Ганнибал

Что касается историков, то их, особенно тех из них, кто сам филологией не занимается, нередко возмущает подобная вольность в обращении с текстами. Такого мнения придерживается Гэвин Де Бир (Gavin De Beer, 1969, pp. 132–135), который не согласен со Скалигером, исправившим у Полибия «Skaras» на «Isaras», и считает, что историк имел в виду мелкий приток Роны под названием Эйг, впадающий в нее близ Оранжа. И все-таки мы думаем, что он ошибается, и Ганнибал подошел именно к слиянию Роны с Изером. В пользу этого предположения говорит не только тот факт, что пройденное расстояние хорошо укладывается во временной отрезок — четыре дня пути, но и ссылка — прямая у Полибия и косвенная у Тита Ливия — на то, что командир пунийцев оказался на границах владений аллоброгов. Вместе с тем надписи на памятниках, во всяком случае, оставленные в классическую эпоху, свидетельствуют, что южная окраина границы аллоброгов проходила по течению Изера, от Руайна до слияния с Роной, хотя отдельные вкрапления их поселений встречались и южнее Изера, доходя до горного массива Бельдон (в нынешней долине реки Грезиводан), а также на пространстве между Изером и рекой Бурн, в области Веркора (В. Remy, 1970, р. 207). Во времена Ганнибала эти вкрапления наверняка уже существовали, следовательно, чтобы вступить в контакт с аллоброгами, полководцу вовсе не требовалось пересекать Изер. Он не мог не понимать, что помимо мелких неудобств, связанных с лишней переправой, движение по противоположному берегу причинит ему и другие трудности, о которых мы еще скажем. В отношениях с адлоброгами Ганнибал проявил достаточно дипломатической гибкости, в частности, помог разрешить спор между двумя братьями-вождями, не поделившими между собой власть. Апеллируя к закону о праве старшего, он утвердил его превосходство над братом и в благодарность получил не только продукты, теплую одежду и обувь, но и хорошо вооруженный отряд для охраны своего тыла.
Начиная с этого момента наши авторы расходятся друг с другом. И Тит Ливий, как турист, у которого испортился компас, начинает выписывать странные зигзаги. Перечитаем фразу (XXI, 31, 9), в которой автор, не моргнув глазом, излагает предполагаемый маршрут Ганнибала: «Усмирив распрю между аллоброгами и взяв курс на Альпы, он не пошел к ним прямой дорогой, но свернул влево, в земли трикастинов; оттуда краем владений воконтинов он прошел в земли тригориев и до самой Друенции не встретил никаких препятствий». Текст совершенно ясен и исключает малейшую возможность двоякого толкования, однако он приводит читателя в полное замешательство. Во-первых, непонятно выражение «свернул влево» (ad laevam), которое может означать одно из двух: либо Ганнибал направился на запад, если за точку отсчета принять русло Роны, либо, что разумнее, на север, но уже по отношению к течению Изера. Но предписанный Титом Ливием маршрут заставляет карфагенянина двигаться на юг, даже если он вступил лишь на окраину владений трикастинов, обитавших в районе города Сен-Поль-Труа-Шато, кстати сказать, до сих пор носящем то же название. Затем автор вынуждает своего героя снова значительно подняться к северу, пересечь южную часть земли воконтиев (в нижнем течении Диуа) и вдруг, резко свернув на восток, двинуться в район Гапансе и, наконец, выйти к Дюране со стороны Амбрена.
Тит Ливий ни словом не упоминает, и ничто в его рассказе не позволяет догадаться, к какому из перевалов вышла в итоге пунийская армия. Однако не приходится сомневаться, что, «выведя» своего героя столь причудливым маршрутом в долину верховий Дюране, автор хранил в душе глубокую уверенность, что солдаты Ганнибала дальше двигались вверх по этой долине, чтобы в конце пути достичь перевала Мон-Женевр. В самом деле, вполне вероятно, что «Гераклова дорога» — через долину Дюране и перевал Мон-Женевр — с самого начала представлялась карфагенскому полководцу наилучшим маршрутом, однако мы уже показали, что легионы Сципиона, подошедшие к Марселю как раз тогда, когда он форсировал Рону, заставили его отказаться от этого варианта и предпочесть запасной, который он наверняка держал в голове и который уводил его гораздо севернее. Очевидно, какие-то слухи об этом доходили и до Тита Ливия (XXI, 38, 6), потому что он упрекает Целия Антипатра, чьи сочинения были одним из его источников и чья версия первой части северного маршрута, до слияния Роны с Изером, не вызывала у него возражений, что он якобы «заставил» Ганнибала пройти через Пеннинские Альпы (то есть валийские Альпы), а именно через «Cremonis jugum», который на самом деле является не Гримонским перевалом (не путать!), а современным перевалом Малый Сен-Бернар, расположенным в непосредственной близости от так называемой «вершины Краммона». Латинский историк отвергает эту версию по той причине, что переход через Пеннинские Альпы должен был привести Ганнибала в страну салассов, обитавших в долине Дурия (Балтейской Дуары), близ нынешнего города Аосты. Вместе с тем, утверждает Тит Ливий, известно, что он спустился с гор в стране тавринов, живших в долине Риперской Дуары, доходящей до современного Турина. Это верно, но в страну тавринов вели сразу два перевала, а Тит Ливий, как и любой его современник-римлянин, знал лишь о существовании перевала Мон-Женевр, обретшего известность благодаря Цезарю, совершившему в 58 году до н. э. обратный переход через Альпы на пути в Галлию через Бриансон, Амбрен, Гап, Ди, долину Роны и Лион (Цезарь, «Записки о галльской войне», I, 10, 3–5). Но он ничего не знал о существовании второго перевала, и скоро мы покажем, какого именно.
 
Кажется вполне обоснованным предположение (Е. De Saint-Denis, 1974, p. 137), что именно поход Цезаря, прославивший свой маршрут через Альпы, внушил Титу Ливию мысль о том, что этой же дорогой шел и Ганнибал. Эта идея дожила до наших дней, и даже возникло предложение назвать современную дорогу, протянувшуюся от Креста до Амбрена и пересекающую речки Ди, Вейн и Гап, Ганнибаловой, тем более что одним своим концом она упирается в так называемую Наполеонову дорогу. Эта дорога и в самом деле представляет собой отменный туристский маршрут, пролегающий через живописные окружающие пейзажи долины Дромы и Высоких Альп, не только красивый, но и комфортный — благодаря усилиям современных дорожных инженеров. Но вот только Ганнибал не был туристом, и, спрашивается, с какой стати взбрело бы ему в голову вместе с войском в сорок тысяч человек и двумя десятками слонов забавляться игрой в чехарду, прыгая по узким горным тропкам Диуа и Деволюи, где перевалы не опускаются ниже тысячеметровой отметки — как, например, перевал Кабр или расположенный чуть севернее Гримонский перевал, который, как мы уже говорили, не то же самое, что Cremonis jugum.
И ведь нашлись вполне серьезные историки, готовые последовать в этом вопросе за Титом Ливием. Отметим среди них сэра Гевина Де Бира, которого к этому, конечно, подтолкнул отказ признать справедливость исправления упомянутой Полибием реки Skaras на Isaras. Как мы помним, он считал, что Skaras соответствует речке Эйг, а «Остров» расположен в месте ее слияния с Роной. Поэтому он полагает, что дальнейший путь карфагенской армии шел через область Трикастен до начала слияния Роны с Дромой, потом по левому берегу последней тянулся до Деи (Ди); отсюда Ганнибал должен был свернуть к востоку и через Гримонский перевал и долину Гапа выйти к побережью Друенции (Дюране) и двигаться вдоль него до подножия хребта Гильестр. От этого пункта, основываясь на скорее формальном, нежели существенном споре о заметках по поводу альпийских перевалов, сделанных Страбоном, который цитирует Полибия (Страбон, IV, 6, 12; Полибий, XXXIV, 10, 18), и Варроном, британский ученый «развернул» Ганнибала в сторону Дюране, выходящей в верхнем своем течении к перевалу Монт-Женевр, откуда вниз вели два возможных пути: перевалом Мари, расположенным южнее, и, что предпочтительнее, перевалом Траверсет, проходящим недалеко от горы Визо и выводящим прямо в долину реки Гиль (G. De Beer, 1969, pp. 160–182). Превосходный знаток этой местности генерал Гийом, весьма внимательно изучивший соответствующие тексты, счел, что наилучшим решением проблемы остается все-таки перевал Траверсет, во всяком случае, для тех из исследователей, кто продолжает целиком и полностью доверять Титу Ливию (General A. Guillaume, 1967, р. 93). В пользу этого перевала, расположенного на высоте почти трех тысяч метров — 2947 метров, если быть точными, — говорит то обстоятельство, что даже летом на итальянской стороне его склонов лежит плотный слой снега, возможно, фирнового, а нам известно, что Ганнибал, приступая к спуску с гор, ведущему в долину По, столкнулся как раз с этой трудностью. Но есть и соображения против. Прежде всего сама высота перевала, который и перевалом-то назвать трудно, потому что, как за себя говорит его французское название  [54], это, скорее, узкая брешь, своего рода «окно» в толще скал, настолько неприспособленное для передвижения по нему, особенно в плохую погоду, что в конце царствования Людовика XI пьемонтский маркиз де Салюс даже приказал соорудить здесь крытый тоннель, теперь разрушенный. Поэтому мы вместе с Самивелем, еще одним исследователем этого вопроса, улыбнемся, представив себе, как армия Ганнибала стройной колонной по два, а скорее, вообще по одному, на протяжении нескольких дней «просачивается» в эту щель (Samivel et S. Norande, 1983, p. 77). Интересно только узнать, куда они девали при этом своих слонов…