"Фантастика 2024-10". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)

Обнаруживает себя танцующим с Милитой, даже не напрягается, тело помнит размеренные движения, обучал годы назад «младшую сестренку». Милита притворяется пьяной, но иногда, в неуловимые мгновения, очень даже трезво подмигивает Эгорду. Разумеется, никакие зелья, в том числе туманящие голову, не действуют на нежить.
Милита кружится в толпе таких же кружащихся.
– Скорее бы этот цирк закончился. Когда уже все перепьются?
Эгорд перехватывает за талию, девушка изгибается к земле.
– Уговаривать тебя смысла нет.
– Жду не дождусь, когда эти болваны посмеют напасть. Так и хочется кровавой заварушки! Томлюсь в предвкушении, но, представь себе, не злюсь. Понятно, чем кончится, всех перебью, можно не волноваться.
Эгорда успокаивает лишь то, что на теле верная чешуя доспехов, у пояса готов нырнуть в ладонь еще более верный меч, а голова помнит череду безотказных заклинаний.
– Деймус, – обращается Эгорд спустя пару танцев, два недоеденных блюда и созерцание жалкого вида Тимориса, – пожалуй, отправлюсь спать. Вполне насытился, а завтра визит к магам и тяжелый путь...
– Твоя правда, гость, – почтенно кивает староста. – Героям нужно много сил, а их подарит лишь долгий и крепкий сон. Ступай, гость. Покои прибраны и натоплены.
– Передай Луфу, этот пир – лучший в жизни.
Эгорд заходит на крыльцо.
Деймус кланяется до пояса.
– Твоя хвала дороже бриллиантов. Сейчас же передам. Доброго сна, гость!
Какое-то время наблюдает за пиром из окна третьего этажа в коридоре. Жители не притворяются, и впрямь несказанно рады героям, девушки липнут к Тиморису не по заданию магов или Деймуса – привыкшие к своим островитянки искренне жадны до историй и ласк чужака, в нем столько нового, невиданного. Просто никто не говорит, что будет завтра. Стараются об этом не думать. Многие даже убедят себя, что герои в самом деле уплыли к демонам совершать подвиги, а не сгинули в крепости магов...
Эгорд бродит по комнате из угла в угол, о том, чтобы снять доспехи, речи быть может. Не спать! Вот-вот нагрянут… И как будут пленить? Просто вломятся и свалят парализующими лучами? Или зачарованные простыни скрутят по рукам и ногам? Или магическая ловушка телепортирует прямо в крепость?
Откуда ждать нападения?
И все же ощущается усталость, еще бы, день насыщенный, да и вино заползает в извилины, половина линий размыта. Придется потерпеть, бывало, трое суток махал мечом и ничего, живой...
Поток воспоминаний обрывается осознанием: лежит на кровати. Вот же предательское тело! Вскакивает как ужаленный, в торбах должно быть зелье бодрости, где же... ведь хорошо запасся... А, вот!
Глоток – и флакончик пуст. Линии вновь четкие, мысли не путаются.
Выходит на широкий полумесяц балкона. За белым мраморным парапетом убегает в скалу тропинка, исчезает где-то у вершины – у замаскированной крепости. Пейзаж напоминает о грядущей передряге.
Слева из-за скал – кусочек океана. Докатывается плеск волн, гнутся черные силуэты щупалец, но можно привыкнуть их не замечать, сосредоточиться на луне, россыпи звезд, водных просторах...
Тревога с каждой минутой проникает глубже, в сердце.
– Голосов не слышно, пир закончился, – бормочет Эгорд неугомонной тревоге. – Значит, Милита и Тиморис в комнатах. Я все знаю, готов к атаке... Как только нападут, пробиваюсь к Тиморису, привожу в чувство, Милита наверняка тоже готова, бежим к яхте... тьфу, к дракону... Улетаем.
Эгорд в мрачной задумчивости. Милита не улетит, пока не проникнет к магам. Что делать?.. Но в любом случае доберемся до дракона, не будет же она штурмовать крепость пешим ходом... А там по ситуации.
– Ладно, – громко выдыхает Эгорд, – справились с армией демонов, справимся и с... чем, неизвестно, но это наверняка проще армии демонов.
– Открытой вражде ответить легче, – знакомый женский голос, – а когда вьют западню и приглашают в нее зайти...
Эгорд оборачивается.
Наяда у краешка балкона, под тенью занавески, в лунном свете платье переливается не менее чарующе, чем на солнце. Волосы так же парят, как мерцающие на дне океана водоросли. Глаза... как же уютно в их глубине.
 
– Как ты здесь оказалась? – спрашивает Эгорд осторожно, словно боится спугнуть привидение.
– Пропустили, – пожимает плечами наяда. – Сказала, ты хотел меня видеть ночью в своей комнате. Пришлось врать, но...
– Нет.
Эгорд делает шаг навстречу.
– Это правда, только и мечтаю тебя увидеть... в перерывах между ожиданием беды.
Девушка подплывает к Эгорду, шелковое полотно лица можно разглядывать всю жизнь, блуждать в этих волшебных линиях...
– Эгорд, почему вы не улетели?
– Друзья не хотят. Причины слишком уж сомнительные, но я не могу бросить. И еще...
– Что?
– Жители и маги узнают, кто нас предупредил, и... Я...
Девушка берет лицо Эгорда в ладони, вновь ощущение теплой воды, морской колыбели на окраине мира.
– Так хорошо... Забываю узнать твое имя...
– Ой...
Девушка смущенно подносит пальцы к губам, впервые улыбка не печальная, а самая девчоночья.
– Точно, и я забываю назваться...
Миг, и вновь печаль. Улыбчивая, но все же печаль.
– Не нужно, – качает головой девушка. – Ведь ты как-то меня называл, когда вспоминал, верно? Пусть это имя и останется. Чистое отражение меня.
– Наяда...
– Прекрасно. Спасибо, Эгорд... Ты подарил мне меня.
Девушка порывом бриза к Эгорду, воин-маг нежно прижимает к себе теплую прохладу, или прохладную теплоту, гладит воздушные волосы, те легко звенят, как стайки крошечных пузырьков.
– Что будешь делать, – спрашивает Наяда, – когда ворвутся?
– Сражаться.
– Верно... Сражаться надо.
– Ты говорила, что страдаешь предчувствиями. Они еще с тобой?
– Всегда. Они по-прежнему говорят, что эта ночь для меня последняя.
– Нет...
– Предчувствия меня не обманывают. – Девушка поднимает глаза, блестят дорожки слез, но еще сильнее – улыбка. – Не страшно. Предчувствия шепчут, что с тобой все будет хорошо. Ты выберешься, это главное!
– Наяда!
В горле соленый ком.
– Не нужно, Эгорд.
Лицо девушки ближе.
– Пусть эта ночь будет самой прекрасной в моей жизни.
Какая же она легкая, думает Эгорд, поднимая Наяду. Мир теряется, глаза становятся ненужными, Эгорд и сам обретает невероятную легкость, словно стальная чешуя превращается в настоящую, вырастают плавники, и он с Наядой кружит в синих глубинах, среди китов и медуз, в жидком свете кораллов, жемчужин, прозрачных рыб.
Лежат на балконе, под звездным небом, на ворохе мягких тканей. Так можно себя чувствовать на берегу, когда теплая волна накрывает тело, но не растекается, а дремлет как одеяло. Девушка обнимает, пальчики водят по лицу и шее...
– Не жалею ни о чем, – шепчет она. – Было немало мгновений, ради которых стоит пройти через мрак. Это – лучшее из всех.
– Наяда, мы улетим вместе, – говорит Эгорд, – никому не позволю...
Пальцы девушки застывают на амулете спрута.
– Эгорд... Что это?..
– Староста сказал, с этими оберегами спруты нас не тронут...
– О боги, Эгорд!
Рука Наяды отдергивается как от пираньи.
– Сними немедленно!
Повторять дважды не приходится, кому-кому, но только не Наяде, Эгорд вскакивает, рывок – и цепочка со спрутом исчезает меж ножек парапета, во тьме ночи.
В мозг бьет муть, Эгорд заваливается вперед, Наяда подхватывает, закидывает его руку себе на плечи, осторожно сажает на колено.
– Эгорд, что случилось? – испуганный голос. – Ты слышишь?
Воин-маг кивает.
Голова опять ясная, даже яснее, чем весь минувший день. Дурак... Бесы, какой же дурак!
Все из-за этой жалкой погремушки! А он гадал, что за меланхолия с утра до ночи, опасности раскрывались одна за другой, подтверждались, а он смирился, дескать, пусть идет как идет, все равно сделать ничего не в силах... Убить мало этого Деймуса! Хотя он и прочие жители – напуганные игрушки магов. Всему виной эти индюки в крепости!