Люди и чудовища. Том 2 (СИ)

Вечный сидел на плоском камне на безлюдном берегу реки и смотрел вдаль, повернувшись к дороге в четверть оборота. Эррэ его пульсировало вокруг тела плотным темным коконом, скрывая уровень Силы, — так делали почти все мастера.
— Явился, — сказал маг негромко и повернул голову в сторону Арона. На его лице не было ни удивления, ни гнева, ни любой иной эмоции. Внешность его не соответствовала ни одному из трех описаний соглядатаев, не соответствовала даже тому образу, которые возник из пьяной болтовни Керника. На берегу сидел кряжистый крепкий мужчина лет сорока, с лицом, коричневым от загара и изрезанным преждевременными морщина, с седыми висками и нитями седины в короткой бороде. Одетый просто, безоружный. Ничто в нем не выдавало самого сильного из ныне живущих магов. А еще в нем не было ничего безумного. Взгляд темных глаз был чист, спокоен.
Арон поклонился, приветствуя.
— Вы ожидали именно меня, мастер?
— Я ожидал того, чья жажда Силы победит страх смерти. Это ты?
Вечный смотрел ему в глаза. И можно было солгать, и сказать «да», но Арон не решился. Откуда-то возникла уверенность, что Вечный умеет видеть ложь.
— Нет, мастер. Я пришел не потому, что мечтал о большей Силе. Тьма дала мне достаточно.
— Тогда зачем ты пришел?
— Мой учитель мертв. За мою голову назначена цена и все мастера империи желают эту цену получить. Мой Дар вырос настолько, что ему тесно внутри эррэ. Я пришел, чтобы выжить.
— Значит, тебя привело отчаяние, — Вечный поднялся на ноги, подошел ближе, разглядывая Арона. — Отчаяние и злость. Это хорошо. Я возьмусь тебя учить и проведу мастерский экзамен, а в обмен ты должен закончить то, что не успел сделать я.
Арон сделал шаг назад. Эта фраза… Он вспомнил, от кого и где уже слышал эту фразу.
— Полгода назад на императорском празднике…
— Я выбрал тебя первым, — согласился Вечный. — Оказалось, я пришел слишком рано.
Призрак… Арон был уверен, что в столице он видел призрака. Но сейчас Вечный выглядел вполне живым человеком и нисколько не походил на того бестелесного юношу с древними глазами.
— Что именно я должен буду закончить?
— Я скажу тебе, когда придет время.
Значит, долг, который будет висеть над Ароном до тех пор, пока Вечный не потребует оплаты? Быть в долгу, но даже не знать, что именно ты должен?
— Мастер, каким было условие, которые вы ставили своим прежним ученикам? Тем, которые выжили и стали сильными магами?
Вечный посмотрел на него с недоумением, словно бы Арон и сам должен был догадаться:
— Они должны были закончить то, что не успел я.
— Но они это не закончили?
— Как бы они могли, если время еще не пришло? — недоумение Вечного усилилось, во взгляде, только что спокойном, появилась червоточина. — Не пришло время… Нет, не пришло… — голос мага стал потерянным, он огляделся по сторонам, будто не понимая, где он и что здесь делает. Потом тряхнул головой и продолжил нормальным тоном: — Так ты принимаешь мое условие?
Одно и то же условие всем сотням учеников, которые у Вечного были за последние века. И, раз время не пришло, никому из выживших не довелось это условие выполнить. Бесовски удобное условие — если только череда удачи не прервется на Ароне и выполнение не выпадет ему.
— Принимаю.
  
Часть 2
 
Глава 1
 
Тревога пробилась через все слои чужой памяти, обвила его суть колючей сетью и вытянула наверх и наружу.
Пробуждение оказалось резким и болезненным. И даже после пробуждения боль не ушла. Она спряталась в его висках и в суставах рук, растеклась вдоль позвоночника и огненным шаром жгла из солнечного сплетения. Но боль можно было вытерпеть. Куда хуже было ощущение, будто его сейчас разорвет. Будто бы он ел, ел и ел — как едят после долгого голода — а потом запоздало опомнился.
Вспышкой мелькнуло предупреждение Прежнего, что двадцать лет чужой памяти уничтожат его разум. Оказалось, даже эти обрывки, взятые из одного года жизни Прежнего, были для него… слишком.
 
«Я никогда прежде не делился воспоминаниями,» — подал голос Прежний, то ли объясняя, то ли оправдываясь, и Арон ощутил, как его присутствие ослабевает.
Раньше, до этих воспоминаний, Арон не знал, затаился ли Прежний в его мыслях и наблюдает за реальностью или ушел в глубины памяти. Но теперь что-то изменилось, и он понял, что способен это определять.
Тревога с пробуждением ушла. Похоже, он действительно слишком близко подошел к краю, раз сам Дар вмешался в происходящее. А источником тревоги, выдернувшей его из воспоминаний, был именно Дар — Арон ощущал, как Сила внутри его эррэ перекатывается беспокойными волнами.
Сев, Арон огляделся. Ночь еще длилась. Всего одна ночь, всего несколько часов, но в его сознании они сравнялись с годом жизни. Чужой жизни — напомнил он себе, но душа не верила, как не верило сердце, все еще болевшее из-за смерти Мины.
Дежурство Кирка уже закончилось, теперь у костра сидел Инис. Увидев, что Арон встал, наемник тоже поднялся на ноги.
— Тибор, что?..
— Не спится, — Арон подошел к краю освещенного пространства и долго стоял, вглядываясь в темноту, в ту сторону, где начиналась Великая Степь, и чувствовал, как медленно отпускает боль.
А потом над Степью разлилось сияние.
* * *
Небеса на Великой Степью сияли, переливаясь всеми оттенками сиреневого, пурпурного, алого и золотого.
Альмар стоял у входа в шатер, принадлежащий Радгану Шега, единственному шаману в становище, и смотрел вверх. Два дня назад господин Митрил опять уехал, в этот раз оставив его на попечение шамана, который к своей новой роли опекуна отнесся весьма серьезно. То ли господин Митрил знал, чем угрожать, то ли — что пообещать, но теперь за Альмаром присматривали куда тщательнее, чем прежде. Даже тщательнее, чем ему бы хотелось. За пределы становища его вообще не выпускали — до сегодняшней ночи.
— Вот это, — Радган, вставший рядом с ним, ткнул пальцем вверх, — это признак Новой Волны, которая придет вне очереди. Кто-то или что-то пытается прорваться через защиту в нашу часть Степи, и предками придется вернуться и восстановить защиту.
— Кто-то или что-то? — повторил Альмар, глядя на шамана. Когда он впервые увидел Радгана, то был немного разочарован. Шаман ничем не отличался от обычного кочевника лет пятидесяти, рослого и все еще крепкого. Никакого обилия амулетов, или черепов, или экзотической одежды. Хотя… маги ведь внешне тоже ничем не отличались от обычных людей.
— Скорее всего, очередная попытка Нижнего мира. Князья Хаоса знают, что мы защищены, и оттого пытаются еще упорнее.
— Князья Хаоса? — Альмар моргнул, но это Радган объяснять уже не стал, только махнул рукой:
— Собирайся. Скоро явится Идгаш, отведет тебя в Хранимое место.
* * *
Они ехали не торопясь. Продолжавшее сиять небо позволяло хорошо видеть степь вокруг, но это все же была ночь — не самое лучшее время для путешествий. Идгаш, старший сын Радгана, был мрачен и неразговорчив, и Альмару не оставалось ничего другого, кроме как размышлять, наблюдая, как вырастает впереди громада Хранимого места.
«Князья Хаоса», — так сказал шаман. Как будто силы Хаоса не были безликими и неразумными, как объяснял Альмару его учитель по теории магии. Как будто бы у Хаоса имелись хозяева. Но разве само понятие Хаоса не подразумевало отсутствие правил и законов, подчинения и управления? Это мир людей был разумен и упорядочен, а Нижние миры являлись безумной мешаниной материи, эфира, магии, осколков душ и тел. Гнилостным варевом, из которого выползали вечно голодные бесы…
— Тойко Идгаш! — послышался голос за спиной. — Тойко Идгаш!
Альмар обернулся. Обладателем голоса оказался Таш, сейчас гонящий коня за ними следом. Один из тех подростков, с которыми Альмар ездил в место Эха. Слово тойко, означавшее вежливое обращение к старшему родственнику, говорило о том, что Таш приходился сыну шамана родней.