13 причин почему

Сжимаю руками голову и сильно давлю на виски.
Уверена, что на той фотографии Кортни мило улыбается. Пусть фальшиво, но все равно мило.
Она не улыбается. Но ты этого уже не узнаешь.
Смотрите, Кортни думала, что сможет играть со мной когда и где ей заблагорассудится, но я ей не позволила. Я выбралась на дорогу до того, как столкнуть ее в пропасть… пусть и ненадолго.
Но как?
Анкетирование перед Днем святого Валентина.
Я испугалась, что полученные результаты станут оправданием для тех парней, в списке которых окажусь я. Все и так излишне много внимания обращают на слухи обо мне. Конечно, теперь это всем развяжет руки, и кто знает, чем могут обернуться наши свидания. Мне стало противно.
Я посмотрела на отверстие наверху коробки – слишком узкое, чтобы просунуть туда пальцы. Но я могла просто снять крышку и достать свою анкету. Элементарно. Мисс Бенсон спросила бы, зачем я это делаю, а я бы притворилась, что слишком смущена, чтобы участвовать в этом опросе. Она бы меня поняла.
Или… я могла подождать и посмотреть, что будет.
Если бы я не был таким дураком, если бы честно ответил на все вопросы, я бы описал Ханну. И возможно, у нас появилась бы возможность нормально пообщаться, а не просто посмеяться над тем, как мы вместе работали в кинотеатре прошлым летом.
Но я этого не сделал. Я даже не думал, что все может так обернуться.
Вариантов было два: либо парни просто посмеются над результатами, на что я втайне надеялась, либо примут их как руководство к действию.
Позвонил бы я Ханне, если бы среди половинок, подобранных для меня, оказались ее имя и номер телефона? Сползаю по холодной скамейке, голова закинута назад, как будто она вот-вот оторвется.
Все-таки это исследование – всего лишь шутка, поэтому вряд ли многие отнесутся к результатам серьезно. Скорее всего, все почитают полученные имена и посмеются, никому и в голову не придет звонить по указанным телефонам и назначать свидания. Успокойся, Ханна. Ты не станешь предметом насмешек.
А если вдруг выяснится, что я добровольно предоставила возможность всем желающим удостовериться в слухах, которые меня окружают…
Может, не стоит обращать на это внимания? Может, просто перестать бороться с этими сплетнями? В этот момент я впервые подумала, что смириться с тем, что обо мне думают, – это отличный выход из ситуации. У меня появилась надежда, что так все еще может уладиться.
После того как я познакомился с Ханной на прощальной вечеринке Кэт, я постоянно о ней думал. Мне казалось, что ее поведение и внешний вид никак не стыкуются со всем, что о ней говорят. Но я был слишком труслив, чтобы узнать, что к чему. Боялся, что, если спрошу ее, она рассмеется мне в лицо.
Итак, какой у меня был выбор. Будучи пессимистом, я могла уйти, забрав свою анкету. Или же, став оптимистом, надеяться на лучшее. В итоге я оставила анкету в коробке из-под обуви, не будучи уверена, кто я на самом деле – оптимист или пессимист. Наверное, ни то, ни другое. Я идиотка.
Закрываю глаза, пытаясь сконцентрироваться на пронизывающем леденящем воздухе.
Когда прошлым летом я пошел подавать заявку на работу в кинотеатре, то притворился удивленным, узнав, что Ханна там работает. На самом деле я выбрал это место именно из-за нее.
– Уже сегодня, – бойким, а каким же еще, голосом воскликнула одна из болельщиц, – вы сможете забрать списки со своими «долларовыми Валентинами» в кабинете студенческого совета!
В первый рабочий день мы вместе с Ханной готовили попкорн. Она показала мне, как добавлять в кукурузу масло. Она рассказала, что если придет девушка, которая мне понравится, то не стоит класть масло в верхнюю часть стакана. Тогда кукуруза будет менее сытной, и в середине фильма девушка выйдет за добавкой, народа будет меньше, и мы сможем поговорить. Но я так никогда не делал. Потому что симпатичная мне девушка – Ханна – всегда была рядом. А мысль, что она так делала для других парней, заставляла меня ревновать.
Я еще не решила, хочу ли узнать, кто мне подходит по результатам исследования. С моей удачей это будет какой-нибудь дровосек. Ну, чтобы нам потом было нескучно работать вместе. Но когда я зашла в студенческий совет, там никого не было, и я подумала, какого черта. Подошла к болельщице, сидевшей около компьютера, и хотела назвать свое имя, но она меня перебила.
– Спасибо, что поддерживаешь болельщиц, Ханна. – Она наклонила голову и улыбнулась. – Звучит глупо, но я должна говорить это всем.
Возможно, это та же девушка, которая отдавала мне список.
Она набрала на клавиатуре мое имя, нажала команду «Выполнить», а затем спросила, сколько имен я хочу получить: одно или пять? Я положила пятидолларовую банкноту. Она набрала цифру «Пять» – и принтер выплюнул листок. Девушка сказала, что принтер специально стоит повернутым к получателям, чтобы те не смущались, увидев списки. Я сказала, что это отличная идея, и приступила к изучение своего хит-парада.
– Так, – спросила болельщица, – кто тебе достался?
Определенно та же девушка, что помогла мне.
Конечно, она шутила.
Нет.
По крайней мере, была не слишком серьезна. Я положила свой список перед ней.
– Неплохо, – сказала она. – О, этот мне нравится!
Я согласилась, что список неплохой, но и не замечательный. Она пожала плечами и поведала мне секрет – это было не вполне научное анкетирование.
Но не в случае Холдена Кофилда. В этой области исследование определенно заслуживает Нобелевской премии.
Мы обе согласились, что два имени из списка вполне мне подойдут. Еще одно, которое мне понравилось, вызвало у нее прямо противоположную реакцию.
– Нет, – уверила она. Вся ее миловидность куда-то исчезла. – Поверь мне… не стоит с ним связываться.
Упоминается ли он в твоих записях, Ханна? Это тот, о ком пойдет речь на этой кассете? Потому что сомневаюсь, что ты хочешь рассказать о девушке-болельщице.
– Но он милый, – сказала я.
– Только внешне.
Она достала пачку пятидолларовых купюр и положила мою банкноту сверху. Я не обратила должного внимания на ее слова, а следовало.
Почему? Вы узнаете об этом через несколько кассет.
Кстати, совсем забыла представить главного героя нынешней записи. К счастью, сейчас очень удачное время, чтобы сделать это, потому что он вот-вот появится.
И это снова не я.
Что-то начало жужжать. Телефон? Я посмотрела на болельщицу, но она покачала головой, поэтому я поставила рюкзак на стол, нашла в нем телефон и ответила.
– Ханна Бейкер? – спросил звонивший. – Рад тебя слышать.
Я посмотрела на девушку и пожала плечами.
– Кто это? – спросила я.
– Догадайся, откуда у меня твой номер.
Я сказала, что ненавижу играть в угадайку, после чего он доложил мне, что заплатил за него.
– Ты заплатил за мой номер? – удивилась я.
Болельщица прикрыла рот рукой, а потом указала на вывеску – «О, мой долларовый Валентин!».
Ну, нет, подумала я. Кто-то звонит, потому что мое имя оказалось в его списке? Да, это возбуждало. Но в то же время пугало.
Девушка-болельщица показала на имена в моем списке, которые мы обе сочли интересными вариантами, но я покачала головой. Я знала голоса этих парней, этот явно не принадлежал ни одному из них. Но это был и не тот мальчик, о котором меня предупреждала девушка. Я прочитала вслух два оставшихся имени.
– Похоже, что ты в моем списке, – сказал звонивший, – но в твоем меня нет.
На самом деле ты есть в ее списке. Но в другом. В том, в который, уверен, тебе не хотелось бы попасть.
Я спросила, каким номером иду в его списке. Он снова предложил мне угадать, а потом быстро добавил, что шутит.
– Готова? – спросил он. – Ты мой номер один, Ханна.
Губами повторила его ответ – номер один! – болельщица подскочила на месте и села назад.
– Так круто, – прошептала она.
Звонивший спросил, собираюсь ли я на вечеринку по поводу Дня святого Валентина.
– Посмотрим, – ответила я. – А ты кто?
Он не ответил. Ему было не нужно, потому что в этот момент я его увидела… Он стоял за окном кабинета студсовета.
Маркус Кули.
Привет, Маркус.