Вирус

— И что я там увижу?
Она проговорила три магических слова, которые наполнили Голя великой радостью. Придвинувшись еще на несколько дюймов, Амира прошептала:
— Сейф аль-Дин.
Что я там увижу?
Сейф аль-Дин. Меч Веры.
Тот момент промелькнул в памяти Голя, пока Амира входила в палатку. Он встал с места, улыбаясь, мечтая обнять ее, стянуть этот нелепый черный мешок, который на ней надет. Он увидел, как его желание отразилось в ее бесподобных карих глазах, и она улыбнулась в ответ.
Все, что он разглядел, — тоненькие лучики, побежавшие к вискам. Ее улыбка означала в равной степени обещание и понимание. Они не смогут и не станут делать ничего, пока находятся в палатке эль-Муджахида. Двое охранников стояли у Амиры за спиной, оба сверлили Себастьяна тяжелыми взглядами.
— Господин Голь, — произнесла она робко. — Мой муж приказал мне продемонстрировать вам результаты наших экспериментов. Не угодно ли вам пройти вместе со мной в бункер?
— Мне уже пора ехать. Я должен быть в Багдаде к…
— Прошу вас, господин Голь. Это желание моего мужа. — Она подчеркнула слово «желание», чтобы ни у кого не оставалось сомнений, что это приказ.
«Изумительно сыграно», — подумал он, увидев, как стражи напряглись и еще сильнее принялись испепелять его глазами. Все это было пьесой, прекрасно поставленной и вызывающей должный эффект.
— Что ж, хорошо, — буркнул Голь якобы нелюбезно и, вздыхая, шагнул вперед.
Амира, пятясь, вышла из палатки, и оба охранника заняли свои места: первый — оберегая супругу господина от возможных посягательств неверного пса, второй — преграждая гяуру путь к бегству. Эль-Муджахид всегда осторожничал, что тоже было на руку Себастьяну. Он проследовал за Амирой в другую палатку, поставленную вплотную к скале. Внутри на стенах висели узорчатые драпировки; у одной из них, сжимая в руках АК-47, стоял третий араб. Лицо его было жестким как кулак. Подчиняясь слову Амиры, он отступил в сторону и дал ей отодвинуть в сторону тяжелый парчовый занавес. За ним находился зев неглубокой извилистой пещеры. Амира, Голь и двое стражей вошли, через десять шагов свернули за угол, и перед ними выросла невидимая со стороны входа голая стена из грубого серо-коричневого камня, покрытого длинными клочьями засохшего мха. Охранники велели Голю отвернуться, однако тот знал, что происходит у него за спиной. Амира сунет руку в мох и нащупает конец тонкой проволоки — ее ни за что не найдут даже при самом тщательном обследовании пещеры, каких в Афганистане великое множество. Принцесса потянет за проволоку дважды, выждет две секунды, затем дернет еще три раза. После чего подвижная часть стены опустится вниз, открывая компьютерную клавиатуру. Затем Амира наберет код, произвольный ряд цифр и букв, который обновляется ежедневно, а когда он будет принят, положит ладонь на сканер. Эль-Муджахид пребывал в уверенности, что всего два человека на свете знают этот код — он сам и его жена, — однако Голь тоже его знал. Знал о пещере, о клавиатуре, о бункере, который находился за стеной. Для него здесь не было секретов, поскольку он сам заплатил за все это и устроил дюжины компьютерных лазеек в систему.
Кроме того, он мог уничтожить этот бункер и его содержимое, чтобы не осталось ни единого обрывка полезной информации. Безусловно, порядочный кусок Афганистана будет заодно стерилизован, но это, как любят повторять американцы, обычные издержки. Голю потребуется всего лишь ввести код с портативного компьютера. А если сигнал не сработает, наготове всегда имеется запасной план. Даже если сам Голь вдруг исчезнет, его помощник, Тойз, запустит одну из нескольких карательных акций.
Голь услышал шипение гидравлики, и охранник заворчал, давая понять, что тот может повернуться. В дальней части пещеры открылся воздушный шлюз, такой же мудреный, как и все, что когда-либо использовалось НАСА.
— Прошу вас, — сказала Амира, жестом предлагая войти. Один телохранитель остался в пещере, другой вошел вместе с Принцессой и Голем в воздушный шлюз. Массивная дверь с шипением закрылась, последовала серия сложных звуков, пока запирались многочисленные замки и затворы. Над дверью замигала красная лампочка, и они повернулись к выходу, когда над ним загорелся зеленый свет. Амира проделала необходимые манипуляции с кодом, но на этот раз охранник не приказывал Себастьяну отвернуться. Теперь он улыбался Голю, который в ответ подмигнул.
 
— Как дети, Халид?
— Прекрасно, сэр. Маленький Мухаммед уже ходит. Всюду успевает!
— Да, они так быстро растут. Поцелуй его за меня.
— Спасибо, господин Голь.
Вторая дверь открылась, и волна прохладного воздуха заполнила помещение.
— Готовы? — спросила Амира.
— Слушай, Халид… почему бы тебе не пойти в контору, не посмотреть какое-нибудь видео? Оставь нас на пару часов.
— С радостью, сэр.
Они вышли из воздушного шлюза и оказались в бункере, который отличался от лагеря наверху, как бриллиант отличается от куска угля. Большая центральная комната была обставлена лучшим исследовательским оборудованием и самой современной компьютерной техникой, включая спутниковые ресиверы, высокоскоростные оптоволоконные кабели для Интернета, плазменные дисплеи, занимавшие почти все поверхности, и дюжину компьютерных терминалов. По периметру центральной лаборатории были расположены стеклянные кабинеты, камера охлаждения для нескольких суперкомпьютеров «Блю Джин лайт» и пять комнат с изолированной атмосферой и системами контроля над биологической угрозой. Один из коридоров вел в крыло для персонала, со спальнями, рассчитанными на восемьдесят специалистов и двадцать человек обслуги.
Подобный исследовательский центр стоил целое состояние. А точнее, пятьдесят восемь миллионов фунтов, полученных через банки весьма хитроумным путем. Для того чтобы проследить его, потребовалась бы армия судебных экспертов-бухгалтеров. Но даже им вряд ли удалось бы установить связь этих денег с Голем или с компанией «Ген2000».
Себастьян был твердо убежден, что здесь ведутся не только самые сложные частные изыскания во всем мире, но еще и самые продуктивные и многоплановые. Генетика, фармакология, молекулярная биология, бактериология, вирусология, паразитология, патология и еще более дюжины смежных наук комплексно изучались в этой небольшой, но невероятно продуктивной лаборатории, которая окупилась уже четырежды через патенты, подписанные именами более семидесяти докторов наук, находившихся в списке оплачиваемых им через тот или иной университет специалистов, причем самые незначительные субсидии были получены на первые действенные лекарства против редких видов рака крови и новых саркоидных и вызываемых асбестовыми испарениями болезней, косивших тех, кто выжил после разрушения Всемирного торгового центра. Выстроившему эту длинную логическую цепочку Голю хотелось хохотать во все горло. Еще бы, ведь он сам указал бен Ладену на вероятность и потенциальную выгоду возникновения таких недугов задолго до того, как члены «Аль-Каеды» вообще записались в школу летчиков.
Амира прошла вдоль рядов работников, все еще разыгрывая роль послушной жены великого вождя, хотя все эти люди, до последнего служащего, были из ее штата. Только Абдул, заместитель ее мужа, и маленький отряд его личных охранников не подчинялись ей, но они остались снаружи. Преданные своему хозяину… до поры до времени. Скоро все переменится.
Она провела Голя в зал для совещаний, закрыла дверь и заперла на замок, в результате чего снаружи загорелась красная предупреждающая лампочка. В комнате не было окон. Только большой стол и множество стульев.
Амира отвернулась от двери, сорвала с себя чадру и набросилась на Голя.
Она была стремительной, дикой, голодной.
Она толкнула его назад, заставив упасть на стол, срывая с него одежду, кусая его обнаженное тело; он схватил ее и дернул вверх ее юбки. Он знал, что под ними ничего не будет. Они долго ждали этого, они нуждались в этом.
Он был так же готов, как и она, и пока он отталкивался пятками, чтобы скользнуть дальше по столу, она забралась сверху и перекинула ногу через его бедра. Он потянул ее к себе, и она опустилась на него. Было жарко и жестко, больно и неудобно, но так упоительно! Их тела врастали друг в друга. Любовь смыло лавиной желания, погребло под нестерпимым голодом.