Контрразведчик

— Как не понять, понял… А все же нехорошо.
— Что это за тетя у тебя такая? Уж больно печалишься за нее, — спросил Колотов.
— Хорошая женщина.
— Молодая?
Колотов подмигнул своему помощнику.
— За шестьдесят уже, — мстительно сказал Леденев, — и горбатенькая при том…
Весь рейс думал Юрий Алексеевич о встрече с лоцманом Лейвом Эйриксоном, о том, как и где его будет разыскивать, но все сложилось наилучшим образом: боцман сам прибыл на борт «Уральских гор», как обычно, вести судно в Логен — одну из четырех гаваней Скагенского порта.
Когда теплоход ошвартовался у мола Мольтегрунскайен, капитан Юков по старой флотской традиции распорядился угостить лоцмана добрым русским обедом.
Он вызвал к себе по этому поводу Юрия Алексеевича, распорядился также в отношении прощального банкета, который судовая администрация давала в честь прибывших в Скаген иностранных туристов и встречающих их городских властей.
Юрий Алексеевич улучил момент, когда они остались с Эйриксоном наедине, и сунул в руки лоцману старую фотографию, врученную ему в Поморске полковником Бирюковым.
— Привет от Василия, — сказал Леденев и произнес по-норвежски: — Жизнь и смерть — поровну.
Эйриксон вздрогнул, взял фотографию, глянул на нее и длинное лицо его озарилось светлой улыбкой.
— О, — сказал Лейв, — Василий… Вы говорите по-норвежски? Русский я плохо знать, трудный язык, учу ваш язык много лет и ломать язык все время. Нет практика.
— Давайте говорить по-немецки. Я знаю этот язык, и вы его, как говорил мне Бирюков, знаете тоже.
— Хорошо, друг… Василий Бирюков… Как давно это было, а будто только вчера. Капитан Бирюков…
— Он уже полковник, камрад Эйриксон, и просит о помощи.
— Полковник? Помочь ему? О, конечно!
— Мне хотелось бы встретиться с вами за пределами судна.
— Понимаю.
Эйриксон сразу подобрался, словно он уже знал, о какой помощи просит его далекий друг из России.
— Через час приходите в кафе «Морской язык», это рядом с морским вокзалом. Я буду там ждать.
— Хорошо, — сказал Леденев. — Я приду.
Они сидели в «Морском языке» друг против друга за кружками с пивом и разговаривали. Леденев рассказал Эйриксону о том, что привело его сюда. Лейв внимательно выслушал Юрия Алексеевича и сказал:
— Кажется, я могу помочь вам. Мне знаком человек, которого вы ищете среди экипажа. Я знаю, кто он…
— Знаете?! — воскликнул Леденев. — Кто?
— Потише, пожалуйста. Здесь, правда, все свои, но не надо волноваться…
— Вы мне должны сказать, кто этот человек, Лейв.
— Нет, — сказал Лейв Эйриксон, — вам в это трудно будет поверить… Мне надо сделать так, чтоб вы все увидели сами. И, я думаю, они, этот Гэтскелл, господин Билл, и ваш соотечественник, захотят встретиться сегодня.
— Прошу вас, Лейв, не называйте этого человека моим соотечественником.
— Вы правильно сказали. Так и у нас, в Скандинавии, думают настоящие патриоты. Вот моя рука.
Лоцман протянул Леденеву руку, и тот крепко сжал ее.
— Почему вы считаете, Лейв, что они обязательно встретятся сегодня?
— Соображения есть у меня на этот счет… Как вы мне сообщили, этим господам теперь известно о вашем пребывании на корабле. Такое обстоятельство заставит их поторопиться с передачей материалов — затягивать завершение операции опасно, им ведь неизвестны ваши планы. Может быть, у вас есть такие полномочия и улики, что вы захотите обратиться к нашим властям… И тогда им крышка. Хотя наши власти побаиваются тех, на кого работают Билл и его люди.
— К сожалению, у меня нет ни таких улик, ни таких полномочий, — сказал Юрий Алексеевич.
— Вот видите… Пейте пиво, друг, в Скагене хорошее пиво. Или вы не любите его?
— Что вы! — широко улыбнувшись, возразил Леденев. — Очень люблю, и пиво у вас прекрасное.
Он залпом осушил половину литровой кружки.
— И кружка добрая, — добавил он.
— Такие держат для постоянных клиентов, — пояснил Эйриксон. — Я здесь ветеран. Жаль, что у нас с вами мало фактов. Но мы добудем их. Для русского друга в Скагене будет много друзей. Скандинавам не безразличны также и враги русских. Они для нас тоже враги, и потому здесь найдутся патриоты, которые помогут вам справиться с этим делом. Когда у нас будут доказательства и мы сумеем убедить власти в том, что эта банда занимается в нашей стране темными делами, то их выставят отсюда, и это будет нашей общей победой.
 
— Еще раз спасибо, Лейв.
— Тогда слушайте меня. Я узнал, что хозяин ресторана «Сельдяной король» готовится к встрече особых гостей. Заказ поступил от Гэтскелла. По-видимому, там они и встретятся. Сейчас мой друг Олаф приедет на машине. Мы займем наблюдательный пост неподалеку отсюда. Там такое место, с которого видны все подходы к порту. Когда человек, которого ждет Гэтскелл…
— Так кто этот человек? — не выдержав, спросил Юрий Алексеевич.
— Потерпите, Юрий. Возможно, я ошибаюсь и навлеку ваше подозрение на ни в чем не повинного человека. Ведь может так случиться?
— Может. Извините меня, Лейв. Продолжайте, пожалуйста.
— Так вот. Из машины мы увидим его и попытаемся проследить путь до встречи с Гэтскеллом. У меня много друзей. Олаф, у которого я возьму машину, — настоящий скандинав, капитан траулера. Он был в Сопротивлении тоже и поможет мне в этом деле.
— Отлично. «Жизнь и смерть — поровну». Не так ли?
— О, да! — сказал Лейв Эйриксон. — Жизнь и смерть — поровну, — повторил он. — Но лучше — жизнь. Смерть мы еще успеем поделить…
Когда Юрий Алексеевич Леденев минутами пятью позже Эйриксона покинул «Морской язык», он неожиданно столкнулся на улице с начальником рации.
— А, общепит! — натянуто улыбнулся Колотов. — Обмениваешься опытом со скандинавами?
— Полезное всегда надо перенимать, — ответил Леденев, стараясь обойти Колотова, ведь его ждет в машине Эйриксон.
Но радист явно пытался задержать директора ресторана.
— Куда спешишь? Зайдем, по кружке пива дернем. Пиво у них, чертей, преотличное…
— В другой раз, — сказал Леденев. — Как-нибудь потом…
— Ну смотри… Тебе жить, — проговорил Колотов, пропуская Юрия Алексеевича.
  
Две зажигалки
 
Поздним вечером того дня, когда теплоход «Уральские горы» вошел в гавань Логен и пришвартовался у мола Мольтегрунскайен, по горной дороге, ведущей в пригородный район Штрудисхамн, двигались два автомобиля. Первый — вместительный элегантный «мерседес» — вел человек, которому, видно, некуда было торопиться. Машина его шла со средней скоростью, притормаживая на поворотах.
Следовавший за «мерседесом» второй автомобиль — маленький юркий «фольксваген» — держался на почтительном расстоянии от первой машины, но и не выпускал ее из виду. Чувствовалось, как «фольксвагену» хочется рвануться вперед, но шофер подавляет это желание и продолжает идти за «мерседесом» на прежнем расстоянии.
В первой машине пассажиров не было. В «фольксвагене» ехали двое.
Наконец начались каменные дома Штрудисхамна с островерхими черепичными крышами и продолговатыми узкими окнами, которые кое-где еще светились, несмотря на довольно позднее время.
Штрудисхамн во все времена населяли рыбаки и те, кто скупал у них рыбу. Строились здесь прочно, складывая стены домов из дикого камня, призванного стоять века. В Скатене рассказывают, что когда иностранные туристы, а было это уже в наше, мобильное и неустойчивое время, спросили одного из рыбаков Штрудисхамна, начавшего строительство нового дома, почему он продолжает по старинке класть стены из камня, не проще ли, скажем, выстроить кирпичный дом, то рыбак ответил: «Дом из кирпича стоит только восемьсот лет».
Правда, последние годы изменили и самих рыбаков Штрудисхамна, и социальный состав населения. Все чаще и чаще старинные дома прежних обитателей переходили в руки состоятельных людей из Скагена, которые стремились проводить свободные от бизнеса часы за городом. Это стало модой, следовать которой могли лишь немногие. Они перекраивали старые дома на современный лад, создавали себе все удобства цивилизованного мира и гордились тем, что живут, «как наши славные предки в старое доброе время».