-э... — тот явно испытывал неловкость, — не совсем, конечно, так, но суть, друзья, вы поняли.
— Дикость! — фыркнула Абхе.
Шанкар вздохнул:
— Согласен. Но это их земля. Их законы. Если хотим остаться, придется привыкать.