Горизонты Холода

– Ванька, ты чего запинаешься постоянно? – как-то странно, нараспев произнес я, поворачивая голову в сторону переводчика, ранее не замеченного в косноязычии.
Мир на мгновение смазался, словно зрение не поспело за движением головы, после чего приобрел привычные очертания, только лица хошонов при этом из лиловых стали коричневыми. Но эта метаморфоза осталась на втором плане, потому как я обнаружил остекленевший взгляд и стекающую с уголка губ слюну у сидящего рядом Игната, а располагавшийся далее Веретенников снова и снова пытался повторить уже произнесенную фразу, отчаянно жестикулируя при этом руками, словно это должно было помочь ему вытолкнуть из гортани застрявшие слова. Вот это номер! Да эти клоуны намеренно обкуривают нас!
Не с коноплей ли табачок смешан случаем? Хотя вряд ли. Курением травки я никогда не увлекался, но что-то не припомню, чтобы баловавшиеся этим делом знакомые рассказывали о таких эффектах. Скорее всего, здесь мы имеем дело с каким-то хошонским ноу-хау, которое не воздействует на привычных к нему туземцев, зато превращает в овощи бледнолицых пришельцев из-за океана. А почему меня не так сильно зацепило «чудодейственным» дымом? Так ведь я-то человек двадцать первого века, мой организм еще не такими запахами закален.
Как там дела у Шалимова и Сотникова, уже было неважно – если я начну озираться по сторонам, это может стать сигналом к началу действий для противника, так что рассчитывать нужно только на себя.
Резко встряхнув головой, я вернул картинке реальные цвета – оказалось, что лица у моих оппонентов не лиловые и не коричневые и уже не такие невозмутимые, как мне казалось еще минуту назад. Теперь на них без труда читалось предвкушение победы, при этом взгляды Агена, Хулуза и Юмиту были устремлены на меня одного.
Юмиту криво улыбался, Хулуз облизывал губы, а молодой Аген уже тянул нож из-за пояса. Охранники тоже подобрались, но держались пока поодаль. Что характерно – курить хошоны дружно прекратили, видимо, посчитав миссию выполненной. Что ж, не будем расстраивать ребят раньше времени.
Растянув губы в дурашливой улыбке, я весело подмигнул Хулузу:
– Зря ты так, дяденька! Такой шанс упускаете!
Старший из вождей нахмурился, видимо, обеспокоенный несоответствием моего тона той степени обкуренности, которой я должен был достичь к этому времени, но исправляться я не собирался. Уже полностью извлекший нож из ножен Аген что-то неразборчиво пробормотал, обращаясь к своим старшим товарищам, вероятно, согласовывал начало активных действий. Что ж, вот-вот начнется самое веселье!
Делая вид, что страдаю от духоты, я рванул верхние пуговицы мундира, сунул руку за пазуху, сразу нащупав рукоять револьвера в наплечной кобуре. Дальнейшее было уже делом техники – выхватить оружие, попутно взводя его левой рукой, и, направив ствол в сторону молодого вождя, нажать на спусковой крючок.
Грохнул выстрел, тело начавшего подниматься Агена отбросило назад. Я толчком опрокинул «зависшего» Игната на спину, сам заваливаясь при этом влево. Очень вовремя, между прочим! Потому что Хулузу не нужно было тратить время на извлечение ножа из ножен: он у него был припрятан в рукаве и полетел в мою сторону спустя всего секунду после выстрела.
Откатившись влево, я снова поспешил взвести револьвер – не подведи, унитарный патрон! Бах! Второй выстрел сбил с ног набросившегося на Игната Юмиту. Насколько крепко я его достал, понять сейчас было невозможно – в шатре, среди не рассеявшегося еще табачного дыма, царила сущая неразбериха. К тому же уже в следующее мгновение мне самому пришлось отбивать нападение Хулуза.
Вождь бросился на меня прыжком, с занесенным ножом в правой руке, но мне удалось отбросить его ногами. Через мгновение я вскочил на ноги со вновь взведенным револьвером. Бах! Проклятье, противник оказался тоже не лыком шит – ума не приложу, как он сумел извернуться, но пуля ушла мимо! В следующий миг хошон снова возник передо мной, замахиваясь для удара, и времени на взведение курка для нового выстрела у меня уже не было. Зато Хулуз атаковал из такой открытой стойки, что не воспользоваться этим было бы просто преступно.
 
Я не успел ничего подумать, тело сработало само, как часто и происходит в критической ситуации. Выронив бесполезный сейчас револьвер наземь, я перехватил запястье руки с ножом, ухватил второй рукой предплечье противника, после чего резко подсел под него и перебросил через себя.
На поверку Хулуз оказался легче, чем можно было предположить по его внешнему виду, так что улетел он под самую стеночку шатра без особых проблем. Правда, воспользоваться плодами этой маленькой победы мне не удалось, потому что сразу пришлось отбиваться от одного из хошонов-охранников.
Слава богу, здесь ничего придумывать не пришлось, поскольку влетевший в переговорный шатер Иванников выстрелом в упор устранил эту проблему. И тут же в выпаде проткнул шпагой второго охранника, которого с трудом сдерживал едва держащийся на ногах Шалимов.
– Сашка, шпагу! – крикнул я и, получив в руки клинок, обернулся к тому месту, где еще секунду назад растянулся на земляном полу Хулуз, однако того уже и след простыл. Поняв, что схватка в шатре проиграна, он поспешил просочиться под натянутыми на каркас из жердей шкурами.
– Уходим, ваше сиятельство! – Иванников потянул меня за рукав, в то время как заполонившие шатер драгуны вытаскивали наружу полубессознательного, но живого Игната, Шалимова и, судя по всему, тела погибших Веретенникова и Сотникова.
Только вдохнув полной грудью свежий воздух, я понял, как же накурено было в шатре и что на самом деле не так уж легко перенес эту газовую атаку, поскольку на улице меня ощутимо качнуло, так что вовремя подставленное плечо моего секретаря оказалось очень кстати.
Впрочем, это оказалось всего лишь минутной слабостью, испарившейся в тот же миг, как я увидел происходящее вокруг шатра сражение. Драгуны и туземцы сошлись в яростной рукопашной схватке, исход которой был пока неясен.
– Разведка подала сигналы из леса! – Сашка возбужденно махнул рукой в направлении леса, стараясь перекричать «фирменный» хошонский вой. – К ним идет подмога, нужно уходить!
По множеству обеспокоенно кружащих над лесом птиц можно было уже и без разведчиков судить о перемещениях большой массы людей. Кажется, мы слегка нарушили планы противника: начало операции сдвинулось на более ранний срок, что привело к рассогласованности действий. Прямо сейчас это мало что нам давало, за исключением того лишь факта, что я пока еще жив, но тут уже все зависит от правильности принимаемых решений. Но как тут принимать решения, когда вокруг форменная свалка?
И, словно в подтверждение этой мысли, на меня тут же набросился хошонский воин. Ни на миг не прекращая препротивно выть, он взмахнул своим топориком на длинной рукояти, явно намереваясь размозжить мне голову. Только вот я был немного против такого развития событий.
Сделав быстрый шаг назад, я позволил топору рассечь воздух в полуметре перед собой и тут же ответил разящим уколом в правую часть груди противника. Он отпрянул и даже на секунду замолк, но и не подумал отступать. Превозмогая боль, с искаженным яростью лицом, он снова попытался замахнуться топором, но я не дал ему второго шанса – на этот раз клинок глубоко вошел в тело туземца. Быстро высвободив шпагу, я поспешил посторониться, чтобы уступить место падающему воину.
Все произошло очень быстро и как-то буднично, словно на тренировке, у меня даже пульс не участился. Привык я, однако, за годы, проведенные в этом мире, кровь лить. А может, все дело в хошонском курительном зелье, выветрившем из меня все лишние эмоции? Нужно будет обязательно подумать об этом, но как-нибудь потом, на досуге.
А сейчас я отвел в сторону сильной частью клинка топорик очередного нападающего и, крутанувшись на каблуках, зарядил ему локтем в голову. Довершить начатое не удалось по причине появления третьего противника.
Этот не спешил рубить сверху вниз. Размахивая своим орудием на длинном топорище справа налево, он пытался оттеснить меня к другим дерущимся, дабы лишить возможности маневрировать. Да только у меня на этот счет свои соображения имелись.