Нас просто не было (книга вторая)

Секунду-другую меня душит тишина, пока, наконец, не раздаются гудки. Один, второй, пятый десятый. Абонент не отвечает.
А мне до ужаса, до тряски хочется услышать его голос, чтобы знать, что я не одна, что он мне не приснился, что где-то он есть, пусть и не рядом со мной. Потому что задыхаюсь от ужаса и одиночества, словно меня вышвырнуло на безлюдный берег необитаемого острова.
Хочу услышать теплое "привет". А в ответ раздаются лишь равнодушные гудки. Раз за разом. Снова и снова.
Он не отвечает.
– Артем, – горько, на разрыв, полустон-полувсхлип, – Темочка… Ну, где же ты? Где?
Перед глазами серая пелена. Больно. Страшно.
Качнувшись, вскрикиваю, чувствуя, как в босую ступню впивается осколок разбитого зеркала.
Как во сне вытаскиваю его, иду за шваброй и начинаю подметать, с каждой секундой все больше задыхаясь.
Душу выворачивает наизнанку. Осколки ребер впиваются в сердце, и нет сил сделать вдох. Грудь сводит, зубы сводит, вдоль спины холодными мазками ужас от своей беспомощности, от мысли, что он не придет.
Не выпуская телефон из рук, возвращаюсь в спальню. Забившись в уголок огромной кровати, раз за разом набираю его номер, пока в один прекрасным момент не раздается равнодушный голос автоответчика.
Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Зорин отключил мобильник. Чтобы не доставала. Я прямо видела, как он недовольно хмурится, решительно жмет кнопку отбой и откладывает телефон в сторону.
Он не хочет со мной говорить. Да, какое там! Он знать меня не хочет. Душит осознание того, что все. Конец.
Обхватив себя руками, начинаю выть волком, отчаянно мотаю головой, отрицая очевидное.
– Нет, нет, нет. Тём, пожалуйста.
Просыпаюсь, когда за окнами начинает темнеть. Первым делам хватаю телефон. Сердце замирает, когда виду зеленый мигающий огонек, оповещающий о пропущенном вызове, а потом рассыпается в пепел, когда нахожу с десяток пропущенных от отца и ни одного от Артема.
Снова набираю его номер. В ответ опять ледяная тишина, на живую вспарывающая внутренности, острой игрой пронзающая сердце.
Не оставляю попыток связаться с ним. Весь вечер звоню, отправляю смс с мольбами ответить, перезвонить. Бесполезно. Зорин игнорирует меня, и хочется реветь от бессилия, рвать на себе волосы, биться головой о стену.
Я готова мчаться за ним хоть на край света, но этого желания мало. Прекрасно осознаю, что мне его не найти, он может быть где угодно.
Следующий день прошел как в тумане. Я по-прежнему названивала Зорину, попутно игнорируя звонки остальных. Не хочу ни с кем говорить, не могу. Мне больно, страшно, горько. Единственный человек, способный успокоить, замедлить сумасшедший ритм сердца,  не хочет меня видеть, не хочет общаться.
Как тень бродила по квартире, слонялась из угла в угол, безнадежно прислушиваясь, мечтая о том, как раздастся звук ключа, отпирающего замок. В голове раз за разом проигрывала слова, которые скажу ему. Глупо, но только так удавалось сохранить надежду на то, что еще можно хоть что-то исправить.
Он же знает, что я его люблю. Знает! Он должен это чувствовать!
Потом как нож под ребра: ни хрена он мне не должен!
Это я ему обязана, за то, что стала на нормального человека похожа, на девушку, а не на куклу, манекен для новых шмоток.
Даже после того чудовищного вечера, Зорин остался верен себе, не бросил, притащил домой.
 
Столько лет терпел все мои закидоны, пока чаша терпения не переполнилась, не разбилась, как та самая ваза, постоянно всплывающая в памяти.
Умираю от клубящейся в груди тоски.
Не могу без него.
Я не завтракала, не обедала. Аппетита нет, настроения нет, желания жить нет. Желания дышать нет.
Кое-как выпила кофе. Горький, черный, как моя жизнь. Очередная провальная попытка позвонить Артему. Очередное фиаско – словно очередной осколок отрывается от сердца. Не вижу его уже три дня. И каждая секунда в одиночестве – маленькая смерть.
Голова болит от роя мыслей, сердце рвется от сожалений, и хочется надеяться на лучшее, но не могу, потому что сама понимаю, что лучшего просто не достойна.
Неживой куклой, мумией сидела на кровати, уставившись стеклянным взглядом в одну точку на стене, с каждым мигом все больше опускаясь на дно.
Так и задремала, обхватив ноги руками и уткнувшись носом в колени.
Проснулась, почувствовав сквозь сон, что не одна в комнате. Почувствовав, как по коже от чьего-то взгляда пробежала волна мурашек.
Разлепив глаза, сонно прищурилась и с трудом разогнулась, уже в следующий миг забыв, как дышать. В дверном проеме, засунув руки в карманы джинсов, прислонившись плечом к косяку, стоял Артем и просто смотрел на меня. Во взгляде ни одной эмоции, просто отрешенное спокойствие. А у меня сердце зашлось оттого, что снова вижу его, что он вернулся.
Закусив до крови губу, смотрела на него, взглядом моля о прощении, а он в ответ, чуть склонив голову набок, рассматривал меня, рассеяно скользя взглядом по моему лицу.
Смотрела на него и умирала, чувствуя, что между нами теперь не просто трещина, нет – огромная пропасть, черная бездна, которую не преодолеть. В груди все свело до такой степени, что каждый вздох, словно ножом по живому. Все мои слова, которые я так тщательно продумывала, готовила к его приходу, внезапно рассыпались, как карточный домик, от осознания того, что не простит.
Я бы не простила. Землю бы жрала, руками ее рыла, срывая ногти. Подыхала бы от тоски, но не простила. Никогда, ни за что. Нельзя такое простить.
Зорин оттолкнулся плечом от косяка и направился в мою сторону, по-прежнему не отводя взгляда. Я вцепилась в подол платья с такой силой, что ткань не выдержала, беззвучно расползаясь на отдельные волокна.
Не в силах пошевелиться, затаив дыхание, наблюдала за тем, как он подходит ближе и садится на кровать рядом со мной. Вот он, совсем рядом, но ощущение такое будто между нами тысячи миль бесплодной пустыни. В его взгляде нет ни упрека, ни огня, ни злости. Ничего. Есть только чуть заметное недоумение, будто он пытается что-то понять, решить для себя.
Сидим, играем в молчанку, и с каждым мигом все больше понимаю, что это конец. Финал нашей истории, и не могу даже рта открыть, нет сил, произнести даже звук. Не могу ни объяснить, ни оправдаться. Объяснять надо было раньше, когда еще была возможность сделать это самой, а оправдываться нет смысла.
Смотрю в его сторону, умирая от желания подскочить к нему, обнять крепко-накрепко, уткнуться носом в шею и никуда не отпускать. Останавливает только мысль о том, что поздно, что он не даст этого сделать.
– Скажи мне, все то, что наговорил Градов, это правда? – наконец, спросил он, и я как рыба, выброшенная на сушу, начала хватать воздух губами, не в силах сделать глубокий вдох и перебороть внутреннюю дрожь.