Люди и чудовища. Том 2 (СИ)

— Тойко Идгаш, кто-то разломал ограду и распугал ваших лошадей, они разбежались по степи, — проговорил Таш торопливо. — Если их не собрать до начала метели, они все погибнут.
Идгаш натянул поводья и замер. Посмотрел на замок перед ними. Потом на Альмара. Потом вновь на замок.
— Тут рядом, — сказал отрывисто. — Доберешься сам. Будь внутри. Не выходи, что бы ни случилось. Я вернусь, когда Волна уйдет.
Альмар сглотнул, не уверенный, что ответить на это.
— Тойко Идгаш, я могу побыть с Альмаром, — предложил Таш, — я не…
— Нет! — торопливо оборвал его Альмар. — Не надо! Мне не нужна компания!
Идгаш бросил короткий взгляд на мальчика, потом на Таша, и кивнул подростку:
— Вернешься со мной. Поможешь с лошадьми, — и, не оглядываясь, развернул коня и помчался назад. Таш задержался на пару мгновений, взглянув на Альмара с мрачным прищуром, и поспешил следом за Идгашем.
* * *
Хранимое место ощущалось иначе, чем прежде, когда Альмар находился здесь с господином Митрилом. Холодное, враждебное, пугающее. Негостеприимное. И даже костер, разведенный Альмаром, не изменил этого. «Ты зря пришел сюда, мальчик,» — будто говорила ему сама башня. — «Зря.»
Альмар долго сидел, прижавшись спиной к каменной стене, не решаясь закрыть глаза, но, в конце концов, все же заснул — чтобы проснуться от звука тупого удара. Распахнув глаза, увидел стрелу, застрявшую в щели между каменными блоками прямо перед своим носом. Вскочил на ноги, разворачиваясь к источнику опасности…
Напротив, на расстоянии десяти шагов, с луком в руках, с новой стрелой, уже наложенной на тетиву, стоял Шенг. А небо в окне за спиной туура наливалось светом Волны.
— Что ты делаешь?
Шенг широко улыбнулся:
— Убиваю тебя.
Можно было спросить — зачем? Можно было пытаться угрожать гневом господина Митрила, пытаться взывать к совести, морали, богам или духам. Шенг явно ждал чего-то подобного. Альмар видел на его лице предвкушение, ожидание хорошего развлечения…
Мальчик ощутил, как внутри него что-то изменилось, напряглось, собирая силы. Что-то, чего он не ощущал прежде. Это что-то не боялось ни врага, ни смерти. Это что-то испытало лишь гнев.
Если перед тобой враг, особенно враг старше и сильнее, бей первым, — всплыли в памяти слова полуэльфа.
Враг был выше Альмара на голову, на четыре года старше и на четыре года сильнее. Как можно первым нанести удар тому, кто готов в любой момент истыкать тебя стрелами?
Левую щиколотку Альмара, внутри сапога, что-то крепко сжало, потом отпустило и поползло по ноге вверх. Альмару потребовалась вся сила воли, чтобы не вздрогнуть.
Амулет Ниты.
Шанс спастись?
Ощущение движения, почти неслышимый звук рвущихся ниток, натяжение одежды — оживший амулет порвал штанину в районе шва и оказался на свободе.
Нельзя смотреть вниз.
Нельзя привлечь внимание врага к амулету.
— Что? От страха язык проглотил?
— Я не сделал тебе ничего плохого. За что ты хочешь меня убить? — Альмар не смотрел на руки туура, вместо того он смотрел в его глаза. По взгляду можно уловить решение врага спустить тетиву до того, как его руки шевельнутся. Уловить и, может быть, успеть метнуться в сторону.
Шенг ухмыльнулся со злым предвкушением. Ему явно хотелось поделиться.
— На тебя мне плевать. Но ты имперец, а имперцы лучше всего годятся на роль врагов. Мертвых врагов. Знаешь, шаманы уже сидят у нас в печенках со своими запретами. Нельзя вести войны, нельзя совершать набеги, нельзя угонять чужие стада, нельзя воровать женщин. Ничего нельзя. Прежде, чтобы стать мужчиной, нужно было убить врага и принести в становище его голову. А теперь мы становимся такими же бесхребетными, как вы, имперцы. Мягкотелыми трусами. Старики говорят, что чем раньше волчонок попробует кровь на вкус, тем свирепее волк из него вырастет. Конечно, враг из тебя так себе, но я не привередлив.
Тууры. Самое многочисленное племя степи. Сотни тысяч становищ.
Самоназвание тууры означало на их языке просто «люди», а степных волков они называли словом «туоры». Почти одно и то же. И у всех тууров общим родовым знаком была голова волка.
 
— Застрелить безоружного сможет любой трус, — Альмар, не мигая, смотрел в глаза Шенга. — А по-настоящему сразиться — кишка тонка?
Глаза Шенга вспыхнули гневом, и Альмару показалось — сейчас выстрелит. Но нет, подросток отбросил лук в сторону и вырвал из ножен длинный нож.
— Ну давай по-настоящему, имперец. Я вспорю тебе живот, выколю глаза, отрежу язык, а потом выброшу из башни под ноги предкам.
Альмар молча выдернул из ножен клинок, который дал ему господин Митрил, и сжал в руке. Смерть из неизбежной стала всего лишь очень вероятной.
Что-то изменилось внутри башни. Будто обозначилось чье-то невидимое присутствие. Будто подул несуществующий ветер…
Но, едва подумав об этом, Альмар выбросил странное ощущение из головы. Туур, стоявший напротив, был главной опасностью. Все остальное значения не имело.
Они подходили друг к другу все ближе, кружа по комнате без углов, идеально подходящей для схватки. Вот Шенг сделал первый выпад, примериваясь. Альмар поймал клинок на клинок — и понял, что долго ему так не продержаться.
На полу почудилось движение. Доля мгновения — взглянуть, удостовериться. Да, амулет Ниты полз к Шенгу.
Второй выпад, второе парирование. Шенг оскалился, пока лишь с легкой досадой. Третий выпад, четвертый…
Амулет полз медленно, замирая, притворяясь безобидной веревкой. Помочь амулету? Заставить врага наступить на него?
На пятом выпаде Альмар парировал хуже, позволив ножу Шенга распороть рукав и оцарапать кожу на запястье, и торопливо отступил назад, перешагнув через амулет. Шенг метнулся следом, и Альмар не смог и дальше следить за амулетом. Но когда, чуть позже, он все же выделил мгновение, на полу ничего не было.
Шенг тем временем начал злиться — игра затягивалась. Вот он нанес несколько ударов подряд, уже не особо заботясь о том, чтобы избежать клинка Альмара — и Альмар сам не понял, как сумел избежать ран, как ему удалось отделаться только разрезами на одежде да парой царапин.
А потом Шенг споткнулся.
Споткнулся странно, его повело в сторону на ровном месте.
Враг утратил сосредоточенность — и Альмар метнулся к нему, ударил, вложив в это все силы, вогнал нож тууру в живот и рванул лезвие вверх и вбок, насколько получилось. В грудь не решился — лезвие могло безвредно скользнуть по ребрам. Ударил и мгновенно отскочил, продолжая сжимать нож, теперь испачканный кровью.
Шенг уставился на него, не понимая. Не веря. Потом перевел ошеломленный взгляд на свою рану — и, взревев от ярости, кинулся вперед, на Альмара. Мальчик метнулся в сторону, избежав удара, и с почти безопасного расстояния увидел, как Шенг вновь споткнулся, почти упал, но оперся свободной рукой о стену и устоял на ногах. Как развернулся к Альмару, и вот они вновь оказались друг напротив друга. Только теперь в глазах туура вместо насмешки и предвкушения были страх и боль, гнев и непонимание. И обида. Такая огромная обида, что Альмару, несмотря на все, вдруг захотелось рассмеяться в голос.
— Ты… ты не мог! Ты слабее.
Альмар промолчал, следя за каждым движением туура, за каждым его вздохом. Раны в живот часто оказывались смертельны, только вот убивали не сразу. Нужно было дождаться, пока враг истечет кровью. А она текла щедро, пропитывая все слои теплой осенней одежды Шенга, пропитывая штанины, стекая вниз по сапогам и собираясь на каменном полу в густое, будто маслянистое, пятно. В свете Волны это пятно казалось не красным, а черным, с призрачным голубоватым оттенком.
Альмар смотрел на Шенга, пытаясь понять, чего ждать от врага сейчас. Кинется снова? Попытается убить, пока еще остались силы?
Туур, продолжая сжимать в правой руки нож, приложил левую к животу и зажал рану. Сделал шаг назад, прижался спиной к стене, посмотрел вниз, на растущую лужу своей крови. Потом вздохнул и поднял голову, взглянув Альмару в глаза.