Простушка

Я вышла из машины и поспешила к нему навстречу.
– Привет, – сказала я. – Извини, мне нужно было отвезти Кейси.
Он поднял голову и улыбнулся.
Это была не самодовольная ухмылочка, как у…
Тут я встрепенулась. Нет, не стану я думать об Уэсли! И не позволю себе скучать по нему! Только не теперь, когда у меня есть Тоби. Милый, нормальный, сияющий и улыбающийся Тоби.
– Да ничего, – ответил он. – Вот, греюсь на солнышке. Весной погода такая непредсказуемая. – Он положил в книгу закладку. – Хорошо, когда солнце выходит.
– Бронте? – спросила я, увидев обложку его книги. – «Грозовой перевал»? Разве это не книга для девчонок, Тоби?
– А ты ее читала?
– Вообще-то, нет, – призналась я. – Читала «Джейн Эйр», и этот роман явно предвестник феминизма. И это не проблема, я лично обеими руками за феминизм, но для парня роман слишком примитивный, я бы сказала.
Тоби покачал головой.
– «Джейн Эйр» – это Шарлотта Бронте. А «Грозовой перевал» – Эмилия. Две сестры писали совершенно по-разному. Конечно, «Грозовой перевал» обычно относят к любовным романам, но я другого мнения. Это же почти история о призраках, и в нем больше ненависти, чем любви. Все герои этой книги жестоки, развращены, эгоистичны… Это как сериал «Сплетница», только в девятнадцатом веке. Только книга, конечно, менее дурацкая.
– Любопытно, – пробормотала я, злясь на себя за то, что втайне смотрела «Сплетницу» и не пропускала ни одной серии.
– У парней моего возраста роман не пользуется популярностью, это факт, – заметил он, – но читается он на ура. Рекомендую.
– Может, и почитаю.
– Обязательно почитай.
Я улыбнулась и покачала головой.
– Ты входить в дом собираешься?
– Конечно. – Он захлопнул книгу и встал. – Веди.
Я отперла дверь и пропустила его вперед. В доме он сразу снял обувь. Мы не живем, как свиньи, но в нашем доме никто никогда этого не делает! Я поразилась.
– Где будем заниматься? – спросил он.
Я вдруг поймала себя на том, что таращусь на него, и отвела взгляд.
– Хм, – протянула я как ни в чем ни бывало, – может, в моей комнате? Сойдет? – О боже, надеюсь, он не подумал, что я помешалась на нем, раз так на него таращилась.
– Если тебе так удобнее, – сказал Тоби.
– Все в порядке. Пойдем.
Он поднялся по лестнице за мною следом. Перед тем как войти, я слегка приоткрыла дверь, быстро осмотрев комнату на предмет позорящих меня предметов (лифчиков, трусов и т. п.), которые могли валяться на полу. Поскольку все было чисто, я распахнула дверь и пригласила Тоби войти, надеясь, что он ничего не заметил.
– Извини за бардак, – сказала я, глядя на груду чистой неглаженой одежды, которая, как всегда, лежала на полу у кровати, и пытаясь не вспоминать последний раз, когда у меня в комнате был парень, и то, как мы смеялись над моим неврозом. Интересно, что бы Тоби подумал о моей привычке складывать вещи?
– Ничего. – Он взял со стула стопку просроченных библиотечных книг и положил их на стол, а потом сел. – Нам семнадцать лет. В комнатах подростков должен царить бардак. Было бы странно, если бы тут был порядок!
– Наверное, ты прав. – Я забралась на кровать и села, скрестив ноги. – Просто не хочу, чтобы тебе было неприятно.
– Мне приятно все, что с тобой связано, Бьянка.
Я еле удержалась, чтобы не фыркнуть в ответ на этот слащавый комплимент. Улыбнулась и стала смущенно разглядывать фиолетовое покрывало на кровати. Ни один человек еще не делал мне столько комплиментов, а выслушивать их у меня не очень получалось. Потому что внутренне я автоматически высмеивала их глупую сентиментальность. Но я старалась работать над собой.
И по правде говоря, от этих слов я даже покраснела.
Я даже не заметила, как Тоби подсел ко мне.
– Прости, – сказал он. – Я тебя смутил?
– Нет… то есть да, но в этом нет ничего плохого.
– Ну раз нет…
Он наклонился и поцеловал меня в щеку. Но я не позволила ему этим ограничиться. Он хотел было выпрямиться, но я повернулась и прижалась губами к его губам. Правда, возникла небольшая проблема. Его очки ударили меня по лицу, но я сделала вид, что ничего не произошло.
У него были такие нежные губы, что я невольно подумала – а не пользуется ли он гигиенической помадой? Нет, серьезно, у людей таких мягких губ от природы не бывает. Вот мои, наверное, ему противно целовать – думает, наверное, что они грубые и шелушащиеся.
Но если ему и было противно, он вида не показывал. Его ладонь скользнула по моей руке и опустилась на плечо. Он притянул меня чуть ближе. Мы сидели так несколько минут и целовались, а потом идиллию разрушил телефонный звонок. Черт!
И конечно же, это была все та же мелодия Бритни Спирс – та, которую сейчас мне меньше всего хотелось слышать. Телефон словно кричал мне: возьми трубку! Тоби отстранился и посмотрел на пол, куда я бросила сумку. Я не пошевелилась, и он посмотрел на меня, вскинув брови.
– Не хочешь подходить? – спросил он.
– Эээ… в общем, да.
– Уверена, что ничего важного?
– Угу.
И не успел он задать следующий вопрос, как я снова его поцеловала. На этот раз более настойчиво. И хотя он на мгновение засомневался, вскоре его губы ответили мне. Я на ощупь сняла с него очки и положила на прикроватный столик. Мы обнялись, и поцелуй стал крепче.
Я потащила его за собой и опустилась на подушку. На узкой кровати было мало места для двоих, и ему пришлось почти что лечь на меня. Одной рукой он гладил мои волосы, другой опирался о кровать у моего локтя.
Он не пытался схватить меня за грудь, не лез мне под блузку и не пытался расстегнуть мне джинсы.
По правде говоря, Тоби не предпринимал никаких рискованных действий. И у меня возникло чувство, что мне придется предпринимать все серьезные шаги самой – например, расстегивать пуговицы его рубашки. Так я и поступила.
На секунду я задумалась, может, все дело во мне. Потому что я дурнушка. И на самом деле он не считает меня привлекательной. Несмотря на все комплименты, у меня не сложилось впечатление, что он хотел меня. С Уэсли все было совсем иначе.
Но нет. Я понимала, что не права. Дело не в том, что Тоби не хотел ничего более серьезного – ведь ему как-никак было семнадцать лет! Просто он вел себя по-джентльменски: терпеливый парень, который не хочет выходить за рамки и относится к девушке с уважением. Ведь мы начали встречаться всего пару дней назад!
Значило ли это, что я потаскушка? Мы встречались всего четыре дня, а я уже обнималась с ним на своей тесной кровати? Может, мой роман с Уэсли полностью извратил мое представление о сексе?
А может, все девчонки так делали?
Взять Викки: та почти со всеми своими парнями переспала на первом свидании.
Правда, вся школа считала ее потаскушкой.
А Кейси переспала с Заком через неделю после того, как они начали встречаться.
Ей тогда было пятнадцать, и до Зака она ни с кем по-настоящему не встречалась. Она была наивной дурочкой, но с готовностью признавала, что совершила большую ошибку.
Но я-то знала, что не совершала ошибку с Тоби. Потому и торопила события. Мне хотелось продвинуться дальше. Потому что он мне нравился. Он был милым и симпатичным и не стыдился того, что встречается со мной. В голову не лезло ни одного довода против того, чтобы с ним переспать.
Господи, да когда же я перестану думать! Я поцеловала его сильнее, прижалась еще ближе, пытаясь вызвать то отсутствие мыслей, которое возникало у меня раньше… когда я была с Уэсли. Но ничего не получалось. Мысли по-прежнему не уходили.
Я расстегнула рубашку Тоби до конца и помогла ему снять ее и бросить на пол. Он был худощавым, мышц почти не видно – Кейси бы назвала его худосочным цыпленком. Он робко потянул вверх низ моей футболки. Медленно, видимо, на случай, если я решу его остановить. Как и с поцелуями, он словно волновался, не перешел ли черту. Я обхватила его одной ногой и потерлась о него всем телом. Нет никакой черты. Может, ее вообще нет. По крайней мере, у меня ее, похоже, никогда и не было.