Боташка (ЛП)

Кто знал, что можно быть такой счастливой и грустной одновременно?
Глава 17
Я переминалась с ноги на ногу, пока не почувствовала, что больше так не могу. Посмотрела на часы, и когда увидела время, мой пульс подскочил еще на одно деление.
— Мам, ты готова? — крикнула я.
— Еще пять минут.
— Я не хочу ничего пропустить.
— Не пропустим.
Она сказала «еще пять минут» десять минут назад, и времени у нас уже было в обрез. Игра начнется ровно в семь. Через тридцать минут.
— Ну и дела, — сказала мама, входя в комнату. Она выглядела свежей, как маргаритка. — Почему ты так торопишься?
— Мам, парковка быстро заполнится. На чемпионате всегда полно народу.
— Мы найдем место, Салли.
«Да», — подумала я. — «Наверное, где-нибудь в соседнем округе».
Мама не спеша красила губы, я же старалась не поддаваться волнению. Броутон в этом году был хорош. Их команда не собиралась просто так отдавать титул штата. Сегодня вечером они должны были играть с «Чариот».
— Хорошо, готова, — сказала мама, перекидывая сумочку через плечо.
— Наконец-то, — ответила я, хватая ключи и практически бегом направляясь к двери.
Как только мы сели в машину, включила зажигание
— Ремень, — сказала мама, и я закатила глаза.
Конечно же, я пристегнуласт, всегда делаю это. Мама переключала радиостанции, как будто у нас будет время слушать. Возможно, ей и нужно двадцать минут, чтобы добраться до стадиона, но не мне. Превышение скорости на десять миль (прим.: ограничение скорости 10 миль = 16км/ч) – не нарушение.
— Салли! — строгий тон мамы говорил об обратном.
Я сбавила скорость до семи. Но серьезно, это ведь чемпионат!
— Похоже, Бекс сделал свой выбор, — небрежно бросила мама. — Вряд ли кто-нибудь ожидал, что это будет UNC. Все думали, что он уедет из штата.
— Знаю, — перебила я ее, — но Тархилз – номер один.
— Это поэтому он выбрал их?
— Не знаю, мам. Он еще и близко для его семьи.
— И для тебя, — заметила она. — Дьюк где находится? В десяти милях (прим.: 1 миля = 1,6км) от UNC?
Я стрельнула в нее «не начинай» взглядом.
— Уверена, это даже не пришло ему в голову.
Мама не отступала.
— А я уверена, что именно так и было.
«Как такое могло случиться?» — подумала я. «Бекс даже не знает, что меня приняли».
Он избегал меня с той неловкой сцены в библиотеке – и это было прекрасно, потому что сама тоже избегала его. Нажимая кнопку, я остановилась на станции с множеством гитар и кучей басовых.
Бекс действительно вчера сделал заявление, и, как и все остальные, я настроилась посмотреть его. Он не звонил. Хотя я и брала телефон множество раз, но сама тоже не звонила. Мы как будто не были знакомы. Практически не разговаривали, а если подобное и случалось, говорили ни о чем. Я скучала по нему сильнее, чем когда-либо. Времени до окончания школы оставалось мало, и если бы я ничего не сказала, если бы не придумала эту дурацкую идею с фальшивым бойфрендом, мы бы проводили каждую минуту вместе.
Или, по крайней мере, я так себе напридумывала. Все было очень запутано. Я с трудом могла вспомнить старые добрые времена, когда мы с Бексом были просто «я и Бекс». Теперь, когда над нашими головами нависла вся эта любовная история, он молчал, а я просто пыталась держать себя в руках. Конечно, наши будущие учебные заведения были рядом, но какое это имело значение, если мы даже не говорили друг с другом?
Как и ожидалось, когда мы с мамой приехали, нам пришлось припарковаться примерно в миле от стадиона. На стоянке не было свободных мест, поэтому мы вынуждены были оставить машину у обочины через несколько улиц. Пока я пыталась отдышаться, забрали наши билеты. Блин, какой же долгой была прогулка!
— Ты сделала это, — сказал Хукер, когда я присоединилась к ней и Цицерону, на наших местах.
— Едва ли, — ответила я, озираясь в поисках мамы.
Мое внимание привлек ее пронзительный свист, и я, наконец, увидела, с кем она остановилась поговорить. Семейство Кент, все кроме Бекса и Клейтона, конечно же, смотрели на меня и воодушевлено махали руками. Проглотив горечь, я помахала им в ответ. Бекс уже несколько дней был не особо рад видеть меня.
 
— Ты можешь в это поверить?— спросила Хукер, когда я снова повернулась к ней.
— Поверить во что?
Должно быть, пока она говорила, я ушла в себя или еще что, потому что Хукер выглядела немного разраженной.
— Бекс, — произнесла она таким тоном, как будто этим было все сказано.
— А что с ним?
Хукер уставилась на меня, как будто у меня на лбу выросло глазное яблоко.
— Шпиц, ты, должно быть, шутишь. Разве ты не смотрела вечерние новости? Или утренние?
— А. Ну да.
— Тогда почему ты не радуешься? — она склонила голову набок. — Вы с Бексом будете в нескольких минутах езды друг от друга. Я хочу сказать, конечно, ваши университеты – абсолютные соперники, но после всех этих переживаний, мне казалось, ты будешь на седьмом небе.
— Да, — грустно сказала я. — Я тоже.
— Да ладно тебе, — фыркнула она. — Совершенно очевидно, что он делает все это для тебя. Как ты этого не понимаешь?
Я приложила руку к ее губам.
— Давай не будем об этом, хорошо?
Хукер нахмурилась.
— Ты ведешь себя как дура. Тебе же это известно, да?
Я пожала плечами. Пока мы не обсудим это, не буду вспоминать, что Бекс не сообщил мне эту новость лично. Я могла бы забыть, что мы не разговариваем, притвориться, что все может быть как прежде.
Игроки вышли на поле, и я тут же переключилась на Бекса. Его зеленое с белым джерси сияло в свете фонарей стадиона, лицо было решительным, челюсть густо покрыта щетиной, вместе с другими игроками он высоко поднимал ноги, чтобы согреться.
Выглядел он фантастически. Исчезла поникшая, жалкая тень человека, которым он был чуть меньше недели назад. Это был Бекс в своей стихии, отдающий распоряжения команде, зажигающий толпу. Команда «Чариот» была здесь, чтобы победить. Снова раздался голос Бекса, сильный и властный.
Я изо всех сил старалась не думать о том, что до недавнего времени не проходило и дня, чтобы я не слышала этот голос. С тех пор, как мы познакомились.
Первые сорок пять минут были мучительными. «Чариот» выигрывал одно очко, но лидерство было завоевано с трудом. Бекс и Эш играли ничуть не хуже, чем в любое другое время турнира, но команда Броутона не давала слабинку. Каждый раз, когда мы делали что-то грандиозное, они отвечали тем же. Мы вынудили их нападать, но их защита убивала нас. Гонять мяч по полю, от ворот к воротам, было почти невозможно. Их парни были повсюду. Какая бы команда, в конце концов, ни выиграла, она бы бесспорно это заслужила.
В перерыве счет был три:два, и я почти охрипла от крика. Два гола забил Бекс, остальные Эш. Мама снова была там, внизу, с Кентами, братья выразительно размахивали руками, скорее всего, переживая лучшие моменты «Чариота». Конечно, здесь было из чего выбирать.
— Блин, Шпиц, — Хукер толкнула меня локтем в бок. — Он как одержимый.
Я гордо улыбнулась. Одержимый – не то слово. В последней игре Бекс выполнил работу Рика Смайта – заблокировал ворота своим телом, мяч отскочил от его груди. «Феномен» тут подходило больше.
— Бекс самый лучший, — сказала я, улыбаясь. — Нет никого лучше.
Она скорчила гримасу, прислонившись спиной к Цицерону.
— Фу, пощади меня.
Цицерон обнял ее одной рукой, обсуждая последнюю защиту с парнем, сидевшим позади него.
— Если ты так сильно его любишь, то, что было в доме Мерседес? Я думала, между вами все кончено.
— Да, — пробормотала я, жалея, что сказала это. Хукер внимательно наблюдала за мной, ее взгляд был слишком прямым. Я боялась, что если она посмотрит пристально, то увидит боль, которую так тщательно скрывала.
— Ты говоришь не особо уверенно, Шпиц, — возразила она. — Если бы все еще не было кончено, мне было бы что сказать. Во-первых, вы с Бексом ведете себя как пара первоклассных идиотов. Почему ты не можешь просто сказать ему...