М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
стоящее время стоит часовня, где находится фамиль
ный склеп Арсеньевых. В склепе этом схоронены Ми
хаил Васильевич Арсеньев, над гробом которого стоит
памятник из светло-серого гранита, в виде небольшой
колонны с следующей надписью: «М. В. Арсеньев
скончался 2-го января 1810 года, родился 1768 года,
8 ноября».
Над гробом Марьи Михайловны стоит почти одина
ковый памятник, как и над отцом, и совершенно рядом
с ним с следующей надписью: «Под камнем сим лежит
тело Марьи Михайловны Лермонтовой, урожденной
Арсеньевой, скончавшейся 1817 года февраля 24 дня,
в субботу; житие ее было 21 год и 11 месяцев и 7 дней».
Несколько впереди этих двух памятников, то есть
ближе к двери, в часовне стоит из прекрасного, черного
как уголь мрамора и гораздо большего размера памят
ник в виде четыресторонней колонны над гробом Ми
хаила Юрьевича, с одной стороны которого бронзовый
небольшой лавровый венок и следующая надпись: «Ми
хайло Юрьевич Лермонтов»; с другой: «Родился в 1814 г.
3-го октября», а с третьей: «Скончался 1841 года
июля 15».
Все эти три памятника окружены невысокой желез
ной решеткой. На стене, с левой стороны, в часовне
прибита доска из белого мрамора с следующей над
писью: «Елизавета Алексеевна Арсеньева скончалась
16 ноября 1845 г. 85 лет» 10.
Насколько известно, Михаил Юрьевич весьма
недурно рисовал не только тушью, карандашом и аква
релью, но и масляными красками. Случайно при раз
говоре один мой знакомый, И. Ф. Л., спросил меня, пра
вда ли, что я занимаюсь собиранием материалов, сведе
ний и рукописей и всего относящегося до Белинского
и Лермонтова; я отвечал в утвердительном смысле, и он
мне посоветовал обратиться в одно место, где лет два
дцать тому назад он видел у одного из бывших своих
учителей, доводившегося крестником Михаила Юрь
евича и Елизаветы Алексеевны 11, портрет Лермонтова,
писанный им самим с себя масляными красками при
66
помощи зеркала, штук тридцать разных рисунков, на
бросков и этюдов карандашом, тушью и акварелью,
целую поэму «Мцыри» в подлиннике и много других
стихотворений, писанных рукою поэта. Узнав об этом,
я немедленно отправился в путь в указанное место
и принялся за розыски, и что же оказалось: владелец
этих сокровищ восемь лет тому назад уже умер, а иму
щество перешло к экономке, бывшей у него много лет
в услужении. Не зная ее ни имени, ни фамилии, ни
адреса, я принялся за тщательные розыски ее, но все
было без успеха. Обращался я почти ко всем товарищам
и сослуживцам покойного крестника Лермонтова, прося
их указать точный адрес или, по крайней мере, фами
лию этой старушки; все только сообщали, что ее давно
уже не видят, и я был готов прекратить свои безуспеш
ные розыски, а между тем все удостоверяли то, что
у нее действительно есть портрет Лермонтова и руко
писи, писанные самим поэтом. Это только разожгло
мое любопытство. После долгих невероятных усилий
мне удалось ее найти, но оказалось, что рисунки и этю
ды Михаила Юрьевича частью изорваны и уничтожены
ее сыном, когда он был еще ребенком, частью разобра
ны знакомыми, имена которых она припомнить не мог
ла, так что от всей этой громадной коллекции у нее
остался не изорванным ее сыном один лишь портрет
поэта, и то лишь благодаря тому обстоятельству, что
он писан не на бумаге, а на полотне и притом масляны
ми красками и, кроме того, заключен в багетную рамку
за стеклом. У нее его просили многие знакомые, но она
воздержалась подарить его, так как слышала от покой
ного владельца о большой его ценности, и, кроме того,
ей самой приходилось слышать, как за него предлагали
большие суммы, но обладатель ни за что не хотел рас
статься с портретом своего крестного отца, да притом
он в средствах и не нуждался. Бумаги же, которых у нее
было много, она большую часть продала без разбора
калачнику — три пуда весом по 40 коп. за пуд — два
года тому назад, и они употреблены им для завертыва
ния калачей и кренделей. А из оставшихся предложила
разобрать и пересмотреть, указывая на русскую кухон
ную печь, где вместе с дровами, щепами и разным
хламом действительно лежали кое-какие старые, по
желтевшие от времени бумаги. Я, несмотря на ужасную
пыль и хаос, забрался на эту печь и принялся за пере
смотр бумаг. Большинство из них были писаны рукою
67
крестника поэта и относились к высшей математике
и астрономии, а также философии, но одна тетрадь,
листов в 50 в 1/4 долю листа писчей бумаги, в старинном
переплете, совершенно пожелтевшая от времени, когда
я ее взял в руки, оказалась наполненной стихотворени
ями Лермонтова 12, но только они были писаны не
рукою поэта и не рукой крестника. Начало, листов пять,
было вырвано. Затем целиком в ней сохранились поэма
«Боярин Орша», «Демон», «Завещание», «Бородино»,
«Прости», «Раскаяние», «Пленный рыцарь», «Парус»
с множеством поправок и вставок, с пометками; внизу
почти под каждой пьесой значился год их произведе
ния. Я сверял даты с печатными и в некоторых местах
нашел небольшие отступления, а в конце тетради не
большое, всего в восемнадцать строк, но прекрасное
стихотворение на чью-то смерть, внизу которого мел
ким почерком написано: «Стихотворение это встречено
всеобщим одобрением и шумными рукоплесканиями».
Кто был автор последнего стихотворения и кому оно
посвящалось, а также где и когда было читано и покры
то рукоплесканиями, я еще не добрался, и мне оно
в печати нигде не попадалось.
На портрете поэт изображен в красном лейб-гусар
ском мундире в возрасте, когда ему было не более два
дцати лет, с едва пробивающимися усиками. Я показы
вал портрет многим лицам, лично знавшим поэта, и они
все говорили, что Михаил Юрьевич изображен на порт
рете, как живой, в то время когда он только что был про
изведен в офицеры. Вышина портрета семь вершков,
ширина 51/2 вершка 13. Года с два тому назад в Пензе
в губернском статистическом комитете я видел пре
красный рисунок акварелью Михаила Юрьевича «Ма
скарад», вышиною около шести-семи вершков и шири
ною около пяти, и в такой же точно рамке за стеклом,
как и портрет 14. Тут же были две старинные прекрас
ные фарфоровые вазы, прежде принадлежавшие поэту.
Эти вещи, как мне сообщили, принесены в дар буду
щему пензенскому музею П. Н. Журавлевым. Кроме
того, как мне передавала сестра Журавлева еще в 1884
году, ее братом подарены или проданы, с точностью не
упомню, любителю редкостей В. С. Турнер, живущему
в настоящее время в Пензе, эполеты Михаила Юрьеви
ча, которые были на нем во время несчастной дуэли
с Мартыновым 15. Они у него, как у большого любителя
редкостей, вероятно, целы и по сие время.
A. H. КОРСАКОВ
ЗАМЕТКА О ЛЕРМОНТОВЕ
Кстати, о детских годах М. Ю. Лермонтова.
Автор вышеназванной статьи 1, любопытствуя об
этом периоде жизни незабвенного поэта, обращался
с расспросами об этом к какому-то старику капитану,
в молодости бывшему в доме Е. А. Арсеньевой.
— Знавали Лермонтова? — спрашивал он у капи
тана.
— П о м н ю - с , — отвечал последний.
— А в доме его бабушки бывали в Тарханах, когда
поэт еще был мальчиком?
— Бывал, и даже не однажды-с. Быв еще молодым
офицером, лет двадцати пяти, в сообществе своих това
рищей время там препровождал...
