Лучший частный детектив

Мы пригубили свои напитки, попробовали бутерброды с густой смесью смальца с зеленью, и решили, что это хорошо. Короткое время за столом царила тишина. Нарушил её Успенцев:
— Ребята, утолите моё любопытство: что случилось?
Я, не упуская подробностей, изложил суть проблемы. Алексей задумался:
— Скажите, Ира, а когда вы обнаруживаете записки с этими стихами? Кстати, давайте обращаться друг к другу по имени, если не возражаете. Так будет проще.
— Хорошо, — ответила девушка, — пусть будет так. А в отношении того, когда обнаруживаются послания от этого мерзавца, то я как-то не задумывалась, но сейчас с уверенностью могу сказать, что чаще всего это бывает утром или поздно вечером, ближе к полуночи. Я не могу припомнить, чтобы это было днём.
— И как долго это продолжается?
— Что-то около месяца или чуть больше.
— Кстати, а почему вы решили, что вас достаёт мужчина?
Было видно, что вопрос застал Ирину врасплох.
— Не знаю, — ответила она после паузы, — я не думала об этом. Просто я с самого начала была уверена в том, что это мужчина. Да и текст записок принадлежит скорее мужчине, чем женщине.
— Я полагаю, мы можем взглянуть на эти послания?
Ирина растерянно развела руками:
— Знаете, мне как-то не пришлось ещё рассказать об этом Игорю, но с этого момента начинается сплошная мистика. Обнаруженные записки я складывала в один и тот же ящик стола на кухне. Их было что-то около десятка, и все они были написаны на небольших листах бумаги в клеточку. Из таких, обычно, состоят блокноты, скреплённые пружинкой по верху. Я хорошо помню, что они были написаны вручную гелевой ручкой с синими чернилами. Почерк крупный, неустойчивый и явно не женский.
Ещё позавчера все они были на месте, а сегодня утром я их не обнаружила. Они бесследно исчезли. И это более чем странно, поскольку так сложилось, что последние дни я не выходила из квартиры и уверена, что никто ко мне не заходил.
— Н-да, — уронил Успенцев, — действительно мистика.
— Скажи, Лёша, — вмешался я, — а по вашим сводкам, в течение последнего месяца не происходило ли в городе чего-нибудь необычного, из ряда вон выходящего?
— Так вот сразу не могу тебе ничего сказать, но завтра непременно пробью эту тему у нас в управе. Хотя, три случая суицида за довольно короткое время в известной мере можно считать отклонением от нормы.
— И где они произошли? В каком месте?
— Два на нашем левом берегу, в районе Солнечного, один — на правом. Где точно, я не помню, не моя епархия. Но это может быть просто случайность, статистика не проверялась. Вполне вероятно, что такое уже могло быть и раньше.
— Может, и так, но ты всё-таки напряги своих аналитиков. Пусть проверят статистику. И сбрось мне на почту карту района с отмеченными местами, где это случилось и когда.
— Не вопрос. А вот и мой салатик подоспел. И это очень кстати. Дорогие Холмс, Ира — ваше здоровье!
— И вам не болеть, не менее дорогой доктор Ватсон!
Ирина улыбнулась, услышав наши реплики:
— Как забавно слышать ваши прозвища.
— Да, это просто такая шутка, Ирочка. Так уж повелось с детства, когда мы одновременно прочитали знаменитые рассказы Конан Дойла о приключениях двух друзей. Тогда мы решили, что наша будущая жизнь будет так же богата историями в стиле Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Увы, мечты оказались гораздо интересней действительности.
— Простите, не могу согласиться с вашей последней фразой, Алексей. Когда мне порекомендовали обратиться за помощью к журналисту Зарубину, я подняла все материалы, касающиеся вашей деятельности, Игорь. Это не сложно сделать в наше время. Прочитав их, я про себя отметила, прежде всего, необычность запутанных историй, которые вам пришлось расследовать, а также то, что рядом с вами почти всегда всплывало имя майора Успенцева. И знаете, после этого я не рискнула бы назвать вашу жизнь обыденной. Скорее, вы и есть в известной степени Холмс и Ватсон нашего города. Только, к сожалению, далеко не все об этом догадываются.
— Замечание с удовольствием принимается. Давайте выпьем за то, чтобы в нашей компании появилась своя миссис Хадсон.
 
— Давайте, — засмеялась девушка, — готова хоть сейчас принять участие в кастинге при условии, что «миссис» можно будет временно заменить на «мисс».
— А что, неплохая идея! Ваше здоровье, потенциальная мисс Хадсон!
Вечер пролетел быстро. Мы уже пили каждый свой чай, когда Успенцев поинтересовался, что мы намерены делать дальше.
— Я предложил Ирине на время поселиться в квартире моих родителей. Так что, вы будете соседями, а на вас, господин майор, возлагается ответственная миссия телохранителя этой девушки. Собственно, как вам это и полагается по роду деятельности. Завтра суббота, и мы придумаем как незаметно переместить часть её вещей на новое место жительства, и где добыть Ирине новую машину. На время нашего расследования она возьмёт отпуск на работе.
При этих словах Успенцев заметно оживился:
— Ирочка, я готов охранять ваше тело днём и ночью, не сочтите за бестактность.
Девушка рассмеялась:
— Не так резко, майор. Вы можете испугать свою подопечную, ещё не начав спасать её от неизвестного террориста.
— Ирочка, я буду крайне осторожен в рамках этого деликатного вопроса. Не стоит меня опасаться, поверьте, за этим столом сидят ваши друзья.
— Спасибо, ребята! Вы и представить себе не можете, как мне легко с вами после кошмара последних дней.
Я показал Ирине квартиру, оставил ей во временное пользование пару футболок, тапочки, халат и велел звонить в случае необходимости мне или Алексею в любое время суток. Мы, убедившись, что дверь за нами заперта на ключ и засов, разошлись по своим жилищам: Успенцев — этажом выше, а я — в свою новенькую квартиру в одной из башен на правой стороне реки.
Резкий звонок телефона вырвал меня из сладких объятий сна. Стрелки на светящемся циферблате часов показывали без четверти два. Я поднял трубку.
— Он здесь, — раздался пронизанный рыданиями голос Ирины, — он был здесь!
Остатки сна мгновенно ушли прочь.
— Ира, успокойтесь, ради Бога! Поверьте, этого не может быть. Позвоните Успенцеву, он спустится к вам через минуту. Только не забудьте открыть ему дверь. Я уже в пути.
— Быстрее, я умоляю вас!
— Ира, звоните Алексею.
Спустя пятнадцать минут я стоял перед дверью родительской квартиры. За незапертой дверью слышался голос Алексея. Я зашёл внутрь и проследовал в гостиную. Там стоял Успенцев, держа в объятиях всё ещё рыдающую девушку. Увидев меня, он, не разжимая рук, произнёс:
— Часть вторая: те же и Зарубин.
Я подошёл ближе:
— Ирочка, прекратите плакать! Мы с вами, в квартире никого нет. Лучше расскажите, что произошло. А, впрочем, одну минуту.
Я подошёл к серванту, открыл дверцу бара, достал начатую бутылку массандровского муската и разлил её содержимое в три бокала.
— Выпейте залпом как лекарство. Это приведёт вас в чувство, а заодно — и нас тоже. Только, умоляю вас, не плачьте больше.
Мы втроём выпили успокоительное и сели за стол в центре комнаты.
— Расскажите нам, Ирочка, — повторил я свой вопрос, — что случилось?
Слегка порозовев от вина и успокоившись, она сказала:
— Он был здесь.
— Этого не может быть, — мягко прервал её Успенцев. — Ира, вы сами открыли мне дверь, отодвинув задвижку. Дверь не имеет признаков вскрытия. Попасть сюда в квартиру, которая находится на пятом этаже, иным путём можно только через окна, но я проверил: стеклопакеты не повреждены и хорошо видно, что их не открывали довольно давно. Так что, вам, скорее всего, привиделось нечто невероятное во сне.
— Да, а записка, лежащая на стуле возле кровати, мне тоже привиделась?
— Хорошо, идёмте, посмотрим на эту записку.
Мы прошли в спальню.
— И где же она? — спросил Лёшка.
— Да вот же на стуле.
Стул был совершенно пустой, если не считать платья, переброшенного через спинку.