Зверобой

Джудит Хаттер в то утро поднялась позже обычного, так как накануне долго не могла сомкнуть глаз. Но едва солнце коснулось своими лучами верхушек холмов на восточном берегу, все трое уже были на ногах. Пока Чингачгук в каюте баржи приводил себя в порядок, туда вошел Зверобой и протянул могиканину сверток грубой, но сравнительно удобной одежды, принадлежавшей старику Хаттеру.
– Джудит дала это для тебя, вождь, – проговорил он, бросая куртку и штаны к ногам могиканина. – Чтобы минги не догадались, к какому племени ты принадлежишь. Смой боевые узоры со своего лица и, прошу тебя, надень это… А вот и шляпа – она сделает тебя совсем похожим на бледнолицего траппера. Твоя Уа-та-Уа близко. Я знаю, что такой наряд тебе не по нутру, но ничего не поделаешь. Смирись, вождь, даже если сердце твое противится.
Большой Змей, оглядев то, что принес Зверобой, с нескрываемым отвращением, заколебался, но в конце концов начал натягивать на себя непривычное одеяние. Заметив, что в доме на воде находится неизвестный индеец, ирокезы могли насторожиться, что, в свою очередь, заставило бы их усилить надзор за Уа-та-Уа.
Ради того, чтобы вызволить невесту из плена, молодой вождь готов был снести все, что угодно, кроме одного – неудачи. Поэтому, брезгливо встряхнув вещи старика, Чингачгук исполнил просьбу друга и вскоре ничем не отличался от обычного колониста, разве что цветом кожи. В новом наряде он чувствовал себя скованно и двигался так неуклюже, что, поглядывая на могиканина, охотник не раз прятал улыбку…
Завтрак, накрытый в общей комнате замка, прошел в молчании. Бледность на лице Джудит свидетельствовала о том, что она провела тревожную ночь. За столом девушка обменялась со Зверобоем несколькими вежливыми фразами, но никто ни единым словом не обмолвился о ситуации, которая сложилась. Наконец Джудит не выдержала – тревога за отца и сестру мучительно угнетала ее.
– Не могу представить, что будет, если с ними случится беда! Зверобой, пока они в лапах у дикарей, мы не можем бездействовать! Надо придумать, как помочь им всем вырваться из плена.
– Мы готовы, Джудит, служить вашим близким, да и всем, кто попал в беду, но как? Оказаться у ирокезов – не шутка, в особенности учитывая, что Том Хаттер и Непоседа сошли на берег ради кровавого дела. Я это понимаю лучше, чем кто-либо другой. Попасть в такую переделку я не пожелал бы и злейшему врагу, не говоря уже о тех, с кем делил кров и хлеб. Может быть, у вас возник какой-то план, который мы с вождем могли бы осуществить?
– Я не знаю других способов освободить пленников, кроме выкупа. Ирокезы не устоят перед подарками, а мы в состоянии предложить им такое количество необычных и соблазнительных вещей, что дикари наверняка согласятся принять их взамен пары скальпов.
– Было бы совсем неплохо, Джудит. Но глядя на дом вашего отца, никогда не скажешь, что здесь может найтись что-нибудь подходящее для обмена. Разве что ружья… я также видел бочонок с порохом. Однако скажу прямо: за жизнь двоих взрослых мужчин этого маловато…
– Жаль… – прошептала Джудит и вдруг горячо воскликнула: – Но вы забыли о моих нарядах, Зверобой. Красивые платья могут привлечь ирокезских женщин. Разве не так?
– Возможно, Джудит, – помедлив, ответил Зверобой. – Но уверены ли вы, что у вас хватит духу на такой шаг? Вы необычайно привлекательны, а девушки редко расстаются с тем, что подчеркивает их красоту.
На мгновение вспыхнув румянцем, Джудит нахмурилась:
– Вы, должно быть, благосклонны лишь к делаварским женщинам, Зверобой, если так думаете о ваших соплеменницах. Лучше вернемся к выкупу. Дикарям, значит, требуется что-нибудь подороже и поярче, но ведь есть еще и сундук…
– Ваш отец позволял кому-нибудь заглядывать туда?
– Ни разу. Только Хэтти однажды мельком видела его содержимое.
Охотник поднялся.
– Редкостная вещь и форма любопытная, – проговорил он, приближаясь к сундуку. – Чингачгук, такое дерево не встретишь в тех лесах, по которым мы с тобой бродили. Это не черный орех, хотя на вид оно не менее красиво, несмотря на возраст и повреждения.
 
Делавар подошел поближе, пощупал деревянную обшивку сундука, поскоблил его поверхность ногтем и с любопытством погладил стальные полосы и прочные замки, врезанные в массивную крышку.
– Эта вещь сама по себе могла бы прийтись по душе ирокезам. Верно, вождь? – Зверобой обернулся к девушке. – Думаю, старый Том ценит не сундук – я сужу по тому, как небрежно он с ним обращался, а его содержимое. Здесь три замка, Джудит. А где ключ?
– Я не знаю. Но мы без труда найдем его, если тщательно поищем.
– Джудит, – охотник пристально взглянул на девушку, – сейчас только вы можете принять решение, открывать сундук или нет.
– Вы считаете, что я буду колебаться в то время, когда жизнь моего отца в опасности?
– Том Хаттер может осудить вас за это, когда вернется. Люди часто не одобряют то, что делается ради их же блага.
– Зверобой, – девушка решительным жестом отмела колебания охотника, – если нам удастся найти ключ, я разрешаю вам отпереть сундук и взять оттуда все, что может пригодиться для того, чтобы выкупить отца и Непоседу.
Вместе с могиканином, до сих пор не принимавшим участия в беседе, они углубились в поиски ключа. Однако ни в шкафах, ни в ящиках, ни в иных тайниках, подходящих для этой цели, отыскать его не удалось. Дошли до спальни старого Хаттера. Эта часть дома была обставлена не так скудно, поскольку здесь сохранилась мебель, которой пользовалась покойная жена хозяина. Однако и здесь самый тщательный осмотр не принес успеха.
Следующим местом поисков стала комната Джудит и Хэтти. Чингачгук, как и Зверобой до того, тотчас отметил разницу между убранством угла, который занимала старшая сестра, и той части спальни, которая принадлежала Хэтти. Обращаясь к охотнику, он негромко произнес несколько слов на делаварском наречии.
– Вон что ты заприметил, Змей! – задумчиво проговорил Зверобой. – Вполне возможно, что так оно и есть: одной он полностью верит, а другой – не вполне…
– Где, кроме простого белья и невзрачных ситцевых платьев, можно надежно спрятать ключ от взоров старшей? Красивая белая скво никогда к ним не прикоснется.
– Ты по праву заслужил свое прозвище мудреца, Змей! Конечно, любительница ярких нарядов никогда не станет интересоваться такими платьями, какие носит Хэтти. Сними-ка, вождь, ее одежду со стены, и увидим, какой ты провидец…
Однако ключа не было и там. Но на последнем колышке обнаружился скрытый платьями небольшой мешочек, сшитый из грубой парусины. Охотник ощупал его и в следующую минуту с торжеством извлек оттуда желанный ключ.
Джудит, ожидавшая на пороге спальни, догадалась, почему ее отец использовал это место в качестве тайника. Быстро отвернувшись, она закусила губу – не столько от досады, сколько от неловкости, но не проронила ни слова. Зверобой поспешил к сундуку – все три замка, как вскоре выяснилось, открывались одним ключом.
– Этому сундуку немало лет, – произнес он, обращаясь к Джудит, – и, возможно, внутри его хранятся ваши семейные тайны. Мы с Чингачгуком только поднимем тяжелую крышку, после чего выйдем на платформу, а уж вы сами посмотрите, не найдутся ли там вещи, которые могут пригодиться для выкупа…
– Зверобой! – воскликнула девушка. – Погодите! Мой отец и моя сестра сочли необходимым прятать от меня то, что находится в этом загадочном сундуке, а я слишком горда, чтобы даже при таких обстоятельствах действовать вопреки их желанию. В одиночку я ни за что не стану рыться в нем. Останьтесь со мной оба – мне нужны верные свидетели… Открывайте же скорее!
Окованная железом крышка поднялась с трудом, и первое, что они увидели, убрав лежащую сверху холстину, – аккуратно сложенную мужскую одежду. Сшита она была из тонкого малинового сукна по давно забытой моде и украшена золотыми позументами и хрустальными пуговицами.
Несмотря на поразительное самообладание, Чингачгук не смог удержаться от восхищенного восклицания, когда Зверобой развернул великолепный кафтан.