Экспедиция (СИ)

Разодрав двухметровую дыру ценой нескольких пальцев, уходу в сторону носа. И, повозившись немного, делаю вторую пробоину! Чувствую, как руки дрожат, но я продавливаю штырь, а затем уже по проверенной методике корёжу металл, покуда в дыру не начинает засасывать уже меня самого.
Когда вырываюсь из воды, убеждаюсь, что корабль дал небольшой крен, а о манёврах экипаж уже не думает! Даже стрельба прекратилась, моряки бегут к шлюпкам, разматывают цепи. Соседний корабль, который я дырявил первым, уже наполовину ушёл под воду, и появились первые шлюпки на воде.
Со своим кораблём принцесса тоже справилась, пусть и по–женски на мой взгляд: у него задница задрана выше обычного, видно винты, а нос уже погрузился. Мехар её на корме стоит, на меня взирает. Слышу через эфир, как она тяжело дышит.
На радаре появилась четвёртая точка, говорящая о том, что Олег вынырнул. Долго он возился с этой подлодкой… Зотов с Рогачёвым топят последний корабль вместе. Хотя рассчитывали на его помощь.
— Всё, последний голубчик пошёл ко дну, — докладывает майор из–под воды, тяжело дыша. — Клинков как не бывало. Все целы?
— Меня чуть не изрешетили! — Раздаётся почему–то восторженное от Ильи.
— Подлодка ваша всё никак не хотела тонуть, — выдал Олег недовольно. — Всю её истыкал, превратив в решето.
— Так, не расслабляемся, — слышу от принцессы сварливое, а дальше жёстко. — Третий этап.
Пока шлюпки не расползлись от идущих ко дну кораблей их нужно тоже потопить. Горько, жестоко, бесчеловечно.
Мы даже успели поспорить об этом в те скоротечные минуты обсуждения деталей плана. Но аргумент один. Если Британия сцепится с Российской империей в войне, жертв будет намного больше. А эти… они первые начали, открыв огонь с намерением уничтожить нас.
С этой слабо утешающей мыслью, я прямо на лету стал разбивать клинком шлюпки пополам, не жалея никого. И не давая шанса убраться со смертоносного пути. С каждым ударом чувствую, как пятнами, будто плесенью, покрывается мерзкими чёрными точками моя душа. Те самые места, какие никому и никогда не захочется показывать.
Но я выполняю боевую задачу. Выполняю приказ.
Злюсь на принцессу, ненавижу себя.
Вижу лица британских моряков, отражающих отчаяние и ужас. Они готовы сдаться. Но мы не берём пленных. И не оставляем свидетелей.
Ещё в процессе Жемчужина сигналит нам прожектором.
Азбуку Морзе Зотов знает в совершенстве, он и передаёт в эфир:
— Их пытались взять на абордаж со второй подлодки! Она ещё там!
— Я разберусь! — Обозначаюсь сразу и взмываю в воздух, направляясь на свет прожектора нашего корабля, который продолжает идти на полном ходу.
Никто не возражает. Сил у меха–гвардейцев не так много, как оказалось. Три недели без пилотирования сказывается. Будет нам всем уроком.
Лишь приблизившись метров на триста к нашему кораблю, заметил преследователя!
Небольшая лодка всплыла и движется за Жемчужиной, отставая метров на тридцать, наверху снаряжённые бойцы, с боевой линзой можно рассмотреть и верёвки с кошками. Видимо, не оставили попытки. Ну уморы.
Похоже, они ещё не поняли, что их эскадры пошли ко дну. Иначе бы уже погрузились и тихо сбежали.
Как же они сильно хотят разобраться, что у нас на борту такого. С этой мыслью я падаю прямо на головы вражеским бойцам. Как только на палубе дредноута убил первого моряка, война с Британией для меня уже началась.
Первым делом срубаю антенны, а затем расправляюсь с людьми. Хрупкими, беспомощными, часть из них падает в воду, а другие попадают под тяжёлую руку и клинки. Давлю, как тараканов. Один успевает даже выстрелить и нырнуть ловко в море. Смелый, но глупый отчасти, потому что с его снаряжением он неумолимо идёт ко дну.
Оставив своих моряков погибать, подлодка спешно погружается. Но это не спасает.
Ныряю следом и вскрываю, как консервную банку, прорезав её вдоль по обоим бортам. Не знаю, почему Олег так долго с такой возился. Обилие воздушных пузырей закрывает обзор, но вскоре видно, как из щелей выбрасывает всяких хлам и бьющихся в агонии людей, которые пытаются из последних сил выплыть. А некоторые уже не пытаются.
 
Вырываюсь в воздух и я, понимая, что у людей спастись не так много шансов в открытом море.
Если они, конечно, не успели подать сигнал своим на берегу. Тогда есть шанс, что сюда прибудут спасатели.
Ещё около часа гвардейцы возятся с устранением свидетелей. От прожекторов на мехарах никому не уйти.
Под небом, усеянным мириадами звёзд, мы возвращаемся на Жемчужину.
Никогда не видел такого обильного и яркого звёздного неба. И мне хочется смотреть туда. А не на лица своих соратников.
Даже на лицо принцессы я не могу смотреть.
Оставив Медведя, хочу скорее уйти куда–нибудь в тихое и замкнутое местечко. Мне очень нужно побыть наедине с собой. Когда бой закончился, а за ним и убийства, в душе моей наступил мрак. И вернулось то забытое ощущение, когда я чувствовал себя чудовищем.
Теперь это уже не кажется мне заблуждением, или кратковременным порывом.
Я — чудовище.
Гвардейцы, поднявшиеся на палубу после рейда тоже не рады. Устали, запыхались.
— Андрей, — окликнула принцесса, когда собрался уйти, не прощаясь.
Но я сделал вид, что не услышал и поспешил скрыться, спустившись на жилую палубу.
Это моя вина. И мне нужно скорее принять эти жертвы, как необходимые. Изо всех сил. Чтобы никого не подводить и дальше. Но мне страшно оттого, что я могу усомниться в замысле Небесной и тех, кто направляет её. Лишь бы правда была за ней. Пожалуйста, Господи, пусть будет так…
Ночное совещание, на которое созвали, я пропустил. Просто не пошёл. А потом узнал, что в связи с новыми обстоятельствами было решено не заходить в третий порт в Гвинее, а двинуть прямиком в Карибское море по кратчайшему пути через Атлантику.
Потому что некоторые почему–то уверенно предположили, что на наш корабль Британия уже открыла охоту.
До сих пор мы не использовали весь скоростной потенциал «Жемчужины Байкала». А теперь наступило время. Так мы собьём с толку Британцев, как утверждает принцесса. Провизии и пресной воды должно хватить до самого Хьюстона и обратно, пусть и впритык.
Следующим утром на горизонте ещё наблюдались гражданские суда. И затаив дыхание мы ждали военные. Но уже к вечеру ни огонька вокруг, вода разволновалась и почернела, оставаясь такой и при свете.
Спустя несколько дней уже не возникло сомнений, что наш корабль вошёл в безлюдные вражеские воды. Где правят оргалиды.
  
Глава 10
 
Не расслабляемся!
 
Карибское море. 40 километров юго–западнее Каймановых островов. Борт «Жемчужина Байкала».
15 июня 1906 года по старому календарю. Суббота.
5:11 по местному времени.
Звон тревоги врывается в мой сладкий сон, разрывая его в клочья.
После расправы над британцами двадцать суток в пути без происшествий — это и так слишком жирно для нашего боевого похода. Да, были встряски. Несколько ложных тревог. С десяток вылетов и подводных приключений. То наблюдателю на мачте померещится, то принцессе, то мне. То десантникам, которые теперь с палубы вообще не уходят! Несколько раз стреляли по чём зря в воду.
Затишье кончилось.
Подорвавшись в своей каюте, рывками натягиваю форму и мчу сразу в отсек к Медведю, слыша по пути стук множества каблуков о металл. Волнение накатывает до трясущихся поджилок. Но я беру себя в руки.
В отсеке с мехарами уже появился Олег, опередивший меня буквально на секунды.
Смотрим друг на друга несколько мгновений. Не понимаю его ухмылки.
Кабина машины раскрывается по моей мысленной команде без всяких касаний.
Не можешь так, Румянцев? Смирись с моим превосходством.
— Ну что вы там возитесь? — Раздаётся от Зотова из динамика, когда я устраиваюсь в кабине, чёткими движениями застёгивая ремни.
Ладони на гашетки. Доля секунды, и магия эрения пошла с ахом в груди… лёгкий гул, разгоняющийся рокот реактора ласкает слух и неистово радует. Наконец–то бой!