В океане без компаса
Значительная часть наших бутылок была подобрана в Британском Гондурасе, где зеленая черепаха действительно встречается, хотя теперь только в небольших количествах. Я провел там немало времени, обсуждая с местными жителями, куда исчезают черепашки. Среди них встречается немало способных натуралистов-любителей, знатоков морской фауны, но никто из них не дал ответа на эту загадку. Маленьких зеленых черепашек они встречают — но только черепашек из инкубатора Корпорации сохранения карибской природы, которых каждый октябрь развозит самолет.
Если дрейфующие бутылки не помогут обнаружить местопребывания черепашек или хотя бы их пути, в этом не будет ничего удивительного. Дрейфующие бутылки имеют тенденцию, попав на берег, оставаться там. Черепашки же на берег не выходят вовсе. Бросая бутылки, можно надеяться только получить какую-нибудь подсказку, какой-нибудь намек, что там-то или там-то, на берегу или в море, имеет смысл предпринять тщательные поиски.
Я уже упоминал признаки, показывающие, что молодые зеленые черепахи — пелагические животные, то есть что местом их обитания на какое-то время становится открытое море. Однако тут возникают кое-какие возражения. Если стремительная реакция черепашек на появление морских птиц, а также маскирующий эффект их белых брюшек и темных спинок еще могут объяснить, каким образом черепашьей молоди удается уцелеть в море и не стать жертвой хищников, то требуется ответить на вопрос, что они там едят. Есть только одно известное место в открытом океане, где черепашки могут найти значительные скопления мелких и мягких животных, причем для этого им не потребуется большей способности к активным поискам, чем та, которой они, по-видимому, наделены. Я имею в виду плавучие острова саргассовых водорослей, которые сносятся тропическими течениями и в колоссальных количествах скапливаются в Саргассовом море.
Саргассовыми водорослями в просторечии называют многие виды бурых водорослей, которые растуз у скалистых берегов тропических морей. Эти растения состоят из длинной стеблевидной части, от которой ответвляются плоские, похожие на листья лопасти и круглые поплавки величиной с горошину, поддерживающие их у поверхности, пока светит солнце. Бури отрывают эти растения от их опоры, и они начинают дрейфовать по воле поверхностных течений. Если волны не растрепывают их в клочья и не выбрасывают на берег, они живут практически вечно. Значительную часть таких плавучих водорослей захватывает Гольфстрим и уносит к северной границе средней части Атлантического океана, где они скапливаются в тихом центре системы мощных течений, описывающих гигантский овал в этой части мирового океана. Это и есть Саргассово море. Тут выпадает мало дождей, ветры редки, испарение очень велико, а уровень удивительно прозрачной соленой воды выше, чем в окружающем океане.
По примерному подсчету в этом тихом море плавает около десяти миллионов тонн растений. Водоросли накапливаются там отчасти потому, что Гольфстрим приносит их больше, чем уносит проходящее с другой стороны Экваториальное противотечение, а отчасти благодаря вегетативному размножению. Хотя водоросли первыми стали размножаться половым путем, саргассовые водоросли по какой-то причине к этому не способны. Они просто растут, а размножение происходит за счет отрывающихся ветвей. Индивидуальные особи, вероятно, не знают смерти, если только их не рвут волны в бурю. Рейчел Карсон высказала предположение, что сейчас в Саргассовом море есть немало растений, которые видели еще спутники Колумба. Долгое время это место внушало суеверный страх морякам, которые считали его ловушкой для кораблей. Они представляли себе Саргассово море плотным скоплением цепких водорослей, в которых корабли запутываются. Это, конечно, заблуждение. Водоросли там вовсе не так густы. Однако их все-таки очень много, и этот факт в совокупности с особыми климатическими и гидрографическими условиями делает Саргассово море одним из своеобразнейших мест на земном шаре.
Саргассово море часто называют биологической пустыней. Те, кто прибегает к этому определению, имеют в виду общую скудость планктона в теплой, прозрачной и бедной питательными веществами воде. Однако сами саргассы вовсе не так уж стерильны. Они дают приют множеству разнообразных мелких животных, большинство которых в процессе эволюции приспособилось к жизни на саргассовых островах. Каждый саргассовый остров, в сущности, представляет собой организованное биологическое сообщество, объединяемое множеством экологических связей. Чтобы убедиться в этом, достаточно, например, взглянуть на саргассовую рыбу. Эту маленькую рыбку можно считать образчиком защитной окраски и защитной формы. Она демонстрирует отростки, напоминающие водоросли, на ее боках нарисованы саргассовые «ягоды», и кажется даже, что она покрыта тем же кружевом известковых трубочек, которыми украшены настоящие водоросли.
Фауна саргассовых плавучих островов варьирует в размерах — от крохотных личинок до огромных озорных дельфинов, которым почему-то нравится затаиваться среди дрейфующих водорослей. Там водятся рыбы-иглы, морские коньки и спинороги, а также различные крабы, осьминоги и брюхоногие моллюски — всем им естественный отбор придал ту оптимальную форму, которая лучше всего может обеспечить выживание вида в условиях, характерных для плавучих островов из водорослей.
Таким образом, большие саргассы, где бы они ни дрейфовали, — это не просто увлекаемые течением растения, а сложное сообщество различных животных, позвоночных и беспозвоночных, травоядных, пожирателей падали и свирепых хищников. И всем им саргассы служат источником пищи, убежищем от нападения или средством передвижения в теплых морских водах. А ведь именно это и требуется черепашкам, только что преодолевшим прибой в стремлении к тому, к чему они стремятся. Так почему же не предположить, что черепашки на некоторое время присоединяются к саргассовой фауне?
Боб и Джин Шредер, живущие на острове Исламорадо в цепи Флорида-Кис, держали сотни молодых зеленых черепах в плавучих садках. Когда они помещали в эти садки саргассовые водоросли, черепашки принимались хлопотливо сновать среди них, грызли их, искали между стеблями кусочки рыбного фарша, которым кормили их Шредеры, а ночью спали, поддерживаемые водорослями. Короче говоря, они инстинктивно чувствовали себя на этих саргассовых островках как дома. На саргассах было найдено очень немного новорожденных морских черепашек. Однажды на саргассовом острове в Гольфстриме у Флориды было обнаружено девять маленьких логгерхедов, несколько раз сообщалось также о находке на плавучих водорослях одного-двух логгерхедов. Пока еще там не было найдено ни одной зеленой черепашки — во всяком случае, их не находили те, кто мог бы их опознать или был достаточно взволнован подобным открытием, чтобы сообщить о нем.
Должен прямо сказать, что я не сумел отыскать такое место, где можно было бы ловить морских черепашек какого бы то ни было вида, и что мне ни разу не встретился человек, который знал бы подобное место. Я даже не слышал, чтобы оно вообще существовало, а это свидетельствует о многом, так как во всем мире рыбаки почти всегда бывают в душе зоологами. И в рыбачьем фольклоре Карибского моря отражены практически все стороны жизни морских черепах — кроме этой.
За годы изучения черепах, проводившегося Флоридским университетом, самые маленькие зеленые черепахи, которых нам удавалось находить систематически и в количествах, достаточных для плодотворного исследования, были величиной от тарелки до таза и весили от десяти до пятидесяти фунтов. Я привык называть их годовиками — и, вероятно, зря. Ведь никто не знает, на каком месяце или году жизни черепахи достигают таких размеров в естественных условиях. В неволе они растут настолько по-разному, что трудно судить, как это происходит в природе. Десять фунтов можно, пожалуй, считать нормой для хорошего года. На этом этапе они начинают питаться черепашьей травой и вскоре окончательно становятся травоядными. После этого скорость роста черепах, вероятно, резко увеличивается, так как запас корма неограничен и пастись они могут почти непрерывно, не тратя времени на поиски пищи.
