Скрипка для дьявола (СИ)

- Вы намерены пойти? – спросил я, проглатывая очередной зевок.
- А вы сами хотите присутствовать там, Андре? – внезапно поинтересовался Дегри. Кофе от неожиданности встал в горле легким комом, и я наклонил голову вниз, с трудом проглатывая его.
- А... ну... не знаю... – выдавил я.
- Андре-Андре... ну что ты мнёшься, Андре... Я задал тебе конкретный вопрос, – поморщился Эйдн.
- Нет, я бы не сказал, что мечтаю там побывать, – ответил я.
- А ты, Лоран? – обратился он к Морелю. Тот отрицательно покачал головой.
- Что ж, прекрасно! – весьма эффектно разведя кисти в стороны, провозгласил Эйдн, – Тогда идут все!
- Что?! – в полном изумлении я вытаращился на мэтра, – Мы же отказались!
- Я прекрасно слышал тебя, мой юный друг, – наклонил черноволосую голову Эйдн. – Именно потому что тебе и Лорану не хочется, мы туда пойдем.
- Но зачем? Какой смысл идти туда, куда не хочется? – казалось, волосы у меня на голове встали дыбом, безнадёжно разрушив порядок аккуратно уложенных и связанных в хвост волос. Моё ощетинивание нисколько не поколебало спокойствия и лёгкого ироничного настроя итальянца.
- О, смысл в этом огромный, дитя. Идти туда, куда не хочется и разговаривать с теми, кто тебе противен – значит обрести способность достойно переносить неприятные тебе вещи при необходимости.
- Снова экзамен... – простонал я, разом осушая всю чашку.
- Ты очень догадлив, друг мой, – тонко улыбнулся Эйдн. – И не только тебе проверка, но и Лорану. Думаю, ему тоже будет не лишним посмотреть, как ведут свою жизнь светские бездельники.
- Ну что ж... – пробормотал я, смиряясь с неизбежным.
- К тому же, тебе ничего не стоит просто переодеться в парадный фрак (но в данном случае, изысканный старомодный камзол) и время от времени делать комплименты, целуя напудренные ручки с зажатыми в них веерами, не так ли?
- Без сомнения, сэр, – отозвался я, думая, что это-то и будет сложнее всего. Никогда не умел ухаживать за женщинами. А если за юными девушками, так вообще конец света. Они так болтливы: произнося хлёсткие речи своими милыми звонкими голосками с видом Мнемозины [2], которая знает «всё, что было, всё, что есть, и всё, что будет», совершенно не осознают, что несут лишь кокетливые глупости. Слишком много слов, но слишком мало смысла. Я от этого засыпаю. Если же дама это замечает, то начинает кричать и бить нерадивого кавалера, то есть меня, веером, что крайне неприятно и одновременно вызывает дикий смех, который явился бы причиной для дальнейших истерик и побоев. Сумасшедший дом, похожий на курятник. Именно поэтому я бы предпочёл остаться на этот вечер с Лораном – немногословным, но нескучным Амати, а не глотать дым от сигар почтенных месье в курительной комнате.
- Что ж, прекрасно. Тогда я напишу маркизу, что мы будем на его приёме, – задорно поблёскивая чёрными, как сажа, глазами, заключил Эйдн.
Когда на улицы Парижа спустился вечер, я, завязывая галстук перед зеркалом, хмыкнул:
- Удивительно: как пёстро одевались люди в восемнадцатом столетии.
- Пёстрые вещи носили лишь те, у кого не было вкуса, – отозвался Лоран, застегивая маленькие золотистые пуговицы на бархатном жилете цвета индиго. – Все остальные одевались изысканно.
- Боже, Лоран, и откуда ты берёшь эти фразы? Это что – чья-то цитата?
- Нет, – пожал плечами он. – Лишь констатация общеисторического факта.
Мне только и осталось, что удивлённо покачать головой: из этих его «констатаций» можно было цитатник составлять. Скажет – словно золотом осыплет.
Спустя час в дверь постучал Парис и сказал, что пора выходить – экипаж уже подан и до начала приёма полчаса.
- Прекрасно, что ввиду Рождества магазины в Париже полны карнавальными и прочими костюмами. Предложение вернуться в прошлый век всегда так не вовремя... – промолвил Дегри, забираясь в обтянутый чёрной кожей экипаж. Парис усмехнулся, надевая на голову цилиндр: в честь бала его золотые волосы по традициям того времени были стянуты чёрной атласной лентой в хвост. Мне вот интересно: есть ли в этом мире костюм, который бы ему не пошёл?!
 
Было холодно и ветрено, и я поплотнее закутался в толстую накидку, хоть поднятая крыша повозки и защищала от большей части непогоды.
Пальцы Лорана.
Пользуясь многочисленными складками верхней одежды, он незаметно пробрался рукой под мой плащ и грел свои пальцы в моих ладонях. Вот рисковый. Однако, Парис и Эйдн, болтавшие о популярности подобных тематизированных приёмов во Франции, по-видимому, не заметили потайных манипуляций Мореля и взаимных переглядываний украдкой. Глупо же, но приятно, чёрт возьми!
Особняк Дюбуа оказался поразительно обширным. Больше, чем наша школа-палаццо во Флоренции раза в два. Низкие, но многочисленные ступеньки, ведущие ко входу в четырёхэтажный особняк из светлого камня, украшенный изысканной лепниной и колоннадами. Большой сад, располагающийся напротив входа со ступеньками фонтан, засыпанный снегом, в центре которого возвышалась статуя держащей на плече амфору нимфы по греческому образцу. Соблазнительно округлые бёдра, груди и икры. Длинные волны волос, лежащие на плечах и спине. Мне они почему-то представились рыжими. Чудесная женщина.
- Почти музей античности, – сказал я Дегри. Тот улыбнулся:
- Судя по тому, что я слышал об этом поместье, это – не самое удивительное, что здесь есть. Наслышан, что маркиз держит огромную оранжерею. Так сказать, «зимний сад».
- Надо же...- я направился вслед за остальными, попутно осматривая всё, что удавалось охватить глазу. Да, по-видимому, хозяин особняка не жил по принципам Сократа. В каждой детали его территории и внутреннего убранства дома чувствовалась дороговизна, едва ли не излишняя роскошь. Не сказать, что мне это очень уж нравилось. Скорее, ошеломляло – слишком уж было много этой материальной красоты.
У входа в зал стоял камердинер, объявляющий каждого входящего в комнату гостя.
Дамы и джентльмены, облаченные в пышные ослепительные платья и камзолы, пили вино, беседовали и танцевали под вальс, что исполнял оркестр в одной из обширных ниш, убранных с обеих сторон от входа тяжёлыми изысканными портьерами. Золотое сияние люстр с тысячами свечей. Шорох многочисленных юбок и камзолов. Запах воска, вина, духов дам и кавалеров, пудры с париков. А также непонятно откуда доносящийся визгливый лай собак.
- Боже... голова кружится... – пробормотал я, оглядывая эту, словно пропитанную духом золотого века картину.
- Ничего, привыкнешь, друг мой, – безапелляционно ответил Эйдн и тут же повернулся к подошедшей к нему девушке лет двадцати в шелковом платье цвета фуксии с тёмными волосами, сплошь усыпанными жемчугом и вставленным в высокую прическу небольшим страусиным пером чёрного цвета.
- О, месье Дегри, я была на премьере «Корсара» под вашим руководством. Это было потрясающе! Потанцуйте со мной, prions [3]!
- Для вас всё что угодно, миледи, – слегка поклонившись, сказал балетмейстер, и, подав руку, повёл партнершу в центр зала, где кружились танцующие пары, напоследок бросив на меня взгляд, словно говоря: «Вот так и надо. Развлекайся».
Едва удержавшись от фырканья, я вместе с Лораном прошёл немного дальше. Париса рядом с нами уже не было. Как никогда блистательный, в своём белом с серебром камзоле, голубом жилете и ослепительных перчатках из тончайшего шёлка и галстуке, он тут же привлёк всеобщее внимание и сразу несколько девиц (и далеко уже не девиц тоже), обступили его со всех сторон, мигом распределившись, на какой танец он поведёт каждую из них. Я, глядя на эту почти нешуточную битву, находился в тихом шоке и пришёл в себя только тогда, когда Лоран слегка дёрнул меня за рукав.
- Не стой с таким ошарашенным видом, – сказал он. – На тебя смотрят.
- Кто?
- Все. Веди себя как ни в чём не бывало.
- А ты откуда знаешь, как надо себя вести на светских приёмах такого масштаба?! Ты же тоже впервые в подобном месте! – шёпотом отрезал я.