Жестокие святые (ЛП)

— Люциан хороший человек. Он делает то, что правильно. Не превращай его жизнь в ад из-за того, что он спас тебя.
Нахмурившись, я поднимаю глаза на Алексея, а затем вижу предупреждение, и от этого у меня по спине пробегают мурашки.
— Всегда помни, что я прикрою Люциана.
Другими словами, если я попытаюсь убить Люциана, Алексей будет рядом, чтобы отомстить.
Я отодвигаюсь от Алексея, и он опускает руку. Прежде чем я успеваю ускорить шаг, он говорит:
— Люби его, и я буду тебя защищать. Ты сама выбираешь, как сложится твое будущее.
Я иду быстрее и догоняю Люциана и его тетю. Оглянувшись через плечо, я бросаю на Алексея последний взгляд. Он улыбается мне, и почему-то это выглядит страшнее, чем его обычное мрачное выражение лица.
Наклонив голову вперед, я кладу руку на спину тети Урсулы, решив предложить ей утешение вместо того, чтобы беспокоиться об Алексее.
Рука тети Урсулы ищет мою, а затем крепко сжимает мои пальцы. Обручальное кольцо впивается мне в кожу, но я стараюсь не обращать внимания на боль.
Мы все забираемся обратно в фургон, и когда я сажусь между Люцианом и его тетей, я тянусь к руке тети Урсулы. Она мгновенно хватает мою руку обеими своими и благодарно смотрит на меня.
Люциан берет меня за левую руку, и когда я поворачиваю к нему голову, он кладет мою ладонь себе на бедро. Мой взгляд устремляется к его лицу, но он смотрит в окно.
Когда я снова обращаю свое внимание на тетю Урсулу, она одаривает меня дрожащей улыбкой.
— Мы проиграли и в то же время выиграли. Кольцо Дороти прекрасно смотрится на твоем пальце.
— Дороти? – тихо спрашиваю я.
— Моя сестра, мать Люциана. Это было ее обручальное кольцо.
Во мне вспыхивает удивление. Люциан подарил мне кольцо своей матери? Увидев, насколько он близок со своей семьей, я знаю, что это, должно быть, имеет для него большую душевную ценность.
В этот момент Люциан проводит большим пальцем по кольцу на моем пальце, это прикосновение напоминает мягкую ласку.
Я медленно поднимаю на него взгляд, но он по-прежнему смотрит в окно. Мой взгляд опускается туда, где его рука накрывает мою. Я смотрю на вены, извивающиеся под его загорелой кожей. Я чувствую тепло, исходящее от его ладони и бедра.
Когда у меня начинает трепетать в животе, я закрываю глаза. В моем сердце возникает укол разочарования, потому что я знаю, что это только вопрос времени, когда я больше не захочу убегать.
Глава 17
ЛЮЦИАН
Входя в церковь, я бросаю взгляд на людей, заполняющих скамьи.
Близкий круг, черт возьми.
Все собрались здесь либо для того, чтобы убедиться, что мой отец мертв, либо отдать последние почести.
Я провожу тетю Урсулу вперед и помогаю ей сесть. Наклоняясь к ней, я целую ее в щеку и шепчу:
— Я просто собираюсь поприветствовать пару человек, zia Урсула.
Она кивает мне, а затем протягивает руку Елене. Выпрямляясь, я бросаю взгляд на Лео, и он кивает мне. Я оставляю двух женщин на его попечение и в сопровождении Франко и Маттео, идущих по бокам от меня, направляюсь к Питеру Статулису.
Когда мы разговаривали, он сказал, что придет на похороны, чтобы выразить свое почтение, и тогда мы могли бы поговорить.
Когда я подхожу к нему, его густые брови сходятся вместе, делая его похожим на орла, взгляд острый и ничего не упускающий. Мы пожимаем друг другу руки, и, наклонившись ближе ко мне, он шепчет:
— Твой отец был достойным противником.
Я киваю.
— Ты ищешь женщину по имени Умбрия.
Мой взгляд устремляется на Питера.
— Умбрия?
— Богиня теней, тайн и тьмы, живущая в подземном мире, – пересказывает он мне старый итальянский миф. – Кем бы она ни была, она здесь, чтобы отомстить. Посмотри на прошлых врагов.
Христос. Их так много.
Но женщина?
— Ты уверен, что это женщина? – Я спрашиваю.
Он кивает.
— Настолько уверен, насколько это вообще возможно.
 
Какого хрена?
Мой разум начинает перебирать всех известных мне врагов, но я не могу понять, кем она может быть.
— Спасибо.
Питер кивает, а затем крепче сжимает мою руку.
— Может быть, мы сможем отложить наши разногласия в сторону. Считай эту информацию предложением мира.
Наши взгляды встречаются, и, зная, что между нашими семьями не было вражды, я киваю.
— Союзник всегда желанный гость.
Он отпускает мою руку и садится рядом со своей женой.
Я приветствую пару политиков и детективов, а также несколько других известных семей, прежде чем занять свое место рядом с Еленой.
Как и накануне, я беру ее левую руку и кладу себе на бедро.
Пока священник совершает службу, я потираю большим пальцем обручальное кольцо, и это дает мне утешение, в котором я нуждаюсь, чтобы пережить сегодняшний день.
Когда мы заканчиваем мессу, я встаю и подхожу к открытому гробу. Мой отец выглядит так, словно он просто спит, и у меня разрывается сердце от осознания того, что он больше никогда не проснется.
Я наклоняюсь над ним и в последний раз целую его в лоб.
— Addio10, папа.
Я жду, пока тетя Урсула и Елена попрощаются, а затем мы отходим в сторону.
Охранники знают, что прессу нужно держать подальше, так что, по крайней мере, нас не заваливают репортеры, когда мы выходим из церкви. На заднем сиденье машины тихо, и когда мы подъезжаем к кладбищу, тетя Урсула начинает тихо плакать.
Я на мгновение закрываю глаза, крепче сжимая руку Елены.
Она отложила свой гнев в сторону, чтобы утешить меня и мою тетю в это трудное время, и это говорит мне о том, насколько велико ее сердце.
Когда мы выходим из машины, Елена обнимает тетю Урсулу, и от этого зрелища у меня на сердце становится немного теплее.
Я переплетаю свои пальцы с левой рукой Елены, а затем мы втроем идем к мавзолею, где будет похоронен мой отец.
Прекрасно понимая, что это идеальная возможность для нападения, я слишком внимательно слежу за своим окружением, даже несмотря на то, что нас защищает армия охранников.
Один промах, и это может дорого мне обойтись. Я могу потерять Елену или свою тетю.
Мой взгляд встречается с Алексеем, и когда он кивает, молча заверяя меня, что все в порядке, беспокойство начинает исчезать.
Мой отец учил меня, что у нас нет друзей, но, глядя на Алексея, я с уверенностью знаю, что у меня, по крайней мере, один друг есть.
Благодарю Бога за маленькое милосердие.
День проходит в мрачном темпе, и к тому времени, как мы возвращаемся домой, мы все опускаемся на диваны в гостиной.
Алексей и Дмитрий останутся у меня в гостях до тех пор, пока мы не разберемся с угрозой.
Тетя Урсула сидит всего минуту, потом снова встает.
— Пойдем, Елена.
Я смотрю, как женщины направляются к лестнице, а затем снова перевожу взгляд на Алексея.
— Статулис сказал, что угроза исходит от женщины по имени Умбрия.
— Умбрия? – Алексей хмурится и, наклонившись вперед, упираясь предплечья о бедра. – Это должно что-то значить?
— Это имя древнеитальянской мифической богини, – объясняю я ему. – Статулис думает, что это старый враг.
— Есть какие-нибудь идеи? – спрашивает он.
Я качаю головой.
— Ты знаешь, как это работает. Всю семью убивают, так чтобы не осталось никого, кто мог бы сделать что-то подобное.
Алексей на мгновение задумывается, затем спрашивает:
— Отвергнутая любовница?
Я разразился лающим смехом.
— Черт возьми, нет.
— Умбрия, – снова бормочет Алексей ее имя. – Я покопаюсь здесь и посмотрю, что смогу придумать.
— Спасибо. – Встав, я оставляю их работать над проблемой и поднимаюсь наверх, чтобы проверить, как там женщины.