Моногамия (СИ)

Неожиданно я слышу прямо у своего уха приятный мужской голос, и этот голос вежливо замечает на английском языке:
– Ну не будете же вы заниматься сексом прямо в фойе аэропорта!
Я отрываюсь от Алекса и смотрю своим затуманенным взглядом на говорящего, постепенно картинка начинает проявляться – это светловолосый парень, голубоглазый, высокий, очень приятной внешности с широченной счастливой улыбкой, такой, какие бывают только у американцев.
Алекс долго дышит мне в ухо, дышит тяжело, сбивчиво, никак не может прийти в себя, затем с явным усилием медленно поднимает голову, в глазах его всё ещё туман… но он отчаянно пытается привести себя в чувство и говорит тихо:
– Познакомься, это мой друг Марк… Mark meet Valeria…
Я впервые слышу, как Алекс говорит на английском: красиво, уверенно, чётко, ведь это родной ему язык.
Алекс едва стоит на ногах, он пытается сообразить что-то, но явно никак не может, потому что не отрывает своих глаз от меня, а я уже на Земле… Меня ведь только что представили другу, первому за всё время…
– Nice to meet you Mark! I`m Lera, just Lera…
И Марк обдаёт меня бесконечно лучезарной и доброжелательной улыбкой – где они берут их, эти улыбки? Алекс умеет улыбаться точно также… Да их вообще у него сотни, если не тысячи разных, на все случаи жизни. Если он не обижен и не расстроен, он будет улыбаться просто потому, что начался новый день… Как? Как у них это получается? Мы, русские, точно не улыбаемся так много и так щедро…
Наконец, Алекс тоже присоединяется к нам на грешную Землю, и втроём мы выходим из аэропорта, садимся в припаркованный у самого входа большой чёрный внедорожник. Марк садится за руль, мы с Алексом сзади, при чём Алекс старается смотреть куда угодно, только не на меня, и я всерьёз не могу понять, что происходит…
Любуюсь его длинными волосами, они почти касаются его плеч и закручиваются большими завитками назад… Такие волосы – мечта любой женщины, ведь укладку никогда делать не нужно, природа позаботилась обо всём заранее…
Говорю ему:
-Ты похож на полярника…
-Много приходится бывать на воздухе, холодно у них тут зимой, а в этой куртке хорошо, – улыбается так сладко, что мне становится щекотно где-то внизу живота…
-Волосы у тебя такие длинные…
-Да всё никак не соберусь привести себя в порядок… Терпеть не могу эту процедуру…
– Какую?
-Стричься.
– Не нужно тебе стричься, мне нравятся очень твои волосы сейчас…
-Тебе нравится, когда я выгляжу женоподобно? – настроение его приобретает оттенок игривости.
-Не тебе переживать об этом, Алекс. Нет ничего в природе такого, что могло бы сделать тебя женоподобным. Твоё «мужское» настолько давлеет над всем остальным, что ты можешь ни о чём не беспокоиться!
Aaliyah – One In A Million (Urban Noize Remix)
Я протягиваю руку и пальцем провожу по пряди его волос, раскручивая большое кольцо завитка… Нечаянно обнаруживаю, что это моё невинное действие, даже не ласка, а просто вполне себе дружеское заигрывание, возбуждает меня… И не только меня, глаза Алекса темнеют, он внезапно делается серьёзным, а по лицу пробегает знакомая мне тень…
Одёргиваю свою руку, стараюсь отвлечься, разглядываю машину – весь салон в чёрной коже, улавливается сильный, стойкий запах приторных женских духов. Внезапно замечаю в нише между передними креслами упаковки с презервативами, много упаковок и высокий металлический стакан с кофе. Продолжаю изучать дальше и обнаруживаю на резиновом коврике прямо у ног Алекса раскрытую обёртку от презерватива… Думаю: спасибо, что не сам использованный предмет резиновой контрацепции. Настроение падает: тут даже думать не нужно – мальчики отчаянно развлекаются в Париже…
Внезапно Алекс ловит мой взгляд и замечает то же, что и я, и резко на английском бросает:
-Чёрт, Марк, я же сказал тебе убрать в машине!!!
Тот спокойно отзывается:
-Я убирал!
Настроение у меня ниже некуда. Алекс сжимает мою руку, а мне почему-то неприятно… И я нещадно ругаю себя за это: какого чёрта? Какие у меня могут быть претензии к нему? Кто мы друг другу? С какой стати ему, настолько сексуальному и темпераментному, блюсти какую-то там верность мне, той, которую он не видит месяцами. А если учесть характер Алекса, то вряд ли он решает свои физиологические проблемы старинным народным способом, зачем ему это? Зачем, если есть женщины, всегда готовые с радостью помочь ему в этом? Тут мне сделалось не по себе, потому что мы не пользовались никогда презервативами… Это плохо, очень! Теперь речь не просто о плохом настроении, я уже начала переживать… Но вдруг вспомнила, что средства контрацепции раскиданы по всей машине, из чего с высокой долей вероятности следует, что в случайных встречах оба эти героя всё-таки предохраняются…
-Останови на Елисейских, – строго приказывает Алекс. Он раздражён.
Мы выходим из машины, я вежливо прощаюсь с Марком. А Алекс тут же сообщает мне:
-Это не моя машина!
-Хорошо, – отвечаю.
-Моя в ремонте, я её стукнул немного, но сегодня в три мне вернут её!
Я недоумеваю: чего он оправдывается? Говорю ему:
-Хорошо, Алекс, без проблем! Только води аккуратнее: машину не жалко, тебя жалко! – улыбаюсь ему, а самой так приятно, что та машина была не его, хотя это совершенно не мешает ему развлекаться в ней вместе со своим другом…
Я впервые на Елисейских полях – широченная улица, по обе стороны которой раскинулись бутики и магазины почти всех известных мировых брендов. Алекс спрашивает меня:
-Тебе не холодно?
-Немного зябко, –отвечаю, – просто слишком разогрелась в самолёте и теперь в контрасте на улице кажется совсем холодно.
Я немного дрожу, но для меня в зимнее время это совершенно нормальное явление, как бы тепло я не оделась. Алекс улыбается и тащит меня за руку в каком-то очевидно конкретном направлении. Наконец, мы упираемся в витрину с тремя манекенами, на них шубы: белая, чёрная и светло серая. Алекс показывает на серую и говорит:
-Я каждый день проезжаю по этой улице в наш офис, смотрю и всякий раз думаю, эта шубка будет идеально смотреться только на моей Валерии, – улыбается и обнимает меня.
-Нет, Алекс, ты с ума сошёл? Шуба! Это ж целое состояние!
-Ерунда! – заявляет он. – Главное, чтобы тебе было тепло, ты вечно мёрзнешь! И да, состояние – это дом, который я построил для тебя, и на который ты даже не хочешь взглянуть!
-Алекс, ты обещал!
Он смотрит недобро и молчит.
– Пуховик намного теплее шубы! – продолжаю упираться.
-Откуда ты знаешь?
– Я так предполагаю!
-В этом конкретном случае предполагать не надо, мы сейчас купим её, и ты сравнишь, что теплее – то и будешь носить, – голос у него прямо елейный…
-Я категорически не принимаю таких подарков!
Алекс вдруг нервно распрямляется, разворачивает меня лицом к себе, смотрит в мои глаза раздражённо и спрашивает:
-Почему я никогда не могу тебе ничего подарить?
-Ты знаешь прекрасно сам, почему.
– Нет, не знаю! Это нормально, когда мужчина хочет сделать приятно своей женщине, побаловать её немного! Или много!
Меня так и подмывало сказать что-то вроде «А кто тебе сказал, что я – твоя женщина?», но я, разумеется, сказала другое:
-Алекс, я, конечно, как и все женщины, люблю подарки, но как, ты думаешь, я буду объяснять происхождение этой шубы?
Он мгновенно мрачнеет, смотрит какое-то время в сторону, затем неистово взмахнув своими длинными чёрными ресницами устремляет на меня гневно-карий взгляд:
-Меня это не касается. Моё дело – сделать так, чтобы тебе было тепло, и ты не болела, как в прошлый раз! (А в прошлый раз я приезжала к нему с температурой, и он, любя меня, заметил, что я горячее обычного…).
Я не знаю, что можно ответить на такое заявление, а в это время его руки поднимаются и упираются в стекло по обе стороны от меня, полы его никогда не застёгнутой куртки раздвигаются образуя вокруг меня вигвам.