Дрейф-механик (СИ)

— Об уверенности речь и не шла. Так что не стесняйся.
— В общем, по-моему, он к нам приближается. Оттуда, из пустоши.
Я всмотрелся. Там, за домами, была равнина — плоская, без каких-либо ориентиров. Не торчали даже кусты. Свет шести южных лун ложился на иссохшую землю, причудливо комбинируя оттенки красного и зелёного.
— Ну, если так, — сказал я, — то суетиться не будем. Подождём его здесь, чтобы не разминуться.
Сойдя с перрона, мы направились к домику с подсвеченной вывеской. На ней изображалась бутылка с большим массивным стаканом (спасибо хоть, не гранёным). Местный салун, надо полагать. Назывался он «У старого кучера» и, как ни странно, был до сих пор открыт. Впрочем, я уже убедился, что ночью жизнь под июльским небом не замирает, а иногда даже оживляется.
Интерьер был подчёркнуто аскетичен — струганные столы, тяжёлые стулья. Присутствовала и публика, пусть и немногочисленная. Вели себя здесь прилично, пьяные ковбои не били друг другу морды и не грозили кольтами за неимением таковых.
Мы сели за стол в углу. Я решил распробовать кукурузное пиво, Сандра ограничилась содовой. Потрёпанный тип в клетчатой рубахе, сидевший неподалёку, прирос к моей кружке взглядом. Тип этот явно был завсегдатаем, и я призывно махнул рукой.
— Благодарю, синьор, — сказал он с достоинством, перебираясь к нам, — и приветствую прекрасную синьорину. Осмелюсь предположить — вы впервые в этом невероятном месте?
— Вы угадали, — подтвердил я. — И с удовольствием угостили бы старожила, готового поделиться с нами слухами и легендами.
— Что ж, синьор, вы обратились по адресу. Заверю без ложной скромности — в радиусе ста миль не сыщется человек, знающий полуостров лучше меня. Впервые я приехал сюда ещё безусым юнцом. Затем покинул эти места, но они тянули меня обратно, словно магнит, и я возвращался снова и снова. Здешний ландшафт, при всей его скудности, таит в себе нечто завораживающее…
— Вот так? А на вид — гигантский пустырь.
— О, это лишь внешнее, визуальное впечатление. Чтобы прочувствовать ауру этих мест, надо окунуться в неё без спешки. И тогда вы сможете ощутить дыхание огромной и близкой тайны.
— Дыхание тайны? — переспросил я. — И в чём она состоит?
— Вы прагматичны, синьор, — усмехнулся он. — Избыточно прагматичны, замечу в скобках. Если бы на каждый вопрос существовал простой и чёткий ответ, то жизнь была бы скучна. И, может, именно из-за этого все учёные, которые сюда приезжали, потерпели фиаско. Они ищут ответы с помощью формул…
— А как их надо искать?
Официантка поставила перед ним кружку пива. Он ополовинил её в три-четыре глотка, жмурясь от удовольствия. После чего сообщил расслабленно:
— Ваш напор мне по нраву. А взгляд вашей синьорины столь выразителен и глубок, что вынуждает к особенной откровенности. Поэтому так и быть — расскажу вам то, что редко рассказывают приезжим…
«Ага, конечно», — подумал я, но изобразил подчёркнутое внимание.
— Можно отнестись к этому как к легенде, — продолжил он. — Можно счесть это глупой досужей байкой. Но для тех, кто живёт здесь, это вполне очевидный факт, хоть он и выглядит бредом. Знаю, вы усомнитесь, но…
Подавшись вперёд, завсегдатай понизил голос:
— Ещё никто не пересёк полуостров от начала и до конца. Вот от этой станции и до северной оконечности.
— Как же так? — удивилась Сандра. — Тут всего миль десять-пятнадцать. Даже пешком можно дойти за полдня…
— Вот именно, синьорина! Можно — но никто не доходит, в том-то и дело! И на машине не доезжают тоже! Один разворачивается, потому что устал. Другой вспоминает о неотложном деле. Третьему становится скучно, а четвёртому — страшно. Пятый, шестой, пятнадцатый назовут ещё какую-нибудь причину. Возвращаются невредимыми, без всяких проблем, приходят сюда и сами же удивляются — ведь были твёрдо намерены дойти до конца. Но нет! Маршрут будто заколдован!
Я скептически хмыкнул:
— Неужели никто ни разу не утверждал, что добрался-таки до цели?
— Утверждали, конечно. Врали напропалую! Такие небылицы рассказывали, что хоть бери и записывай! Но только вот беда — всех этих врунов по ходу рассказа начинало мутить. А некоторых особо красноречивых и прямо на стол тошнило. Слушателей такое не радовало, как вы понимаете. Так что все, кто об этом в курсе, сочинять не рискуют…
 
Сделав очередной глоток, он собирался что-то ещё сказать. Но тут Сандра встрепенулась, глядя мимо него на дверь, и позвала:
— Профессор!
  
Глава 23
 
Новый посетитель, только что вошедший в «салун», повернулся к нам. На его лице отразилось явное удивление.
Он был худ, высок и сутул. Залысины делали его выпуклый лоб карикатурно огромным. Редкая седая щетина покрывала щёки и подбородок. Чувствовалось, что он очень устал и выдохся.
Сандра вскочила и бросилась к нему. Я тем временем сказал завсегдатаю:
— Извините, нам предстоит важный разговор.
— Понимаю, — кивнул тот с видимым сожалением. — Что ж, не буду мешать.
Знаток местного фольклора отсел, а Сандра уже подвела к столу новоприбывшего:
— Профессор, это Неждан, мой друг с декабрьского материка. Он мне помогал в последние дни и хотел бы познакомиться с вами. Неждан, а это мой учитель, о котором я столько тебе рассказывала…
— Себастиан, — представился тот, протянув мне руку. — Рад столь неожиданному знакомству, хоть и несколько озадачен. Как вы здесь оказались, Сандра?
— Это очень запутанная история, — вздохнула она. — Но если по существу, то мы приехали искать вас.
— Теперь я озадачен вдвойне.
— Давайте спокойно сядем и всё обсудим, — предложил я. — Вам сейчас явно не помешает кружка-другая пива похолоднее.
— Наивернейшее замечание.
Его одежда была в пыли, пот блестел на лбу, и виднелись тёмные круги под глазами. На стул Себастиан опустился с видимым облегчением. Я сразу отметил, что на голове у него нет вживлённых полосок из серебра. Редкая шевелюра не смогла бы их скрыть.
— Вы действительно профессор? — спросил я. — Сандра не упоминала таких деталей. Хотя высоко оценивает вас как наставника.
— Она слишком добра. Но да, в моей биографии имеется эпизод с преподаванием на кафедре, достаточно давний.
— А почему, если не секрет, вы оттуда ушли, с престижного места?
— Мне стало ясно, что академическая наука — совсем не моя стезя. Я больше склонен к практическим изысканиям «в поле», а преподавательская деятельность от них отвлекала.
— Интересный подход. На вашем материке, насколько я вижу, естественнонаучные опыты принимают довольно разнообразные формы.
— Не вполне понимаю вас.
Ему уже несли пиво, и я взял паузу, чтобы он мог утолить жажду. Сандра же чувствовала себя не в своей тарелке — хорошо понимала, куда сейчас свернёт разговор, и её это тяготило.
— Профессор, — решилась-таки она, — мы и правда столкнулись с большой проблемой… И да, я говорю «мы», потому что Неждан всё знает. Я рассказала ему о вашем влиянии на меня, он читал письмо, которое я отвезла в декабрь… Там мы подверглись нападению вивисекторов…
— Нападение? Ты не пострадала?
— Нет-нет, всего лишь перепугалась. Неждан и местная стража справились, но…
Подбирая формулировку, она запнулась, и я вмешался:
— Видите ли, Себастиан, Сандра испытывает к вам пиетет, поэтому боится обидеть. Я же подобных трудностей не имею, поэтому, с вашего позволения, буду говорить откровенно.
— Я только за. Внимательно слушаю.
— Вы, со слов Сандры, пытаетесь наладить постоянный контакт с учёными декабря. Вивисекторы тоже связываются друг с другом через пролив. При этом расклад на июльском материке мне не очень ясен. Если без экивоков, то я пытаюсь определить, где проходит грань между вивисекциями и исследованиями странников. И насколько эта грань проницаема. А заодно — при чём тут правящие Дома.
Пока я говорил, Сандра совсем потупилась, боясь взглянуть на учителя. Тот, однако, выслушал без эмоций. Кивнул задумчиво: