Зверобой

Старик не ответил и еще больше помрачнел.
– Вот до чего доводят девичьи причуды! – с досадой продолжал Марч. – Недаром говорят, что женщина любит ушами. Этот заморыш Зверобой просто околдовал Джудит. Мы с тобой тоже побывали в плену, но она и пальцем не пошевелила, чтобы помочь нам… И все же давай-ка, старина, подплывем малость поближе к косе и поглядим – может, своевольные сестрицы как раз там нас и поджидают!
Том Хаттер не возражал. Вскоре ковчег бесшумно снялся с якоря, а спустя короткое время во мраке начали вырисовываться смутные очертания дубовой рощи, покрывавшей возвышенность на мысу.
Старик подвел свое судно так близко к берегу, насколько это позволяла осадка баржи. И хотя в темноте трудно было что-либо различить, молодой ирокезский воин, охранявший берег по эту сторону мыса, умудрился заметить верхушку паруса баржи. Пораженный воин невольно вскрикнул, оттолкнув юную подружку, которую только что крепко обнимал. Гарри Непоседа мгновенно вскинул ружье и выстрелил, а слепой случай направил шальную пулю прямо в грудь девушки…
Неожиданный выстрел и женский крик привели в замешательство всех, кто находился на барже. Хаттер, едва сдерживая вертевшиеся на языке проклятия, промолчал – он не хотел ссориться с Непоседой, своей единственной опорой, тем более что положение их теперь крайне усложнилось. Чингачгук, презрительно хмурясь, окликнул Уа-та-Уа и молча прошел на нос ковчега, однако делаварка бесстрашно набросилась на великана:
– Зачем ты это сделал, жестокий бледнолицый? Ты не приобрел никакой славы и ничего не добился своим глупым выстрелом. Зачем ты погубил невинную девушку? Что бы ты чувствовал, если бы застрелили твою жену? Теперь кровь позовет кровь… Ты думаешь, минги простят тебе это?
Сам Непоседа, хоть и хорохорился, был ошарашен напором индианки. На мгновение в его душе воцарился настоящий хаос, и он не знал, как отнестись к тому, что случилось. Потом гордость и упрямство снова взяли над ним обычную власть. Он гневно ударил прикладом ружья по палубе и пробормотал:
– Ступай прочь, дикарка… Не тебе меня учить!
Отвернувшись от расстроенной до слез Уа-та-Уа, Гарри прошествовал в каюту как человек, считающий ниже своего достоинства препираться с неразумной женщиной.
Томас Хаттер поспешил увести свое судно прочь от мыса, не без основания опасаясь мести ирокезов…
А в это время его дочери устраивались на ночлег в пироге, которая едва заметно перемещалась на самой середине озера, повинуясь прихотям скрытых течений и движениям ночного воздуха.
 
Глава 17
 
Хоть облака и затянули все небо, ночь по-прежнему была тихой – пора осенних бурь еще не наступила. Лишь над водой рваными клочьями клубился зеленоватый туман.
Ковчег несколько раз отклонялся от курса, но в конце концов баржа поплыла строго на север. Томаса Хаттера устраивало то, что его судно все время находится в движении.
Теперь и старик с беспокойством размышлял о своих дочерях, которые до сих пор не вернулись, еще большую тревогу вызывала у него возможная потеря пироги. Однако, полагаясь на смекалку Джудит, он надеялся на благополучное завершение этой бессмысленной, по его мнению, затеи сестер.
Время шло, и постепенно глубокая тьма начала сменяться первыми проблесками рассвета. Облака в вышине порозовели, но внизу все по-прежнему окутывала туманная дымка. Неожиданно из тумана выплыли призрачные очертания замка – покинутого и пустующего жилища Тома Хаттера, и как только немного посветлело, старик направил ковчег прямо к нему, рассчитывая провести здесь весь этот день. Если Джудит и Хэтти потеряли в тумане ковчег, они рано или поздно приплывут сюда, а в случае нападения индейцев отбить их атаку из-за прочных стен будет гораздо проще.
Чингачгук в полном боевом облачении уже расхаживал по корме, пока Уа-та-Уа готовила немудреный завтрак. До замка оставалось меньше мили, ветер дул попутный, хоть и неровный, и вскоре Хаттер и Гарри подняли парус.
Неожиданно старик заметил направляющуюся к замку пирогу. Спустившись в каюту, Хаттер взял подзорную трубу и поднес ее к глазам. Радостное восклицание сорвалось с его губ – над бортом лодки мелькнуло платье Джудит: его старшая дочь поднялась во весь рост, осматриваясь вокруг. В пироге виднелась и склоненная головка Хэтти…
 
Том Хаттер позвал индейца и его невесту в каюту, передал вождю подзорную трубу, а сам поднялся на палубу к Непоседе. Чингачгук, внимательно оглядев пирогу, озеро, берега и дом старика, остался очень доволен. Затем он передал трубу Уа-та-Уа. Девушка впервые держала подобную вещь в руках, однако, преодолев робость, быстро освоилась и даже начала забавляться невиданной игрушкой. Затем она навела подзорную трубу на замок. Вглядевшись повнимательнее, делаварка что-то негромко сказала вождю, и Чингачгук, едва бросив взгляд на то место, куда указывала его невеста, нахмурился и поспешил на корму. Вслед за ним из каюты выбежала и Уа-та-Уа.
Лицо могиканина не выражало тревоги, однако старик и Гарри, хорошо знавшие индейцев, не могли не заметить, что у вождя важное известие.
– В чем дело, краснокожий? Чего ты так разволновался? – насмешливо обронил Непоседа, косясь на подзорную трубу в руках вождя. – Небось, заметил белку на дереве или форель у самого носа баржи? Теперь, думаю, тебе известно, какие зоркие глаза у белых охотников…
– Не надо плыть к замку, – коротко произнес Чингачгук. – Там ирокезы.
– Что за чепуха? – рявкнул Хаттер, выхватывая у могиканина подзорную трубу. – Где? Не вижу ничего подозрительного! Взгляни-ка и ты, Непоседа…
– Ты, должно быть, смотрел не с того конца, вождь, – ухмыльнулся Марч и повернулся к Хаттеру. – Держи, старина… Ложная тревога!
– Не надо смеяться. Задержите пирогу, туда нельзя, – нетерпеливо воскликнула Уа-та-Уа. – Ты разве не видишь мокасин на волнах?
– Гарри, на всякий случай спусти парус, – распорядился Хаттер, – индейская скво редко вмешивается в мужские дела, но уж если и сунет нос, то неспроста… Гляди, точно – возле одной из свай в воде болтается мокасин… Похоже, здесь и в самом деле побывали непрошеные гости… Однако эта обувка в наших краях не в диковину – я сам ношу ее, и даже Хэтти частенько надевает мокасины вместо ботинок.
Баржа теперь находилась в двухстах ярдах от замка и продолжала по инерции продвигаться вперед. Мокасин, зацепившийся ремешком за сучок на одной из свай, вбитых в дно озера, тихонько покачивался на мелкой зыби и, должно быть, даже не промок изнутри. Он мог попасть сюда разными путями. Свалился с платформы, был пригнан волной с берега, выброшен из пироги или с плота… в конце концов, его мог потерять прошлой ночью посланец мингов…
Том Хаттер и Непоседа строили самые различные догадки. Индеец же был твердо убежден, что мокасин этот – все равно что след врага, обнаруженный в лесу, а значит, ясно говорит об опасности. Нужно подплыть к замку на пироге и выловить его, – и узор, вышитый на замше, все скажет сам за себя.
На том и остановились.
Могиканин спустился в пирогу и взялся за весло. Уа-та-Уа молчала, но прекрасные глаза девушки не могли скрыть ее тревоги. Однако гордость не позволила вождю даже коротким взмахом руки успокоить ее.
У Чингачгука были все основания остерегаться, и все его мышцы гудели от напряжения, как натянутая тетива. Он неторопливо греб прямо к замку, вглядываясь в темные глазницы окон Плавучего Дома. Каждую секунду можно ждать, что там мелькнет смутная тень, а следом раздастся сухой треск выстрела.
В конце концов он достиг того места, где болтался в воде мокасин, но не стал его подбирать сразу, а медленно обогнул частокол, окружавший основание замка, в поисках любой приметы, которая могла бы свидетельствовать о присутствии мингов. Глубокая тишина царила в доме и вокруг него, и вождь не заметил ничего подозрительного. Окна были целы, запоры оставались на местах, а дверь находилась в том же положении, в каком ее оставил хозяин. Даже на воротах, ведущих в док под настилом, замки оставались нетронутыми. Вернувшись к платформе, Чингачгук решил было подняться на нее и заглянуть через одну из бойниц внутрь дома, но передумал. Лишь приблизившись к мокасину, он ловким, незаметным со стороны движением весла перебросил его в пирогу…