Ничего личного (СИ)

Костя в ответ на мою заявку только покрутил пальцем у виска, и тихонько как в комнате тяжело больного, прикрыл дверь кабинета.
Вот интересно, какая суета начнется через несколько дней, когда до всех адресатов дойдут заказные письма за подписью Валентины, в которых она, от имени жилищной комиссии завода убедительно просила некоторых бывших новоселов направить на завод документы, подтверждающие право заселения в отдельные квартиры дома, построенного Заводом. Я пока не знаю, что буду делать с этой информацией, возможно, ее реализация выльется во что-то стоящее. Не думаю, что старый директор раздал двадцать квартир безвозмездно, то есть даром, ничего не получив взамен.
Осталось только решить, как поступить наиболее целесообразно — попытаться вернуть эти квартиры заводу или попробовать отжать у хитрых новоселов каких-то «ништяков».
Локация — территория Завода, кабинет юридической службы.
То, что с «ништяками» будет непросто мне дали понять через несколько дней. Сначала мне на службу позвонила Валентина и трагическим шепотом сообщила, что за мной пришли из ОБЭПа.
— Ты откуда звонишь, Валя?
— Мне главный бухгалтер разрешила позвонить.
— И сколько человек за мной пришло?
— Один.
— Валя, а он точно из ОБЭПа? — приступ паники увял сам собой.
— Он так сказал, а я только фамилию разглядела в удостоверение — Осокин.
Фамилия Осокин была мне известно. Михаил Владимирович Осокин был тем счастливым подполковником, что получил квартиру от завода.
— Понятно. Ты, Валентина, молодец. Только, в следующий раз постарайся не паниковать, а полностью все строки в удостоверении прочитать и запомнить. Если не успела прочитать, требуй, чтобы снова показали, пока ты не уяснишь, кто с тобой разговаривает. А пока иди на обед, а сама приходи через пару часов, не раньше.
Подполковник из ОБЭПа, а судя по недовольному лицу мужчины, стоящего в коридоре, напротив моего кабинета на Заводе, это был гражданин Осокин, прождал моего появления около сорока минут.
Не смотря по сторонам, а решительно подошел к кабинету, дернул ручку, оказавшейся запертой, двери, после чего достал ключ.
— И почему вас на рабочем месте невозможно застать? — раздалось за моей спиной.
Я, не обращая внимание на говорившего, сделал шаг в кабинет, но на пороге остановился и ломанувшийся за мной посетитель, не успев затормозить, напоролся на выставленный назад локоть.
— Ох еб…
— Вы кто такой? –я полностью перекрывал дверной проем и размером не уступал, рвущемуся в мой кабинет, мужчине, поэтому он прекратил попытки ворваться в помещение на моих плечах и начал нервно расстегивать куртку, после чего, глумливо улыбаясь, сунул мне в лицо раскрытое служебное удостоверение.
— Под-пол-ков-ник ми-ли-ции — я читал медленно, вслух и по складам: — Осо-кин… а, а что это за буковки внизу написаны?
— ОБЭП!
— Нет, не ОБЭП, я читать умею.
— Я начальник отдела по контролю потребительских рынков городского управления…- как понимаю, по сценарию, написанному в голове подполковника, я должен был мгновенно дематериализоваться, поэтому он вновь сделал шаг вперед, и, к своему удивлению, вновь натолкнулся на меня, застрявшему на пороге, как пробка в горлышке винной бутылки.
— У вас какой вопрос, господин подполковник?
— Э… поговорить надо.
— Поговорить? — я задумался на минуту, всем видом показывая, что, возможно, поговорить со мной не получится.
— Хорошо, ждите здесь. Как буду готов вас принять, я вас пригашу. — я захлопнул дверь перед носом старшего офицера, чего он уже выдержать не смог — молодецким рывком Осокин распахнул дверь так, что дверное полотно с силой ударило по стене и на пол посыпались куски штукатурки.
Осокин шагнул в кабинет, но вновь натолкнулся на меня. Попытка столкнуть меня с дороги успехом не увенчалась.
— Еще раз руку протянешь — уложу прямо здесь. — я набычился, готовый мгновенно бросить куртку и вступить в драку.
— С дороги отойти. — подполковник охренел от моего поведения, но из программы действия альфа-самца выйти не мог, ведь она его ни разу не подводила.
 
Я усмехнулся и бросил кожаную куртку на стул.
— Выйди в коридор и жди пока тебя вызовут.
Пол в кабинете был не очень чистый, весенняя грязь заносилась сюда с обувью, а уборщица не каждый день могла застать на рабочем месте. Осокин осмотрел свой костюм, галстук и светло-голубую рубашку и, видимо, решив, что драка с психом может дорого обойтись его одежде, молча вышел в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Позвал я его через несколько минут.
— Что вы хотели?
— Я хотел узнать, что за бред мне прислали… — передо мной легло письмо, подписанное Валентиной: — но, для меня уже очевидно, что вменяемых людей я здесь не найду, очевидно разговаривать надо с директором.
Михаил Владимирович сделал вид, что встает со стула.
— Ваше право, но директор в длительной командировке, а, кроме него, я никому здесь не подчиняюсь.
— Это видно, что вы здесь ничему не подчиняетесь…
— Смысла вашей фразы, господин подполковник я не уловил, но, как я сказал, я подчиняюсь генеральному директору.
— Хорошо. — милиционер вновь уселся на стул, попытался схватить стопку документов, неосмотрительно оставленных Валентиной на столе, но я с силой ударил ладонью по столешнице рядом с бумагами и Осокин отдернул руку. После чего я демонстративно собрал все бумажки со стола и убрал их в сейф.
— Я слушая, какой у вас вопрос?
— Сейчас поясню…
Из получасовой речи подполковника милиции я понял, что я имею дела с волшебником. Только перечисление того, чего я лишусь в ближайшее время, заняло минут пятнадцать. Диплом о высшем образовании, машина, права и жилье должно было улететь в трубу по мановению волшебной палочки охранителя потребительских рынков. После чего он с упоением начал рассказывать о том, чего лишаться мои родители и, за компанию с ними, генеральный директор Завода, если мы еще раз только посмеем взглянуть в сторону квартиры, полученной семьей господина Осокина.
Когда подполковник выдохся, я достал с тумбочки своего стола диктофон с, болтающимся на проводе, выносным микрофоном, которые, под взглядом ошарашенного сотрудника ОБЭП, спрятал в сейф и тщательно его запер.
— Сейф засыпной, краном на этаж поднимали. — я улыбнулся: — Не изъять, не вскрыть не получится, вещь старинная, таких сейчас не делают. А теперь послушайте меня. Я действую по поручению директора, а он работает в интересах трудового коллектива. А трудовой коллектив, в лице слесарей, обмотчиков, литейщиков и изолировщиков, задают вопросы, мол, товарищ директор, мы за тебя голосовали, доверили тебе руководство огромным предприятием, а у тебя что творится? Сварщик Филиппов, многодетный отец с семьей ютится в комнате общежития, а в новый дом въезжают какие-то дяди, ничего, тяжелее… авторучки, в руках не державший, и на нашем Заводе ни дня не работавший. И таких, левых дядь и теть, в этом доме очень много. И народ волнуется, успокаиваться не собирается. И директор дает мне задание — проверить основание предоставления квартир гражданам, не имеющим отношения к нашему трудовому коллективу, что я и делаю. А так, как письма начальника городского управления с просьбой оказать содействие явно недостаточно, чтобы наших очередников в сторону отодвинуть, наша жилищная комиссия и направила вам запрос о наличии у вас дополнительных оснований для внеочередного предоставления вам жилья. Может быть вы герой Советского союза и ловите преступников на территории нашего района, каждый день подставляя грудь под бандитские пули или у вас детки инвалиды… А, судя по вашим угрозам в мой адрес, вы не герой, а какой-то коррупционер получаетесь. Вы, конечно, можете попробовать лишить меня водительского удостоверения и даже диплома — кто я такой, просто скромный юрист, но вот в чем проблема. Мне от вас лично ничего не надо, но информацию о том, что квартира вам представлена незаконно…