Ничего личного (СИ)

— Мне государство обязано! — выкрикнул разозленный подполковник, брызгая слюной.
— Так я так и напишу — обязано государство, а квартиру отобрали у многодетной семьи сварщика Филиппова, а куда Филиппов и весь его участок будут жалобы писать, я не знаю. Может быть касками начнут на площади Вождя стучать, а может быть вас вечером встретят возле квартиры и по мод… извините, по лицу настучат, кто знает? Сейчас народ очень нервный, экстремисты сплошные.
  
Глава 11
 
Глава одиннадцатая.
На грани беззакония.
Апрель 1993 года.
Локация — Завод, кабинет юридической службы.
— Павел, привет. — Голос господина Соколова в телефонной трубке не предвещал ничего доброго: — Мне тут позвонили, сказали, что с твоей подачи на уголовное меня дело собираются возбуждать… Ничего не хочешь мне рассказать?
— И кто вам позвонил, Григорий Андреевич? — вот и реакция пошла на мои письма к счастливым новоселам.
— Э-э…
— Бриль, наверное?
— Да, Арнольд Францевич позвонил и сказал…
— Григорий Андреевич, вы прежде чем своего предшественника слушать, должны четко понимать, что он вам не друг, а совсем даже наоборот, соответственно, все его добрые советы направлены вам на вред…
— Но…
Я сделал вид, что не слышал реплику генерального директора, с напором продолжая свою.
— К примеру, по «Алтайснабсбыту», их директор Флейшман мне сказал, что Брыль от него по договору уже получил, что положено, и я ему верю. В новом доме, кстати, он лично, своим решением, двадцать квартир отдал «левым» людям — вы считаете просто так?
— Я понимаю, что не просто так. — уже более спокойным тоном заговорил директор: — Но полковник ОБЭП может на меня уголовное дело возбудить?
— Теоретически да — вынужден был согласится я: — Но он не совсем из ОБЭП. Его должность называется начальник отдела по контролю потребительского рынка. Вопрос — где мы и где потребительский рынок. Значит он дело возбудить не сможет, вернее сможет, но сам им заниматься не сможет, будет вынужден его передать другому, а значит это ему будет стоить чего-то, а так, как вы не ларечник с парой будок, то ведение против вас дела будет стоить подполковнику очень дорого.
— Паша, я не хочу, чтобы в отношении меня дело вообще возбуждалось. — почти ласково посетовал мне директор: — Ты меня услышал?
— Я вас услышал, но этого обещать не могу. Могу обещать, что дело, даже если возбудят, то прекратят его по реабилитирующим обстоятельствам потому что мы действуем в рамках закона, и мы правы…
— Это ты что лозунгами заговорил? — удивился шеф.
— Потому как вы странно себя ведете, Григорий Андреевич. — я пожал плечами, хотя собеседник меня видеть не мог: — Сообщаете мне, что опасаетесь возбуждение уголовного дела и тут-же странные разговоры ведете по телефону.
— Да? — голос директора стал немного смущенным: — Это, наверное, лекарства на меня действуют. Ладно, я тебе сказал, что хотел, об остальном мы на следующей неделе поговорим. Мой целитель говорит, что мне уже можно будет на работу ездить.
— Это здорово! — искренне порадовался я: — Я вам могу только сказать, что сделаю все, чтобы всяким нехорошим людям было некогда вашим делом заниматься, на них их собственные дела будут валится одно за другим.
Услышав короткие гудки я положил телефонную трубку на рычаг и с силой ударил кулаком по столу.
— Сука! — Вот что за непонятная агрессия у людей? Вместо того, чтобы договорится, узнать, чего от тебя хотят, начинают лесть в бутылку, уголовными делами честным людям угрожать, даже не думая о возможных последствиях. Ладно, мне тоже пора заканчивать свой двенадцатичасовой рабочий день, тем более, что есть еще пара адресов, куда надо заехать.
Через полчаса я зашел в дежурную часть Дорожного РОВД, кивнул находящимся в помещении сотрудникам и подошел к рации.
— Двести девятый, ответь Десне.
— Десна, слушаю тебя…- раздался, искаженный помехами, знакомый голос.
— Где находишься?
— В «трезвяке» стою, человека сдаю.
 
— Пять минут не уезжай, к тебе подъедут.
— Мне еще пятнадцать минут тут торчать, не меньше, мы только подъехали…- коротко хохотнули в ответ.
— Понял тебя, двести девять.
Когда я подпер корму автопатруля у ворот медицинского вытрезвителя, из кабины вылезли две невысокие, но решительно настроенные фигуры и двинулись в мою сторону.
Я выкарабкался из-за руля им навстречу, раскинув руки и широко улыбаясь.
— Привет, товарищи прапорщики. У меня есть к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
Торговались мы долго, не сколько торговались, сколько оговаривали условия. Через сорок минут к зданию вытрезвителя подъехал еще один «УАЗик», а через час новая охрана моего шефа вчерне была сформирована.
Следующий понедельник.
Локация — загородный поселок.
Соколов Григорий Андреевич, генеральный директор ПО «Энергоспецремонт» был трудоголиком, приезжающим на работу в шесть часов утра и убывающий домой не раньше восьми часов вечера. Устроить на него покушение дома или на работе было затруднительно, какая-никакая внешняя охрана создавала трудности для покушающегося, а вот расстрелять одинокую машину на пустынном загородном шоссе — что может быть проще? В половине шестого утра я легко перехватил машину шефа на дороге, прижав ее к обочине, после чего переговоры о необходимости охраны на время переездов он был вынужден признать необходимой.
— И что, мне теперь всю жизнь под охраной ездить? — по ночам было все еще холодно, особенно за городом, и из-за опущенного тонированного стекла задней двери директорской «Волги» поднимался пар.
— Нет, не всю. — я пожал плечами: — До окончания судов с АОЗТ «Энергоспецремонтгарантия» точно нужно, а может быть до окончания приватизации но там вы сами решать будете, нужна вам охрана или нет. А сейчас поехали, ваши бодигарды вас возле Завода ждут.
Четыре человека, попарно, водитель и стрелок с охотничьим ружьем, белая «Волга», той же модели, что у шефа — этих мер мне показалось вполне достаточными, чтобы принять машину генерального директора под охрану на гостевой стоянке поселка и сопроводить до ворот Завода плюс повтор этой процедуры вечером, только в обратном порядке — четыре моих бывших сослуживцев согласились выполнять эту работу за скромное вознаграждение в пятьсот долларов в месяц каждому. Поездки днем были тоже, но достаточно редко — передвигался директор с трудом, поэтому, лишний раз старался никуда не ездить.
Суд с «Энергоспецремонтгарантия» постоянно откладывался — адвокат противной стороны постоянно забрасывал арбитраж ходатайствами о истребовании дополнительных материалов, растягивая сроки рассмотрения дела, но сейчас этот бумажный поток пересыхал, очевидно, что фантазия юриста стала давать сбой, поэтому мне было необходимо сохранить хрупкое здоровье директора Завода на ближайшие полгода. Удара по Григорию Андреевичу со стороны, так сказать, группы поддержки старого директора я не опасался — в ближайшие несколько недель им начну мешать жить персонально я, а значит…
А значит, мне необходимо принять минимальные меры предосторожности. Во-первых, временно отселить Кристину к родителям, переведя ее в детский сад Завода, благо, фамилия у нее не моя. Наташа девочка взрослая, да и никто не знает о нашей связи, а чтобы не узнали, необходимо усилить конспирацию. По адресному бюро я и мои родственники не числюсь, так что, вероятнее всего, отслеживать меня начнут с проходной Завода. Чем я могу затруднить слежку? То, что, при желании выследить, меня выследят, я не сомневался, в конце концов, доморощенные киллеры постоянно совершенствуются, и при неудачно слежке, меня могут расстрелять прямо у проходной, поэтому надо перестать пользоваться ею.
Апрель 1993 года
Локация — Придорожный почтамт Города.
Из искового заявления.
Истец ПО «Энергоспецремонт»