В океане без компаса

Отрицательные результаты весьма интенсивных поисков у берегов Карибского моря и Мексиканского залива, а также у Атлантического побережья Соединенных Штатов внушили мне уверенность, что молодые морские черепахи, покинув гнездовой пляж, не просто следуют вдоль береговой линии. Повсюду в вышеприведенных местах я систематически наводил справки у рыбаков, ведущих лов сетями. У этих побережий в сезон вылупления черепашек регулярно ставятся мелкоячеистые сети общей протяженностью в сотни миль. Но черепашки попадают в сети только в непосредственной близости от гнездового пляжа. То, что они в них все-таки попадают, доказывает, что в прочих местах они не просто избегают сетей, и раз в прибрежных водах их не ловят, они, вероятно, уходят дальше в море.
Такое предположение подтверждается и другими разрозненными фактами. Окраска молодых зеленых черепах не похожа на окраску логгерхедов, ридлей и бисс. Она напоминает окраску свободно плавающих пелагических рыб — темная спинка и светлое брюшко. Считается, что такое сочетание обеспечивает хорошую маскировку для обитателей моря, плавающих в верхних слоях воды. Белый низ делает их невидимыми для хищников, находящихся под ними, а темная спина, сливающаяся с общим темным фоном глубокой воды, прячет черепашку от взгляда морских птиц, кружащих в вышине. Так же окрашена и кожистая черепаха, которая не только больше других черепах связана с водой, но и представляет собой самую пелагическую из всех современных рептилий, за исключением морских змей да еще, пожалуй, чудовища Лох-Несса.
Поведение маленьких черепашек в садках позволяет представить себе, как они добывают пищу в первые недели жизни. Малые размеры и слабость челюстей вынуждают их держаться в местах, где есть корм, который они способны проглатывать целиком или легко раскусывать. В неволе они предпочитают животную пищу растительной — во всяком случае, той, которую предлагали им мы. В садках, где глубина воды не превышала двух-трех футов, они ели одинаково и на дне и на поверхности. Но с увеличением глубины им явно становилось труднее находить и поедать пищу на дне. Там, где глубина превышает четыре фута, новорожденные черепашки всех видов, по-видимому, гибли бы от голода, если бы питались только тем, что тонет. Поэтому места естественного обитания черепашек должны находиться либо у самого берега — а это, судя по всему, не соответствует действительности, — либо у поверхности моря, там, где они могут рассчитывать на достаточное и постоянное количество плавающего корма.
Размеры подходящей добычи, возможно, являются важным фактором, ограничивающим передвижения черепашек и выбор подходящих мест обитания. Однако, наблюдая черепашек в садках, можно заметить, что они компенсируют слабость укуса и малые размеры пасти, ловко раздирая свой корм единственным острым, похожим на шип когтем, который расположен на передней части переднего ласта. Эти же когти, кстати, использует взрослый самец, чтобы удерживаться на самке во время копуляции, а самка во время рытья гнезда с их помощью разрывает ползучие растения и корни.
Спят молодые и взрослые черепахи, очевидно, совершенно по-разному. В неволе черепашки с наступлением ночи перестают стремительно плавать и спокойно дрейфуют на поверхности, аккуратно расположив длинные передние ласты вдоль спины — вероятно, для того, чтобы защитить их от укусов мелких рыбешек, крабов и других своих соседей, также обитающих у поверхности. Взрослые черепахи, по-видимому, обычно спят на дне, подсунув панцирь под выступ скалы или кораллового рифа. Спят ли зеленые черепахи и во время миграций в открытом море — неизвестно. Если спят, то только дрейфуя на поверхности, подобно молоди, так как пути их миграций нередко пролегают в тех частях океана, где глубина достигает нескольких тысяч футов.
Теории, касающиеся исчезновения черепашек, в одном отношении сходны с теми, которые объясняют, как зеленая черепаха находит путь в океан: все они невероятны до нелепости. Наиболее правдоподобной пока представляется теория, согласно которой черепашки на некоторое время превращаются в планктон, то есть более или менее пассивно дрейфуют в открытом море. В этом случае их следует искать вдоль по течению, омывающему их родной берег. Если черепашки, войдя в море, некоторое время плывут вперед, а потом предаются на волю волн, их должны подхватывать прибрежные течения.
 
Трудность проверки этой теории объясняется тем, что никому не известно, куда направляются течения. Местные прибрежные разветвления таких гигантов, как Гольфстрим, изучены весьма приблизительно — во всяком случае, в Карибском море. Если вы взглянете на карту океанских течений, то увидите вдоль нашего черепашьего пляжа в Коста-Рике стрелочки, повернутые на северо-запад. Они показывают, каким образом Экваториальное противотечение, протиснувшись через проливы, разделяющие самые восточные из Антильских островов, затем сворачивает в Юкатанский пролив между полуостровом Юкатан и Кубой и попадает в Мексиканский залив. Там оно некоторое время кружит, а потом выплескивается между Флоридой и Кубой в Атлантический океан уже в качестве Гольфстрима. Разглядывая такую карту и учитывая общее направление главных поверхностных течений в этом районе, приходишь к естественному, казалось бы, выводу, что черепашек следует искать там, где течение приближается к берегам Юкатана и Кубы. Но, несмотря на самые тщательные поиски, никаких черепашек в этих местах обнаружить не удалось. Однако большинство меток, которые мы получаем, поступает из пунктов, находящихся внутри этого северо-западного течения или поблизости от него. Возможно, это как-то связано с загадкой исчезновения черепашек. Но как? Много меток поступает и с противоположной стороны — из Панамы и Колумбии и даже из Венесуэлы. Правда, все эти метки были сняты со взрослых черепах. И пункты их поимки как на юге, так и на севере располагаются на пастбищах взрослых животных, уже перешедших на растительный корм. Однако на пастбищах мне ни разу не попалось ни единой маленькой зеленой черепашки, и никто из тех, с кем я разговаривал, их там тоже никогда не видел. Таким образом, надежды, пробужденные было течением, оказываются обманчивыми, и нужно возвращаться в Тортугеро и там вновь пытаться напасть на след черепашек.
В Тортугеро Экваториальное противотечение никогда не подходит к самому берегу, однако каждый сезон, а может быть, каждый год оно то приближается к нему, то отдаляется от него. Между главной струей и берегом имеется южное контртечение, сила которого и расстояние до берега также заметно колеблются. Большие реки, впадающие в море между Пуэрто-Лимоном и гондурасской границей, тоже создают местные петли, которые могут оказывать свое влияние на размещение черепашек, уходящих с гнездового пляжа. Эти факторы так изменчивы и так накладываются один на другой, что исходя лишь из анализа карты невозможно определить, куда могут унести черепашек течения.
Мы попытались собрать сведения о местных тортугерских течениях в сентябре и в первую декаду октября, когда наблюдается наиболее массовый выход черепашек, и начали бросать там в море дрейфующие бутылки. Вот уже три сезона мы в сентябре и в начале октября кидаем бутылки на разных расстояниях от пляжа в надежде, что заключенные в них открытки, вернувшись к нам, подскажут, куда девались черепашки, которые стремились только к одному: уплыть от берега туда, где их манит что-то, о чем пока ничего не известно.
Действительно, часть открыток вернулась к нам, но, как и следовало ожидать, они практически ничего не дали. Во-первых, многие бутылки были найдены на берегу всего в нескольких милях к северу от нашего лагеря, а там после конца сезона размножения черепашки не встречаются вовсе. Большинство меток, которыми мы метили черепах в Тортугеро, вернулось к нам с отмели у островов Москито, возле берегов Никарагуа. Эта отмель — самое обширное черепашье пастбище в Западном полушарии, а быть может, и во всем мире. Ни одна открытка к нам оттуда не поступала, но это, возможно, означает только, что там мало пляжей, на которые течение может вынести бутылку, и еще меньше людей, которые могли бы ее найти, когда она все-таки оказывается на берегу.