Тройная игра. Книга 1 (СИ)

Они пролезли сквозь дыру в металлической жесткой сетке, ограждавшей некогда рабочую стройплощадку, направившись прямиком внутрь бетонного сооружения.
Глаза парня бегали по сторонам: вдруг за ними кто-то подглядывает или следит. Жанетт, будучи на шпильках, ловко перескакивала через куски бетонных балок и стен, из которых торчал железный каркас. Гравий утопал в песке под ее ногами.
От быстрого передвижения, возбуждения и волнения сердце билось часто и громко. По очевидным причинам джинсы все сильнее натягивались, стесняя движения ног.
Добравшись до строения, они завернули за стену, где наконец смогли предаться страсти. Жанетт вцепилась пальцами в его волосы, склоняя его голову все ниже и ниже. Они вместе опустились на колени, перед тем как она лихо села на него сверху. Томным взглядом девушка оглядела распаленного красавца перед собой. На мгновение в ее глазах и выражении лица промелькнуло восхищение. Она несколько секунд наслаждалась его обликом: утонченными, совершенно правильными, если не сказать классически идеальными чертами лица, его точеным телом, украшенное татуировками, придававшими владельцу демоническую привлекательность и сексуальность.
— Как мы долго ждали этого момента... — чуть слышно прошептала девица, разговаривая сама с собой. — Глупцы...
Ее пальцы, словно стальные, схватили локти Мэдлера и прижали его руки к телу. Она выгнулась назад, еще крепче обняв парня бедрами и запрокинув голову.
Вены на ее руках и артерии на горле на мгновение вздулись и слегка потемнели. Жанетт подняла голову, хищно глядя на Мэдлера, и наклонилась к его уху.
Совсем неожиданно Вэл почувствовал острую боль в шее, он даже вскрикнуть не смог: настолько болезненным и одновременно странно приятным было это ощущение. Он просто уставился в серый потолок с полуоткрытым ртом. Он не мог двинуться и даже перестал дышать. Странное состояние. Как будто кровь побежала со скоростью вверх, сосуды словно разом сжались во всем теле, мышцы напряглись. Появилось чувство, что прямо под кожей бегают миллионы мелких насекомых, перебирая тысячью лапок и приподнимая каждую волосинку. Легкая и захватывающая имитация полета, но при этом детально чувствуешь и ощущаешь, что происходит у тебя внутри. Это приятное беспомощное состояние прекратилось, когда внутри тела все стало скручиваться вместе с опустошавшимися венами. Да, именно обезвоживание и осушение ощущал певец.
Он терял кровь. Он понимал, что это происходит, но как?
Веки стало совершенно невозможно держать открытыми. Внутри все ссыхалось, вызывая неописуемую тупую боль. Пересилив себя, Вэлан смог сделать судорожный вдох, отчего боль стала еще более невыносимой; такой необходимый и желанный в этот момент воздух точно порвал легкие. С мольбой в еле слышном голосе парень застонал, на глазах непроизвольно навернулись слезы боли и отчаяния. Он стоял на коленях, словно высосанная мумия, не имея никакой возможности что-либо сделать с сидевшей на нем, становившейся все горячее, полной жизни тварью, впившейся в его жизнь, в его тело и... пившей его кровь.
Это дико, нереально, невозможно, но это происходило! Происходило с ним! Эта девица высасывала его кровь из нанесенной ею раны на его же шее! Он совершенно не мог сопротивляться и только слушал, как его сердце замедляло свой ритм.
Полузакрытые глаза застелила серая пелена, все вокруг стало тихо, сонно, спокойно... Неужели все? Так закончится его жизнь? Если так, тогда почему он еще может думать? Или, может, он уже где-нибудь, где нет его тела, нет тел вообще? Вдруг раздался звук, словно кулаком ударили в стену. Что это? Сердце. Оно еще билось. Редко, но билось. И это точно сердце, его сердце, оно еще живо, оно не собиралось умирать. Или, может, так себя чувствуют все жертвы вампиров перед смертью?
Становилось холоднее.
Еще один удар, эхом отозвавшийся в ушах. Если холод — значит точно смерть. И темно...
“Я не хочу! Не сейчас!” — думал Мэдлер.
Его отчаянные мысли звучали как-то безразлично для него самого. Это конец, но он не хотел, чтобы все заканчивалось. Что-то пыталось о чем-то сказать, или кто то... Бог зовет? Дьявол? Он уже так близок... Оба они... Перед глазами, окруженный слегка рассеянной пеленой, виднелся черный расплывшийся силуэт, он обращался к Вэлану, но что он говорил? Ах да... Звал его по имени.
— Вэлан... — доходили до него отголоски и словно помогали вернуться в реальность.
Третий удар сердца, еще громче, чем два предыдущих.
— Вэлан, ты меня слышишь? Вэлан...
Он слышал, но не мог ответить. И такое спокойствие, холод...
— Вэлан...
Он не умер. Четвертый удар. Он не хотел умирать.
Голос ближе. Он зовет и зовет. Парень пытается открыть глаза шире.
Серый дым рассеивается, черный силуэт проясняется.
— Вэлан, услышь меня...
— Я...
Разговоры причиняют такую боль! Но он слышит, он должен ответить.
— Ты хочешь жить? — мягким, чуть слышным гулким голосом, полным доверия, сострадания и настойчивости обращается черный силуэт.
Жить. Это слово донеслось до него, разбив все преграды, и вместе с пятым ударом сердца отозвалось в ушах.
— Я дам тебе жизнь. Скажи только “да”.
Еще одно усилие воли, рвущее плоть на куски:
— Да...
В то же мгновение он ощутил вкус жизни, наполнявшей его безжизненное тело. Какой желанной она была! Еще сильнее воздуха, сильнее жажды, сильнее чего бы то ни было и в миллион раз приятнее всего этого вместе взятого. Жизнь пролилась в него, он смог вздохнуть. Но вздохнув, он окончательно погрузился во тьму.
====== Ночь 1. Решение ======
Вэлан слышал свое дыхание, умеренное сердцебиение. Он чувствовал, как его легкие наполнялись воздухом при каждом вдохе. Не открывая глаз, он видел себя в совершенно темном помещении и при этом знал, что никогда не находился здесь прежде. В попытках открыться веки настойчиво смыкались вместе, как ненужная, мешающая, живущая сама по себе часть тела. Совершенно не двигаясь, под музыку пульса парень пытался вспомнить, что с ним произошло; понять, где он сейчас находится. Но как бы он ни напрягал извилины, события минувшей ночи не хотели воспроизводиться в его памяти. Будто из видеофильма его жизни просто вырезали кадр.
Переборов в себе тупую беспомощность, он приоткрыл глаза: голые бетонные стены в мрачной комнате. На потолке висела одна-единственная неработавшая лампочка, а из обстановки присутствовали только матрас, на котором он, собственно, и лежал, железный унитаз и такая же раковина в углу. В одной стене была металлическая дверь с маленьким зарешеченным отверстием, из которого в комнату лился тусклый красноватый свет.
За дверью слышались мужской и женский голоса. Тяжело вздохнув, Мэдлер опять закрыл глаза. Должно было быть тихо, но нет, его то и дело стали отвлекать непонятные звуки, не давая снова спокойно погрузиться в сон. Совершенно неподвижно Вэлан продолжал лежать в темноте, ко всему прислушиваясь.
Из разболтанного крана раковины периодически капала вода, мерзкими шлепками приземляясь на ее железное дно. В унитазе чуть слышно шумел слив, зато с грохотом льющаяся вода смешивалась со стоячей в этом же унитазе лужей. Лампа в коридоре издавала дребезжание из-за поступавшего в нее электрического напряжения. Ткань матраса скрипела, будто Вэл ворочался, мучимый кошмарами. Чем сильнее он прислушивался, тем яснее он слышал все, что происходило вокруг.
Те двое находились метрах в ста от комнаты, в которой лежал певец. А за стенами здания завывал ветер.
Внезапно все его тело сжалось от невыносимой боли и заставило мысленно вернуться в комнату и широко распахнуть глаза. Кишки выворачивало наизнанку. Было такое чувство, словно внутренности слиплись, а что-то, что сейчас пыталось вылезти наружу, разрывало их, расчищая себе дорогу. Когда тошнота подошла прямо к горлу, Вэлан моментально поднялся и, корчась, пополз к толчку, упав и обхватив стульчак, как родного человека. Все, что он съел за последнее время, не успевшее до конца перевариться, оказалось в унитазе.