Зверобой

– Должно быть, Крэйг осыпает нас проклятьями, – усмехнувшись, проговорил капитан, обращаясь к Торнтону. Сложив подзорную трубу, он передал ее своему денщику, стоявшему поблизости. – И, сказать по чести, не без оснований: гораздо приятнее находиться здесь и ухаживать за мисс Джудит Хаттер, чем рыть могилы для краснокожих дьяволов, как бы ни был заманчив окружающий пейзаж и не будоражила легко одержанная победа… Кстати, сержант, как обстоят дела у вашего приятеля Дэвиса? Он еще жив?
– Умер час назад, ваша честь, – прозвучал ответ. – Я сразу понял, что жизнь бедняги висит на волоске, когда увидел пулю, угодившую ему прямо в живот. Я еще не встречал человека, который ухитрился бы выжить после того, как ему просверлили дыру в животе размером с кулак…
– Да, кому-то уже не до здешних красот, – заметил Уэрли, позевывая. – Знаете, сержант, две бессонные ночи подряд чертовски вымотали меня и пощекотали нервы… Надеюсь, раненая рука вам не слишком досаждает?
– Она, конечно, доставляет мне некоторые неприятности, сэр, – сдержанно ответил Торнтон. – Но можно немного и потерпеть. Надеюсь, наш лекарь-шотландец скоро освободится и найдет пару минут, чтобы осмотреть мою рану…
– Уверен, что Грэхем вам поможет… А ведь эта Джудит Хаттер – прехорошенькое создание, Артур. Представляю, как при такой необычной внешности ею бы восхищались в лондонских парках, – капитан Уэрли оживился. – Прелестная девушка! В своем парчовом платье она выглядела истинной королевой. Но какие испытания выпали на долю совсем молодой женщины! Ведь в этом странном доме многое случилось – нет уже на свете ее матери и отца, судьба младшей сестры неясна, из всего семейства Хаттеров уцелела, увы, лишь одна наша красавица… И все же для меня это была очень удачная экспедиция, и обещает она завершиться куда приятнее, чем обычно кончаются стычки с индейцами.
– Не следует ли из ваших слов, сэр, что вы пришли к мысли покинуть гордое воинство холостяков и закончить военную кампанию женитьбой на мисс Джудит?
– Вы полагаете, капитан Роберт Уэрли готов стать новобрачным?! Артур, мой молодой и наивный друг, вы плохо знаете армию, в которой служите, если способны вообразить подобное! В колониях иногда встречаются женщины, чьими достоинствами офицер легкой пехоты мог бы увлечься настолько, чтобы опутать себя цепями брака. Однако вряд ли такую можно найти на этом озере или даже в форте на Голландской реке, где мы стоим гарнизоном… Однажды мой дядюшка-генерал надумал подыскать мне богатую невесту в Йоркшире, но барышня оказалась сущей уродиной, а я не готов предложить руку и сердце даже принцессе, если она не будет хорошенькой…
– А если девушка вполне отвечает вашему строгому вкусу, то вы готовы жениться даже на нищей?
– Предположение, достойное юного сержанта! Любовь в шалаше – старая побасенка на новый лад, которую иной раз приходится слышать. Англичане не из тех, кто готов скоропалительно потерять свою свободу, молодой человек… Возьмем, к примеру, сэра Эдвина. Наш полковой командир уже в летах и полный генерал, однако никогда не помышлял о женитьбе; а если неглупый мужчина вот-вот дослужится до генерал-лейтенантского чина, избежав брачных уз, то он уже почти в безопасности. Или майор Бейли, вдовец, отведавший брачной жизни на протяжении года, еще юнцом. Теперь он считается одним из самых надежных холостяков. Из десяти капитанов разве что один-два рискнут заявить, что готовы представить свою молодую супругу полковому собранию…
Беседу офицеров прервал посыльный. Врач просил капитана Уэрли срочно подняться на баржу.
– Мне кажется, у меня все-таки не совсем ладно с раной… – поморщился сержант, баюкая ноющую руку.
– Ступайте на баржу и передайте доктору Грэхему, что я приказываю немедленно осмотреть рану мистера Торнтона, – велел капитан посыльному. – А как только он управится, пусть… Нет, отставить… Я иду с вами, Артур…
Едва бой закончился, солдаты сразу же подобрали на косе своих убитых и раненых; среди них оказалась и бедняжка Хэтти Хаттер – ее задела шальная ружейная пуля. Никто не видел, как и когда это случилось. Сумаха, а с ней несколько пожилых индианок и ирокезских девушек были убиты в пылу перестрелки, когда они пытались спастись бегством. Большинство индейских воинов погибло на месте, и лишь немногим удалось скрыться в зарослях и вплавь переправиться на лесистый берег, где их следы затерялись. Что касается раненых мингов, то солдатские штыки избавили хирурга от лишних хлопот.
 
Вождь Расщепленный Дуб уцелел, но был ранен и угодил в плен. Теперь, крепко связанный, он восседал на корме баржи, вытянув перед собой искалеченную ногу и равнодушно глядя на озеро. В душе вождь горько оплакивал судьбу своего племени, однако на его лице не было заметно следов уныния или отчаяния.
Капитан Уэрли и Артур Торнтон прошли мимо пленного, даже не взглянув в его сторону.
Колин Грэхем, полковой хирург, сопровождавший отряд, находился вовсе не там, где предполагал капитан Уэрли, – не в наспех оборудованном в трюме лазарете, а в каюте ковчега. Он только что отошел от кровати, на которой лежала Хэтти Хаттер. Обезображенное оспой лицо шотландца выражало столь непривычное для всякое повидавшего военного медика печальное сожаление. Все его усилия не имели успеха – и он уже потерял надежду на то, что девушка проживет еще хотя бы несколько часов. Кроме того, его взволновали мужество и терпение, с которым Хэтти, столь кроткая и хрупкая, переносила ужасные мучения. Врач был до того поражен, что даже не решался кому-либо в этом признаться.
– Какое присутствие духа у этой раненой девушки, – хмуро заметил он, когда офицеры, постучав, вошли в каюту. Грэхем выговаривал слова отрывисто, с резким шотландским акцентом. – Я надеюсь, джентльмены, что когда наступит наш последний час, мы с таким же смирением встретим его, как эта несчастная.
– Есть ли какая-нибудь надежда, что она поправится? – негромко спросил Уэрли, взглянув на измученную, бледную Джудит, всю ночь не отходившую от сестры.
– Не больше, чем у Карла Стюарта стать королем Англии. Взгляните на мисс Хэтти и судите сами, джентльмены… – Хирург, пропуская сержанта, толкнул дверь каюты. – Прошу! Идемте, мистер Торнтон, я к вашим услугам. Мне здесь делать больше нечего. Я готов заняться вашей раной немедленно…
Когда хирург и младший офицер удалились, Роберт Уэрли обвел помещение пристальным взглядом.
На бледном лице младшей сестры, хранившем просветленное выражение, явственно читались признаки приближающейся смерти. Джудит, охваченная глубокой скорбью, сидела подле Хэтти, а делаварка стояла у изголовья, готовая оказать любую помощь. Зверобой, вышедший совершенно невредимым из вчерашнего кровавого побоища, если не считать ожогов и царапины от томагавка на плече, задумчиво смотрел на озеро. Он и в эту минуту не расстался со своим карабином, но его воинственный пыл давно улетучился, уступив место обычной сдержанности, к которой теперь примешивалась щемящая жалость к умирающей девушке. Чингачгук, прямой и неподвижный, как статуя, прислонился спиной к стене, неотрывно следя за всем происходящим. Последним, на ком задержался взгляд англичанина, был Гарри Марч. Непоседа расположился на стуле у двери с видом человека, который чувствует неуместность своего присутствия, но не находит в себе сил уйти.
– Кто… этот человек в красном? – с трудом шевеля запекшимися губами, прошептала Хэтти, заметив офицерский мундир. – Скажи мне, Джудит, – ведь это друг нашего Гарри?
– Это офицер, командир отряда, спасшего всех нас от рук ирокезов, – тихо ответила старшая сестра.
– Значит, и я… я тоже спасена? – пробормотала девушка. – А мне почудилось, будто доктор говорил, что меня тяжко ранили… Что я обречена… Умерли мать и отец. Но ты ведь жива, Джудит! И Натаниэль Бампо, и Змей, и Уа-та-Уа… Я очень боялась, что Гарри убьют, когда услышала, как он громко кричит в толпе солдат…
– Непоседа цел и невредим…
– Кто мог стрелять в простую девушку? Ведь я никому не сделала зла.