Вечный юноша
Люди, лишенные эротической взволнованности, — обездоленные люди.
Чересчур пречистые и непорочные девы — тоже и утомительны, и огорчительны своей прелестью.
Но кобель или «(…) жеребчик», вроде Бориса Ширяева, тоже мучимы Эросом, но от этого они, увы, не только не становятся великими, но и просто остаются скотами.
«Насекомым — сладострастье»?
Но ведь не только несчастного Гоголя, «онанирующего в холодных простынях» (Георг. Иванов «Разложение Атома»), но и самого Достоевского мучил Эрос.
Разве не прекрасно светлое эллинское отношение к любви и загаженное потом скептическим христианством? Которое загнало любовь в грязные потаенные углы.
Но с другой стороны, не омерзителен ли холодный разврат «(…) и утонченный» до скуки в буржуазном семейном алькове Франции или в буржуазном салоне?
Трагедия О. наслаждение (сладострастие), выщелоченное от всяких «душевных» примесей.
Впрочем, я сам не до конца понимаю, почему светла и прекрасна Сафо и весьма сомнительны парижские лесбиянки?
Или виновен в этом искажающий романтизм? Или Пьер Луис? Со своими «Песнями Билитис». Alors! Уж не знаю почему, но «любовь» Мити Кобякова мне кажется не особенно светлой и не особенно прекрасной.
А вот бунинские «Темные аллеи» — это прекрасный гимн Эросу. Одно и то же явление становится чистым или грязным в зависимости от того, чисты или грязны внутренне мы сами.
Быть может очень смело и нескромно с моей стороны — Митя все-таки, по-моему, в этом деле был грязен и потому мелок, а я был чист не только с Ирой, но и с Еленой, и с Раей, благодаря, возможно, присутствию большого количества «душевных примесей», и в моей жизни помимо «перманентной» влюбленности с «младенческих лет» была настоящая большая Любовь. Глубоко несчастная, благодаря обстоятельствам — болезнь Иры — но и глубоко счастливая, вопреки всему.
А в большой любви, в предельной человеческой близости нет ничего стыдного. И еще потому, что в настоящей любви, любящий все отдает любимому человеку, все — для его радости все — для полноты его счастья, а не для своекорыстного эгоистического наслаждения.
В формуле любви: Ты — Я, чем настоящее любовь, тем значительнее Ты и мало значительнее Я. Мелькнула мысль — мужская ли это формула? Но если бы в мире царила «вечная женственность», разве мир не был бы трижды прекрасен?
(Газетная вырезка «Пушкин под “духовным надзором в Михайловском”. Неизвестная страница в биографии поэта» В. Войнова. — Н.Ч.).
4. 2/XII
Стою у окна возле вивариума и рассматриваю белых мышей. Подходит одна из наших работниц — женщина средних лет. Смотрит на мышей, ухмыляется:
— Смотрите, как лапами трут морды, будто умываются!
А у нас вчера ребята поймали «мыша», выскребли глаза, подожгли шерсть; бросили на снег — так целый час не подыхал, живучие, гады. — Смеется.
Вот тебе и «вечная женственность», вот тебе и «Му-му»…
Хоть убей меня — никогда не поверю, что с такими людьми можно построить не только коммунистическое общество, но и просто-напросто человеческое, подлинно человеческое. С младенческих лет для меня было очень важно, как человек относится к животным — равнодушные к животным — были и мне глубоко чужды. Живодеры — вызывали ярость до спазм, я их и за людей не считал, да и сейчас не считаю — гнусные двуногие гады. Любить животных, видимо, меня научила мать, также как и любить природу, а может быть, я с этим родился.
В смысле морального воспитания необычайно необходимо с малых лет прививать детям любовь и привязанность к животным, именно по-есенински, как к младшим братьям:
И зверей как братьев своих, меньшихНикогда не бил по голове.К сожалению, этот близкий контакт с животными опасен, ибо и домашние, и дикие животные являются источником многих серьезных и страшных инфекций — от скарид до эхинококков и тонсоплозисоза и т. д.
Я необычайно сильно всю свою жизнь ощущал эту «родственность»:
И родственную близость ко всему.
Я убежден, что животные это чувствовали и платили мне удивительной привязанностью, начиная с сеттера «Дего», парижских сиамских кошек «Бубуля» и «Томки» и до теперешних «Чока» и «Мурки».
По правде-то говоря, с этими милыми четвероногими скотами часто в жизни бывает теплее и уютнее, чем с двуногими.
Ну, как с такой теткой сговоришься, если для нее «выскребание глаз у мыша» явление забавное и нормальное.
Или шофер Зайцев, которому доставляло садистическое удовольствие медленно вспарывать животы и потрошить у раненой недобитой сайги. С звериным рыком: «Ууу! Е… твою мать!» Таких людей следовало бы привлекать к уголовной ответственности и судить беспощадно.
5. 3/XII
Любопытное явление в нашем быту анекдот. В странах западного мира с открытой оппозиционной прессой политический анекдот бледнеет перед ежедневной карикатурой, от которой не ограждены ни правительство, ни высшие представители административной власти, до президента включительно, он рождается и блещет разве что в политических салонах и на остроте у chansooniers, в нашем же мире, где на высшие органы власти наложено известное табу, где немыслима карикатура и открытая оппозиция, анекдот становится до какой-то степени выражением общественного мнения, а не только злопыхательства. Он может стать острым и опасным политическим оружием, подрывающим авторитет правящих. Правда, мы не французы и смешное у нас не убывает, но «армянское радио» не способствует укреплению уважения к властям предержащим.
И я не удивился бы, если бы узнал, что наши враги используют это обстоятельство и наводняют страну анекдотами, сфабрикованными за рубежом. Конечно, они рождаются и у нас. Во-первых, для этого русский народ достаточно озорной и остроумный, а во-вторых, об идеологических вещах «не дозволено» говорить открыто, где слишком много в жизни дощечек с «verboten» — там лучшая почва для произрастания анекдота.
Олег Кнорринг, приехавший из Москвы к нам в командировку, чтобы дать репортаж в «Огоньке» о детских колониях рассказал искусно (несколько) анекдотов, но они у меня мгновенно испаряются. Запомнил один.
В мировой литературе: «Ранний ренессанс», «Ренессанс», «Поздний Ренессанс». У нас: «Ранний предупрежденс», «Репрессанс», «Поздний реабилитанс».
Завещание Хрущева: «При погребении — отрезать хер, чтобы не говорили: «Хер с ним!», а хер повесить в продовольственном магазине, чтобы не говорили: «Ни хера нет!»
6.
«Окунь — рыба самая благородная: берет червя нахрапом в один момент и так его заглатывает, что едва, едва вытащишь крючок изо рта».
Письмо А.И. Куприна к Л.И. Елпатьевской (?).
Сопоставить с цитатой из Аксакова: «Уж право и не знаю, откуда произвести его имя. Не происходит ли оно от глагола окунать: ибо окунь всегда окунает, то есть погружает в воду наплавок, и даже не один раз, если кусок, им заглатываемый, слишком велик? Но я нисколько не стою за точное словопроизводство (…)»
7.
(Газетная вырезка: «Ю.Терапиано, «Р.М.», Париж, 29/II 64, «Новые книги», о книге Виктора Мамченко «Воспитание сердца», вышедшую в Париже в 1964 г. — Н.Ч.).
8.
5/XII
В 1909 г. Толстой говорил А.В. Гольденвейзеру: «Напрашивается то, чтобы писать вне всякой формы; не как статья, рассуждения и никак художественное, а высказывать, выливать, как можешь, то что сильно чувствуешь».
«…Когда я пишу историческое, я люблю быть до мельчайших подробностей верным действительности».
Толстой. Письмо к И. Корсакову.