Тройная игра. Книга 1 (СИ)

Боль была нестерпимой! Тут Вэл пришел к выводу, что происходит это с ним уже не в первый раз. Его недавняя траектория движения и действия были чересчур знакомыми. Мэдлер сидел у толчка, продолжая болезненно изрыгать человеческие остатки жизнедеятельности, а обладатели голосов подходили ближе к двери. Несмотря на боль, отвлекавшую его, он одновременно слушал, о чем говорили приближавшиеся люди. Он как будто не мог не слушать все, что мог слышать.
— Она слишком много себе позволяет. Он уже третий.
— От нее надо избавиться, и проблем будет меньше.
— Ты думаешь, я с тобой не согласна? Я с удовольствием сама понаблюдала бы за ее кончиной, но она любимица Антуана.
— Думаешь, ей опять с рук сойдет?
— Практически уверена.
— Его искать будут, и я не уверен, что теперь на ее выходки закроют глаза.
— А я вообще уже ничего не знаю. Давай, побыстрее заберем его и уйдем отсюда.
— Если он очнулся.
Двое подошли к помещению, где находился Вэлан.
— Ему опять плохо, — констатировала женщина, заглянув в окошко. — Как-то он не очень хорошо переживает превращение.
— По-моему, все совершенно нормально. Чем быстрее он очистится, тем лучше.
Мужчина открыл дверь, и пара вошла.
Отплевавшись, весь трясясь от боли, Вэл сполз вниз по стене и, поджав ноги, свернулся в углу. У него не было сил рассматривать пришедших, и он в очередной раз закрыл глаза.
— Вэлан, — к нему обратился мужской голос. — Ты можешь говорить? Тебе плохо, потому что ты превращаешься в вампира, слышишь? Это скоро пройдет. Но сейчас нам нужно идти, собери все свои силы, мы тебе поможем.
Парню было так плохо, что он даже не стал вдумываться в смысл сказанных ему слов. Он что-то промычал в ответ, но так ничего и не сделал.
— Может, оставим его на пару часиков хотя бы? Смотри, как он выглядит, — прошептала женщина, не желая тревожить громким голосом “больного”.
— Я вижу... Антуан сказал привести его, не получится его оставить еще на пару часиков. Он и так вне себя от случившегося.
— Мда...
Оба пришли к одному выводу и, подхватив певца с двух сторон, вывели из комнаты.
Эти два человека были настолько сильными, а их хватки — настолько крепкими, что Вэлану даже не приходилось шевелить ногами, чтобы перемещаться. Его голова болталась на груди, как привязанная, а полуоткрытые глаза болели даже от самого блеклого, затушенного краской света.
Казалось, вечность его тащили по бесконечным коридорам и лестницам, и, наконец, они втроем вошли в большой зал, где сидели странные личности в количестве нескольких человек: сколько конкретно — Вэлан не смог сосчитать.
Яркий свет заставил зажмуриться так, что глаза словно провалились в череп. Он не понимал происходившего, ничего не мог видеть, организм, того и гляди, норовил еще что-нибудь отторгнуть, да и слух стал подводить. Вокруг стоял гул от бесконечных шепота и разговоров, так что сконцентрироваться на чем-то одном было физически невозможно в данный момент.
— Неужели можно начинать... — с сарказмом произнес голос, и его владелец похлопал в ладоши. — Наконец, наш гость очнулся!
Этот голос показался таким громким, что было бы неплохо закрыть и уши. Вэл, щурясь, сквозь слезы от рези в глазах посмотрел вокруг. Он не знал, как реагировать на все происходившее, да и сил высказывать претензии у него совсем не было. В глубине зала “плавали” белые физиономии: странные и страшные бледные лица, так что лучше бы было вовсе не смотреть вокруг, и парень в очередной раз сомкнул веки.
— Я хочу вам сразу объявить, что я обескуражен этим инцидентом. Я совершенно не рад этому по двум очень веским причинам: во-первых, мои подчиненные, к которым я испытываю крайние доверие и уважение, не испытывают этого по отношению ко мне, их Регису, и в который раз нарушают данные мне клятвы. Несмотря на мои доброту, понимание и сопереживание, некоторые личности никак не могут приучить себя выполнять мои требования. Они пользуются моими положительными качествами характера, чтобы в очередной раз предать, проявить свои тщеславные порывы и неблагоразумие, закрыв глаза на мою власть.
Женщина, поддерживавшая Вэлана, чуть слышно усмехнулась. Ее смешок четко давал понять, что от нее никакого уважения и почитания выступавший не дождется.
— Второй причиной, конечно же, является нарушение важнейшей Традиции Преемственности. Так как я, Антуан де Лакруа, Регис этого города, должен следить за соблюдением закона и численностью нашего общества в нем, и так как любому терпению приходит конец, этой ночью, в этом месте, я позволил себе собрать Совет, чтобы решить дело о жизни или об окончательной смерти.
Вэлан снова приоткрыл глаза: он стоял на краю круглой арены, диаметром примерно в десять метров, с левой стороны по отношению к сидящим напротив людям. По центру вышагивал произносивший речь — Антуан де Лакруа.
По правую сторону находилось некое огромное, семь с половиной футов ростом точно, существо, похожее на человека, но с темно-серой кожей и красными белками глаз. Его черные волосы были заплетены в нечто похожее на дреды и убраны в хвост. Рядом с ним стояла красивая девушка. Лицо голубоглазой брюнетки было очень и очень знакомым, но Мэдлер не помнил ровным счетом ничего, что случилось с ним прошлой ночью. Но в том, что из памяти вылетела только прошлая ночь, а не несколько дней, он почему-то был уверен. Увидев все, что хотел, Вэл снова закрыл глаза, спасая их от света.
— О да, мы так принимаем решения... — снова чуть слышно прыснула женщина рядом. Мужчина по другую сторону Мэдлера усмехнулся.
— Я задам вопрос от лица всех здесь присутствующих, — из зала, в котором, судя по всему, сидел так называемый Совет, раздался холодный женский голос. Голос был неординарен: приятный и отталкивающий одновременно, необычайно высокий, громкий, но при этом не режущий слух. — Мисс Эль де Вор, как мне известно, нарушает Традицию Преемственности уже в третий раз. Не кажется ли вам, Антуан, что вы немного запоздали с собранием Совета? — в голосе присутствовало презрение, и его владелица этого совсем не скрывала.
— Прошу меня извинить, но я рискнул взять на себя ответственность принятия решения о всепрощении мисс Эль де Вор, потому что, как вам известно, эта бессмертная принадлежит к одному из благороднейших Кланов нашей расы, а ее отец — член Примогена этой части страны. Было бы неразумно сразу лишать ее жизни.
— Да, здесь вы правы, Антуан, это было бы неразумно, совершенно так же, как и закрывать на ее преступления глаза. И если вы так в себе не уверены, что обвиняете в возникающих проблемах своих подопечных, неужели было сложно созвать Совет с самого начала?
— Я уверен в себе ровно настолько, чтобы решить самому: жить бессмертному или нет. И не примите это за хамство или угрозу, но я не потерплю обвинений в своей несостоятельности, кто бы мне их ни предъявлял.
Вэлан снова приоткрыл глаза: любопытство в нем боролось со слабостью. Лакруа сложил руки на груди, уставившись на даму в красном, ведшую с ним не самую приятную беседу.
— Ваше счастье, что я не приму эту реплику за оскорбление в адрес Совета, а лишь за неуместный всплеск эмоций в защиту своего не по статусу вскормленного эго, и еще раз напомню о том, что лично я была против вашей кандидатуры на должность Региса этого города.
— Наверное, печально осознавать то, что вы оказались в меньшинстве.
— Выпила бы из этой бюрократической машины всю кровь. И вам, я вижу, очень льстит, когда весь Совет решает за вас серьезные проблемы.
— Это прерогатива каждого Региса. Благодарим за ваше участие.
— Это прерогатива слабохарактерных Регисов, не справляющихся со своими обязанностями.
— Я...
— Если на первый раз вы решили закрыть глаза, и здесь, так уж и быть, мы готовы вас понять, то почему второе абсолютно такое же преступление не заставило вас ни о чем задуматься? — прервала Региса на полуслове дама в красном. — Вам объясняли перед назначением на эту должность ее сущность. Регис — это Король, Судья и Законодатель в одном лице. Вы согласитесь, если я выскажу свое мнение, что как Судья вы не удались? Или мне стоит предположить, что вас с мисс Эль де Вор связывают глубоко личные отношения, и в вас напрочь отсутствуют непредвзятость и ответственность?