Город Пламени (ЛП)

Я заглушаю остальную часть разговора, сосредоточившись на своей тарелке. Он может быть полезен? Это будет означать пытки, если они его поймают? Если им вообще удастся это сделать. Презирать его — это одно. Я знаю, что презираю. Его существование — мука, но он может дать мне то, что я хочу, и, судя по тому, что я видела до сих пор, я начинаю верить, что он не лидер, а просто вор-одиночка с пушистым приятелем.
И если я скажу им, что знаю не только его имя, это может поставить все под угрозу.
"Вы пригласили Наралию на бал Ноктюрна, заместитель?"
Отмахнувшись от своих мыслей, я поднимаю взгляд на Лоркана, который застывает на месте от вопроса королевы. Затем опускает бокал, прочистив горло: "У меня не было возможности обсудить это с ней". Его глаза не отрываются от моего лица, но я совершенно не понимаю, что они означают.
Я наклоняюсь вперед, бросая боковой взгляд на королеву: "Простите, бал Ноктюрна?"
"Каждое летнее солнцестояние, — вместо этого говорит генерал, — королева приглашает лидеров других королевств приехать и отпраздновать здесь, в замке, вместе с людьми высшего сословия". Его глаза сужаются на меня, он хватает свой кубок: "Простолюдины, однако, не должны присутствовать".
Я скрежещу зубами так сильно, что они превращаются в пыль, когда я бросаю на него взгляд, но королева говорит шутливым тоном: "Эрион, разве ты не забываешь, что она не простолюдинка? Она стажерка". Ухмыляясь, она играет с кулоном: "Амброз". Заметив, что я смотрю на него, она отпускает его и добавляет: "Мы будем рады, если вы присоединитесь к нам".
Мой взгляд переходит на ее темные глаза, почти оникс. Бал… куда я не впишусь, ни в малейшей степени: "При всем уважении, ваше величество, я планировала праздновать со своими братьями, раз уж они приехали ко мне…"
"Тогда приведите и их", — отрезала она, откинувшись на спинку стула и взмахнув рукой.
"Сарилин…", — пытается протестовать генерал, когда мои расширенные глаза перескакивают с одного на другого, а выражение лица Лоркана повторяет мое.
"В честь Натаниэля". Тон королевы понизился на октаву и стал властным: "Я приглашаю их всех присоединиться ко мне на балу, какие бы возражения у вас ни были. Меня это не волнует, Эрион".
Зал наполняется густым напряжением, когда пар от картофеля больше не задерживается в комнате, а шторы раздвигаются, проецируя оставшийся снаружи свет на стол. Мои плечи напрягаются от того, что слова королевы выбили генерала из колеи, и он качает головой, укоряя меня за суровость в глазах.
Пытаясь разрядить эту странную атмосферу, я тихо говорю: "У меня нет платья для такого случая, и у моих братьев не будет ничего, кроме обрезков".
"Не беспокойся об этом, Наралия. Я попрошу Мириам, мою фрейлину, помочь с твоими братьями, а что касается тебя…" Она подчеркивает, глядя на мои волосы: "Как только закончится ужин, я позову швею, чтобы она сняла с тебя мерки".
Я чуть не задохнулась от всех ее предложений, от ее доброты? Трудно поверить, что она способна на что-то, что связано с гибелью Ривернорта.
"Я-" Перевожу взгляд на Лоркана, и его напряженный взгляд пронзает меня насквозь, так что мне приходится сделать глубокий вдох, как только я снова смотрю на королеву: "Спасибо за приглашение, я обязательно передам его своим братьям". Это все, что я могу сказать, понимая, что отказываться от предложения королевы было бы глупо.
Ее губы кривятся, блеск их окрашен румянами: "Сейчас." Она опирается локтем на ручку кресла: "Расскажи мне побольше о своих братьях".
Я оживляюсь, мое сердце переполняется при одной только мысли о них, и я начинаю рассказывать ей об их именах.
  
Глава 23
 
  
Лоркан и генерал удаляются в казармы, как только трапеза заканчивается, оставляя меня наедине с королевой и швеей, которую она обещала позвать в столь короткий срок.
Нахмурившись, швея приказывает мне стоять прямо, а я не могу оторваться от созерцания королевы, расположившейся на диване в похожей на зал комнате, усыпанной оранжевыми подушками и желтыми занавесями, как в Эмбервелле — яркой, огненной и теплой.
Я смотрю на швею, выпрямляя руку, затем на королеву: "Каким будет платье?" спрашиваю я, пока она вертит в руках кубок.
"Сюрприз". Она усмехается: "Бал Ноктюрна, всем предписано одеться в цвета огня. Это в честь огней, которые будет зажигать Остров Элементов". Отпив глоток вина, она показывает на меня: "Но ты, дорогая, оденешься в то, что приведет в восторг любого, кто войдет в двери дворца".
Восторг? Я никогда не думала, что настанет день, когда королева будет относиться ко мне гораздо лучше, чем к другим: "Почему вы так добры ко мне?" Мой голос звучит скептически. Не то чтобы мой отец говорил о ней так, словно они когда-то были друзьями: "Я всего лишь стажер, еще даже не настоящий венатор".
Она опускает свой кубок, ее улыбка остра: "Разве мне не позволено быть доброй к своим воинам, Наралия?"
Я покраснела: "Нет, конечно, можно. Просто…"
"Я знаю, как Натаниэль обожал своих детей", — перебивает она, и я прячу морщинку от воспоминаний об отце и о том, как мне его не хватает: "Я лишь возвращаю свою доброту его младшей, которая, похоже, страстно желает стать венатором".
Насмешка, стремящаяся вырваться наружу, почти непреодолима, когда я понимаю, что страсть ничего не значит, если я работаю с вором — драконом, перевертышем…. идиотом.
Медленно кивнув, я смотрю на ее шею, а затем мои губы изгибаются в улыбке: "Это замечательный кулон. Я не могла не заметить его".
Она наклоняет голову, и я, сглотнув, добавляю: "Это семейная реликвия?".
"Нет", — отвечает она с любопытством: "Скорее, это подарок, который мне подарили".
"Тогда, наверное, это очень важно для вас", — говорю я, но слова обрываются на полуслове, так как швея снова бормочет, чтобы я перестал возиться.
У королевы дергается губа: "Откровенно говоря, для меня это бесполезно".
С моих губ срывается легкий ох, озадаченный таким ответом: "Могу я тогда спросить, почему вы его носите?"
"Я ношу его так же, как вы носите эти кристаллы в своих волосах". Она встает с дивана и вальсирует на другой конец комнаты, а ее платье развевается за ней.
В раздумье я провожу пальцами по кристаллам. Мои не бесполезны для меня. Они принадлежат Фрейе. Но королева, похоже, по-своему отмахнулась от этого вопроса.
Отставив кубок, она поворачивается и идет ко мне, снимая с шеи кулон: "Этот кулон, Наралия". Она перебирает его между пальцами, золотисто поблескивая на почти эбеновой коже: "У него есть своя история".
Мой взгляд, почти зачарованный, скользит по кулону и трем рекам, изображенным на компасе, указывающем на север.
Ривернорты.
Возможно, ее доброта — это прикрытие того, что могло произойти. Сохраняя спокойствие, даже если я уже знаю историю, я делаю неуверенный вид: "С договором?"
Легкая усмешка: "Более чем." Она отходит к тому месту, где поставила свой кубок, надевает кулон на шею манекена.
При этом мне требуется пять секунд, чтобы осмотреть комнату, я не могу гарантировать, что она снова снимет кулон, и это слишком большой риск, чтобы что-то делать…
"Не шевелись!" шипит швея, стоя на коленях.
Я хмуро отвечаю, но королева, не обращая на это внимания, говорит: " Ты ведь знаешь о войнах до договора, не так ли?"
Я вскидываю на нее голову, когда она берет свой кубок и поворачивается, чтобы идти ко мне. Она поднимает руку, приглашая швею уйти. Швея кланяется, бросая на меня взгляд через плечо, и выходит из зала.