Скрипка для дьявола (СИ)

Они зашли в комнату и тут же двое лакеев сюда внесли тело Лорана и, опустив на кровать, вышли.
- Вы...Зачем вы это сделали...- приперев толстяка к стенке, тихим и угрожающим голосом спросил Эйдн, пока я – изображая убитого горем друга, сидел возле впавшего в краткосрочную кому Мореля, и, спрятав лицо в ладонях, всеми силами изображал плач.
- Я не понимаю, о чем вы...прошу вас, поверьте мне! – маркиз замахал руками, словно пытаясь отречься от всего того, что с ним происходило.
- Вы хотите сказать, что не в вашем доме и не из вашего бокала этот мальчик выпил яд?!! – закричал Эйдн, указывая на неподвижного мертвеца.
- Я не верю... Этого не должно было случиться... Этого нет...- забормотал я, вхлипывая и покачиваясь из стороны в сторону, добавляя в атмосферу еще больше электричества. Сквозь просветы между пальцами я увидел, что выдержка Дюбуа изменила: у него подогнулись колени и он закричал:
- Я не травил его! Это не моя вина!
- Вы думаете, я вам поверю, зная, что вы преследовали его?! – рыкнул Дегри.
- Я не...
- Так вы еще и это отрицаете?!
- Нет! Но...
- Жалкий трус! Будьте уверены – все узнают о том, что произошло в этом доме! – отрезал Эйдн, делая вид, что собирается уйти.
- Нет, постойте, прошу вас! Я сделаю что угодно, только сохраните это в тайне! Моя репутация...если об этом узнают газеты, мне не отмыться... Умоляю вас, месье...
Как и ожидалось. Все так, как и рассчитывал Эйдн.
- Умоляй не меня, а того мальчика, которого уже не вернуть! – процедил Эйдн дрожащим голосом, словно тот предательски выдавал едва сдерживаемый плач, и я подивился тому, как натурально он играет свою роль. Можно было и в самом деле подумать, что он обезумел от горя и ярости за смерть своего ученика.
- Я все понимаю... Я исполню любую вашу волю, сир, только прошу, пожалуйста...- я с состраданием наблюдал, как этот заплывший аристократ был готов упасть перед Эйдном на колени, что он, к слову, и сделал, лишь бы спасти свою репутацию – сохранить иллюзию своей непогрешимости кипельно-белой, хотя сам уже давно повяз по уши в грязи.
Наконец, премьеру надоел этот цирк и он процедил:
- Встать.
Тот поднялся, отряхивая колени.
- Вы подпишете контракт, маркиз, – продолжил Эйдн, глядя на него сверху вниз потрошащим взглядом непроглядно-черных, словно бездна, глаз, – Об обязательстве исполнения любой моей воли и неразглашении всего того, что сейчас происходит в стенах этой комнаты. Своим гостям можете сказать, что Лоран выжил и все дело в аллергии на тот сорт вина, что был в его фужере.
- Так значит, вы согласны? – ослабшим голосом пробормотал Дюбуа, глядя перепуганными, все еще неверящими глазами на высокого черноволосого джентльмена, от воли которого зависело теперь все, на чем держался его маленький роскошный мирок.
- Да.
- Чего вы хотите?
Эйдн молчал, глядя, как он садится и пишет обязательство на принесенном слугой листе бумаги. Короткопалая рука с зажатым в ней пером ходит ходуном, выдавая панику ее хозяина.
- Скажите же, чего! Я все выполню, даю слово! – не выдерживает он в очередной раз, – Прошу вас, месье, не мучьте меня. Я больной человек, у меня слабое сердце...
- Вы раз и навсегда исчезнете из нашей жизни, – оборвал его Дегри, – И перестанете приследовать Лорана и всех, кто бы ни был связан с нами. Для вас и сторонников вашего ордена мы все мертвы. Вам все ясно?
- Да, – прошептал маркиз.
- Прекрасно. А теперь напишите все, что вы обязуетесь выполнить, месье.
- Хорошо, – маркиз записал требуемые фразы, поставил свою подпись и заверил личной печатью. – Хотя я не понимаю...смысла вашей просьбы... Мальчик ведь и так...м-мертв, а вас наша организация и не приследовала никогда.
- О, это уже не ваша забота. А я сторонник гарантий с запасом. И учтите, Дюбуа – если вздумаете нарушить данное слово...
- Нет! Ни в коем случае! Прошу вас, уходите! Похороны я оплачу, не беспокойтесь об этом...
- Не стоит, Дюбуа, не стоит... Ваших денег нам не нужно. Прощайте, – Эйдн, поманив меня и Париса за собой, вышел из комнаты. Я и Линтон последовали его примеру.
 
Держа холодного Лорана на руках, я испытывал странное чувство, которому было невозможно подобрать названия. Я словно находился в вакууме. Наверное, именно так ощущает себя узник, впервые оказавшийся на свободе.
______________
Ехали до пансиона мы молча. Даже я ощущал ту тошнотворность спектакля, который нам пришлось разыграть ради того, что дороже всего каждому человеку – свободы.
Довольно неубедительный, бездарный спектакль, но которого хватило, чтобы обвести вокруг пальца привыкшего к безмятежности Дюбуа.
- Господи боже, никогда еще я не был так унижен...- прошептал Эйдн, устало прикрыв глаза.
- Унижен? – переспросил я, хотя смутно подозревал, о чем он говорит.
- Нет ничего более мерзкого, чем опозорить невиновного человека ради своей выгоды.
- Не такой уж он и невиновный. Один из самых жалких людей, которых мне приходилось встречать, – возразил я, желая хоть как-то скрасить его горечь.
- Может быть он и жалок, но это не делает его убийцей Лорана, – покачал головой Парис, поддерживая Эйдна, – А мы заставили его поверить именно в это. Сложно объяснить словами, Андре. Думаю, ты сам можешь это понять.
- Да, – кивнул я, невольно комкая в пальцах бархатную ткань на спине спящего мальчика. Как бы я ни ненавидел все то, что связано с орденом, сломавшим моего возлюбленного Амати, но не мог отделаться от жгучего, потрошащего чувства снедавшей меня совести.
- Успокойся. Несмотря на то, что нам пришлось поступить далеко не честно, мы ничего не отняли у этого человека, – коснувшись моей руки, мягко сказал Парис, – Мы лишь разорвали таким образом все связи с орденом. А любой разрыв, даже такой специфический, не проходит безболезненно.
Я был с ним согласен и потому – покрепче обхватив руками спящего, попытался отогнать от себя мрачные мысли. В конце-концов, теперь Лоран свободен физически. Осталось лишь собрать воедино его душу и тогда...
Я не знал, что будет тогда и мне не хотелось размышлять сейчас на эту тему. Мне не хотелось вообще думать о чем-либо и поэтому, когда ощутил приятную близость объятий Морфея, с облегчением закрыл глаза, чтобы спрятаться хотя бы на время от горького груза своих тяжелых мыслей.
- «Андре, у нас все получилось?» – было первым, что спросил у меня Лоран, открыв глаза.
- О...- я отвлекся от книги, которую читал и, отложив фолиант в сторону, поспешил подойти к нему, – Да. С тобой все хорошо? Как ты себя чувствуешь?
- Н-нормально. Только холодно и есть х-хочется, – запнувшись из-за пробравшего его озноба, ответил мраморно-белый Амати.
- Вот, – я набросил на него тигриную шкуру, в которую он с заметной радостью закутался, хотя в комнате было тепло и даже слегка душновато, – Пока грейся этим, а я скажу горничной, чтобы она принесла тебе горячего. – с этими словами я вышел из квартиры, а когда возвратился к Морелю и сел, намереваясь расспросить его подробнее о самочувствии и рассказать о том, как прошла операция, Лоран, словно маленький зверек, быстро юркнул в мои руки. Нос у него был просто ледяным и я даже слегка вздрогнул, когда он прильнул им к моей теплой шее, согревая и смыкая веки. Казалось, еще мгновение, и он замурлыкает от удовольствия.
- Как – опять спать? Ты же только что из своей летаргии вышел, – хмыкнул я, отыскивая под шкурой не менее холодные пальцы и скрывая их в своих ладонях, словно в горячем коконе.
- Я не сплю, я просто соскучился по тебе.
- Ты спал почти сутки. Это совсем немного для такой силы снотворного.
- Нет, не поэтому...- юный француз чуть отстранился, подняв на меня взгляд самого темного сапфира, – Я не знаю, почему так, но... в таком – искусственном сне, где нет ничего, кроме пустоты, ты ощущаешь себя безумно одиноким. И возвращение в мир реальности после этого Аида видится тебе ослепительно прекрасным и сочным. Даже твое тепло, Андре...если бы ты знал, каким восхитительным и живым оно мне представляется! Это величайшее наслаждение – быть живым и чувствовать другого живого человека.