После него (ЛП)
— За… завтра тебе придётся надеть простой джемпер с высоким воротом и… и брюки из камвольной шерсти, — продолжила я. — перед выходом на стадион тебя придёт проверить О’.
— Почему бы тебе не прийти вместо него?
— Потому что… потому что он руководит, а я помогаю.
Харди начал втягивать напиток через соломинку, не отводя от меня взгляд. В ту знаменитую ночь пять лет назад он смотрел на меня точно так же, после того, как провёл двадцать минут, ублажая меня языком между моих ног.
У него был такой же завораживающий взгляд, отчего по позвоночнику пробежала дрожь.
— А что, если я захочу, чтобы меня курировала ты?
— А что, если паренёк на подхвате захочет стать твоим тренером?
Он улыбнулся мне.
— Не знаю, может, ему и не разрешили бы, но ведь ему ничего не стоило попросить, верно? Конечно, всегда на случай, если паренёк на подхвате хочет стать тренером.
— У меня нет проблем с проверкой, я всегда это делала, когда меня просили.
— А что, если ты попросишь проконтролировать меня? — спросил он более прямолинейно.
Если бы могла, я бы ударила своё глупое сердце, потому что оно начало биться раздражающе радостно.
— Харди… я… я…
— Я понял, мне всё предельно ясно. Просто проигнорируй мою просьбу. Я полагал, что, раз уж мы уладили недоразумение с «Кэнди и Харди», тебе будет интересно узнать меня по-настоящему, но я ошибался. Не хотел показаться назойливым или неуместным, — ответил он. — Положи одежду на диван. Приятного вечера, Пруденс, — добавил и направился в смежную комнату, оставив меня посреди гостиной.
Я положила чехол на диван и повертела головой, подглядывая. И увидела его; Харди стоял спиной ко мне и что-то мыл в раковине. Мне следовало уйти, соглашаясь с его выводом, так было бы проще, но я не стала этого делать, потому что добавлять сожаление к случившемуся пять лет назад, было бы мазохизмом.
Я приблизилась к арке в комнату и встала в проёме.
— Харди, — позвала я, но он не обернулся, — почему у меня сложилось впечатление, что ты злишься?
— Нет. Это не так.
— Да нет, ты злишься. Дело в том, что я… я подписала контракт с очень специфическими условиями, — почувствовала себя обязанной сказать ему.
— Я хорошо знаю этот контракт.
— Если ты его знаешь, то также знаешь, что я рискую своей работой.
Он повернулся и вытер руки.
— Пруденс, ты ничем не рискуешь.
— Да нет же, рискую.
— Ты рискуешь своей работой, поэтому отказываешься смотреть на меня и не хочешь выпить что-нибудь, что предлагаю?
— Ты понимаешь, о чём я.
— Нет, я не знаю, что ты имеешь в виду, потому что на самом деле я не видел тебя последние пять лет.
— Может, ты разыгрываешь?
— Вовсе нет, я ясно выразился. Это ты продолжаешь крутить. Или, может быть, я полный идиот, что хочу услышать всё прямо. Я спросил тебя, интересно ли тебе познакомиться со мной поближе, а ты ответила, что подписала контракт! Если это способ не обидеть меня, могу понять, но я бы хотел, чтобы ты высказалась чётко и ясно.
— Ты думаешь… ты думаешь, мне неинтересно узнать тебя поближе?
— Я думаю, нет. Тебе всё равно. А может, и да, кто знает?
Я посмотрела на него. Харди был таким красивым, таким доступным, таким желанным и в то же время недостижимым.
— Если я ответила тебе, что подписала контракт, то только потому… потому… короче говоря, пять лет я считала тебя грязным обманщиком, хотя ты никогда им не был, и теперь, когда знаю правду, это может точно, вызвать проблемы.
Харди сделал пару шагов в мою сторону, и я подумала, что лучше бы он их не делал. Мне следовало уже привыкнуть к его присутствию, но это не происходило. Мы находились в его квартире одни, вдали от раздевалки и всех остальных; и хотя мы были одеты, я всё равно могла видеть нас обнажёнными.
— Я искал тебя, когда проснулся, искал весь день, но никаких следов, которые привели бы меня к тебе, не было. Я неделями задавался вопросом: почему ты не оставила мне свой номер телефона.
— Не хотела быть той, с кем изменили невесте перед свадьбой. Так что нет, я точно не оставила бы тебе никакого номера.
Харди подошёл ближе, а я стояла, беспомощно глядя на его мокрые волосы, зелёные глаза и то, как он смотрит на меня. Мне хотелось броситься ему на шею, поцеловать и признаться, что я никогда не переставала сравнивать его со всеми, с кем познакомилась за эти годы.
Но какое я имела право выставлять перед ним свои ложные надежды?
— Я не такой парень, Пруденс, совсем не такой. Ты должна была разбудить меня или, может быть, бросить в меня чем-нибудь; потребовать объяснений, а не признавать меня виновным, не давая возможности защититься.
— Я не такая! Я не швыряю в людей вещами, не жду, что другие заметят моё отсутствие, и, столкнувшись с очевидностью фактов, не прошу объяснений. Извини, я не такая девушка.
Он улыбнулся мне.
— Значит, тебе нравится, когда тебя преследуют. Окей, достаточно это знать, я неплохо играю в догонялки.
— Я этого не говорила!
— Мои уши слышали следующее: Пруденс Хэрродс не останавливается, если ей что-то не нравится, она уходит, и, вероятно, уходит, даже если ей кто-то нравится.
— Твои уши слышат то, что не говорят.
— Тогда докажи, что я ошибаюсь.
— Харди, я знала тебя всего два часа, как ты мог подумать, что я потребую объяснений? Я видела приглашение на свадьбу, ты был там на мальчишнике и сказал мне, что твоя жизнь полностью меняется.
— Пруденс, меня выбрали первым на драфте, и моё лицо было во всех новостных шоу страны. Мальчишник был у Джесса.
— Я не следила за этим чёртовым футболом, я его ненавидела!
— Так вот почему ты ушла, ты решила, что я женюсь?
— Конечно, иначе зачем бы я это сделала?
Харди снова стал смотреть на меня так же, как и при моём появлении в его квартире.
— Я думал, тебе не понравилось. Секс, имею в виду. Решил, тебе не понравилось. Ты притворялась, что получаешь удовольствие, и в итоге передумала. Я имею в виду, кто даёт свой номер парню, который не очень хорош в постели?
— В… сексе? — пробормотала я. Он кивнул. — Ты решил, я притворялась?
— Каждый оргазм, каждый стон, каждый поцелуй. Я думал, это всё ложь.
— Ох, — единственное, что смогла сказать. Я опустила взгляд, чувствуя, как пылает лицо.
Взгляд Харди искал мой, пока не перехватил его.
— И что?
— Ну, я не притворялась. Без понятия, как такое можно подделывать. Секс был грандиозным.
— Грандиозным?
— Грандиозным, — повторила, улыбаясь ему.
Харди тоже улыбнулся и начал покусывать губу.
— Хорошо, теперь, когда знаю, мне стало легче. — Он сделал последний шаг ко мне. Харди стоял совсем близко, как тогда, когда я помогала ему застёгивать рубашку. — Ты знаешь, какой день тринадцатое февраля?
— Канун Дня святого Валентина?
Он разразился смехом.
— Разве за всё это время ты не стала любителем футбола?
— Мало, я всё ещё пытаюсь понять, кто против кого играет.
— Тринадцатого февраля состоится Супербоул, — пробормотал он.
— Супербоул? — неуверенно переспросила я.
— Верно, через месяц. Как думаешь, мы сможем продолжить этот разговор через месяц, когда закончится твой трудовой контракт? Может быть, смогу пригласить тебя на ужин?
Его глаза были напряжёнными, решительными, и О' был прав: Харди смотрел на меня так, словно я была свежим протеиновым коктейлем посреди пустыни. И я бы позволила Харди МакМиллиану выпить меня даже без соломинки.
— Думаю, это можно устроить.
— Ты подождёшь меня месяц, а потом решишь, встречаться ли со мной?
— Я подожду тебя месяц, а потом пойду с тобой на свидание.
Глава 18
Он
I love Rock N Roll
В футболе существуют едва заметные сигналы, и если их уловить в нужный момент, можно выиграть игру. Всякий раз, когда я занимал позицию защитника, прежде чем нападение команды соперника начинало атаку, я следил за пальцами игроков на другой стороне линии. Если они краснели, это означало, что игроки поддерживают свой вес, поэтому скорее всего, решатся на скоростную схему. Если пальцы были нормального цвета, значит, они притворялись, что готовы к быстрой атаке, а вместо этого удержат мяч, создавая лузу и пытаясь применить менее быструю, но более тактическую стратегию атаки.