Адмирал Империи 27 (СИ)

Эфир сейчас был полон обрывками фраз, больше похожими на вопли боли и проклятий коммандеров и офицеров дивизии Корделли. Динамики захлебывались криком, передавая из рубки в рубку весь ужас и отчаяние экипажей американских кораблей:
— Левый энергощит в аварийном режиме! Осталось всего тринадцать процентов… Мы не продержимся!
— «Галвестон» вышел из общего строя! Попадания в силовые установки… Дрейфует! Рубка не отвечает…
— Да чтоб вас всех, трусливые ублюдки, Корделли, почему ты медлишь⁈ Уводи нас отсюда, к дьяволу…
Все эти вопли заглушала ровная речь русских командиров, методично раздающих приказы и действующих как опытные загонщики.
Фрэнк сидел молча как сыч в своем кресле и очень невеселые мысли посещали сейчас его голову. Ни единого просвета, ни лазейки. Куда ни кинь везде корабли «раски». Корделли почему-то сразу вспомнил своего непосредственного начальника Нейтена Джонса, самолично бросившего 13-ю «легкую» на убой в качестве авангарда.
Безумный взгляд Корделли метался по экранам, натыкаясь то на россыпи вражеских кораблей, то на полыхающие остовы собственных. «Баффало», «Уичито», «Галвестон» — бывшие некогда грозой и опорой его дивизии теперь больше напоминали решето, нашпигованное дырами от прямых попаданий.
Рядом кто-то громко, с надрывом, втянул воздух и прошептал: Господи.
Корделли скосил глаза влево.
Его оператор, белый как мел, трясущейся рукой указывал на обзорный экран:
— Адмирал… Там…
Фрэнсис рывком повернул голову. Прямо по курсу, преграждая путь к спасительным вратам, разворачивались исполинские туши новых вражеских кораблей — мрачные, подавляющие своими размерами.
— Прямо по курсу гвардейские дредноуты: «Москва», «Цесаревич», «Афина»… За ними линкоры: «Ретвизан», «Три Святителя» и «Рюрик», — дрожащим голосом докладывал оператор.
В тот же самый момент корпус «Салема» содрогнулся от прямого попадания, едва не уронив вице-адмирала Фрэнсиса Корделли с командирского кресла на пол. Это означало, что одно или несколько защитных полей приказало долго жить. Космом за иллюминаторами то и дело озарялся слепящими всполохами, русские канониры начинали прицельно бить по флагману Корделли с разных углов.
— Адмирал, сэр! «Техас» потерял ход! — очередной оператор добивал нервную систему Френсиса. — Русские сосредотачивают на нем огонь…
Корделли тихо выругался. Его авангард стремительно таял на глазах, съежившись к этому моменту до уровня бригады под безжалостным вражеским огнем. От двадцати кораблей четырех групп вторжения к этому моменту осталось менее половины, да и те представляли собой жалкое зрелище из оплавленных и обожженных еле ползущих кораблей, которые жались друг к другу в попытке хоть как-то защититься от плазмы русских.
Прорваться к «вратам», ведущим в систему «Таврида», после того, как к облаве на американцев присоединились дредноуты императора, уже не представлялось возможным. С флангов наседали линкоры Дессе и Хиляева, а с фронта, словно стеной стояли корабли Агриппины Хромцовой.
Корделли нужно сейчас было продержаться как можно дольше. Любой ценой выиграть драгоценные минуты до подхода очередной группы вторжения. Благо эти глупые «раски» так увлеклись погоней за 13-ой «легкой», что на время оставили без прикрытия портал.
— Где же вы, черт возьми? — прошептал Корделли, до боли в глазах всматриваясь в изображение «врат».
Сорок пять минут. Ничтожный срок, за который должны накопить энергию генераторы межзвездного перехода и выплюнуть из своей утробы спасительную группу из как минимум пяти свежих дредноутов. Но время шло, а подкрепления все не было. Портал из «Тавриды» смотрел на Корделли темной, безжизненной пустотой.
Смотря на таймер активации перехода Фрэнк почувствовал, как внутри него все похолодело. Неужели Коннор Дэвис бросил их на произвол судьбы? Оставил умирать в этом аду? Почему нет подкреплений⁈ А может, это все подстроил Нейтен Джонс, ведь Корделли после гибели Пайпер Райт в его космофлоте оставался чуть ли ни единственным из дивизионных адмиралов, кто открыто критиковал Нейтена, и не желал ему подчиняться⁈ Хитрюга Нейт увидел в своенравном Фрэнке угрозу и ловко спихнул ненужную пешку, подставив его корабли под русские пушки! Неплохо…
 
«Ну конечно! Как же я сразу не догадался?» — Корделли до боли закусил губу, борясь с приступом запоздалого прозрения.
Он стиснул кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони до крови. Словно в полубреду Фрэнк поймал себя на том, что шепчет слова полузабытой молитвы. Таймер уже давно отсчитывал второй час, а портал так и оставался неактивным. Адмирал медленно поднялся с кресла и обвел мутным взором растерянные лица подчиненных, разделяющих сейчас его страх и отчаяние. Несколько секунд вице-адмирал простоял молча, а затем бросил:
— Всем кораблям — построение «каре»… Русские хотят получить нас задешево — не позволим им этого!
Американский адмирал не знал, сколько еще продержится. Минут пятнадцать или полчаса? Да это было сейчас уже неважно. Перед взором Корделли вновь встало бесстрастное лицо Нейтена Джонса. Этот подлец наверняка сейчас потирает руки, празднуя его гибель.
Между тем горстка уцелевших кораблей 13-й дивизии жалась друг к другу, словно овцы перед свирепыми волками, бессильная противостоять подавляющему натиску русских. Лихорадочно суетились экипажи, пытаясь, кто отстреливаться, кто латать бреши в разбитой обшивке. Судорожно щелкали клавишами операторы, силясь вернуть к жизни умирающие генераторы и батареи. Сквозь зубы шептали проклятья артиллеристы, наводя орудия туда, где в холодной черноте космоса шли на них имперские линкоры и крейсера…
Но тщетно. Раз за разом смолкали под убийственным огнем противника орудийные башни американских кораблей. Обнулялись один за другим энергощиты, даря врагу долгожданный шанс прожечь многострадальную обшивку американских дредноутов. Русские, почуяв добычу, наседали все яростнее.
Ситуация складывалась критическая. Истерзанный огнем флагман «Салем» и другие корабли сбились в максимально тесное построение, отчаянно огрызаясь из последних орудий. Но куда им было тягаться с целой армадой дредноутов Российской Империи. Бесконечные залпы главных калибров царских линкоров освещали космос, круша и прожигая броню кораблей Корделли. Защитные поля американских крейсеров гасли одно за другим под чудовищным напором. Первые плазменные заряды уже вгрызлись в многострадальные корпуса «Техаса» и «Салема».
В довершение на мостик флагманского линкора Корделли поступило голосовое сообщение с «Москвы»:
— Вице-адмирал Корделли, — раздался в эфире величественный голос императора Константина, многократно усиленный динамиками, — ваша дивизия разгромлена, корабли горят. Вся ваша хваленая эскадра вторжения практически уничтожена. Так к чему же продолжать это бессмысленное кровопролитие? Проявите благоразумие. Прикажите командирам ваших кораблей деактивировать палубные батареи и сдаться на милость победителя. Даю слово императора — я сохраню вам и вашим людям жизнь…
Слушая ровную речь царя, Фрэнк почувствовал, как бешено колотится сердце. В голове царила сумятица. Один его внутренний голос призывал покориться и прекратить уже, наконец, это бессмысленное побоище. Другой попискивал о долге космоморяка — сражаться до конца, не склоняя головы перед врагом. Несколько бесконечных мгновений адмирал сидел, раздираемый этими противоречиями.
«Какого черта я еще сомневаюсь⁈» — обругал сам себя Фрэнк, уже готовый смириться с поражением и отдать «белый» код-сигнал о капитуляции.
Но тут внезапно сектор сражения озарила ослепительно яркая вспышка. Казалось, само пространство разверзлось, являя взглядам ошеломленных адмиралов и капитанов невероятное, доселе невиданное зрелище — из ниоткуда, в полумиллионе километров от координат боя, возникла гигантская белая воронка нового межзвездного перехода.
На несколько мгновений на всех флагманах и кораблях русской эскадры воцарилась гробовая тишина. Лишь тревожно пищали переговорные устройства, выплевывая обрывки донесений ошарашенных офицеров: