Поэзия Латинской Америки
Часть 26 из 124 Информация о книге
Смерть героя
Хотя на щите пробитом кровь полыхает, как зарево,хотя не закончен меча его стремительный взмах,но мрак необоримый уже проникает в глаза его,и мужественная песня оборвалась на устах.На суку двое воронов со взорами ненасытнымирасправили сильные крылья, что мертвенно черны,и ночь встрепенувшихся крыльев глаза, как день, слепит ему,и к бледному горизонту уносятся вещуны.Меч
Меч кровавый, меч разбитый…Конь небесный красной гривой день-деньской метет его,запылившийся, как идол, высоко в горах забытый,как поверженное божество.Вороны
В смертоносном лязге стали и в безумных кликах воиновслышно карканье и виден круг неспешного полета:двое неземных посланцев, двое вещих черных вороновк богу на плечи садятся и нашептывают что-то.Странствующая Венера
IЗа судном легкокрылымследую наудачу;слышу, как ветры рыдают в снастях корабельных,вижу, как чайки садятся на мачту.Рыбы на киль, со скрежетом режущий волны,тусклые взоры уставили;их чешуя от солнца на мелкие части дробится;белая пена вскипает под черными их хвостами.Слежу беспокойно,как скалы скрываются за горизонтом.Блуждает взор мойв бескрайнем царстве водном.IIСтранствующая Венера, ты — сладострастия стражница.Тебя не знает в лицо, но предан тебе мореходец.Странствующая Венера…Он грезил с тобою вместе, быть может.За белокурой Венерой он быстрый корабльвел вдоль берегов, седых от туманов и инея.На бронзу его загара с надеждой взиралиглаза ее серо-синие.За черной Венерой корабль он велвдоль выжженной солнцем пустыни,и легкие, как теня, эбеновые рукишею его обхватали.Странствующая Венера, на берегу его ждешь ты.Может быть, баядерой ты обернуться хочешь?Искусна ли ты в любви?Тебя не знает в лицо, но предан тебе мореходец.IIIВсплыли в тиши одиночествамечты в виденья зыбкие,и контуры ах таинственныевычерчиваются в дымке.Мимолетное
Однажды ветер веткус куста цветущей розысорвал, унес в болотои прямо в омут бросил.Вмиг расступилась волны,и трепетную розуболото засосалов голодную утробу.Лишь листья над водоюостались плавать сиро,покрывшись илом черными став чернее ила.Но в час, когда таитсявесь мир во сне глубоком,струится запах розынад мертвенным болотом.ФРАНЦ ТАМАЙО [74]
Баллада о Кларибели
Перевод М. Квятковской
В этот вечер тревоги неясной,Кларибель,под зарей холодной и красной,Кларибель,снова я люблю тебя страстно,хотя все мне твердит: — Напрасно! —Кларибель!Подхватило ветра дыханье,Кларибель,твое имя, словно рыданье,Кларибель,но напрасно мое ожиданье —не сойдемся мы на свиданье,Кларибель!Этим голосом кличет разлука,Кларибель!Нет печальней, хрустальней звука,Кларибель!В нем тоски терпеливая мука,неразлучности нашей порука,Кларибель!Горы круты, бездонны пучины,Кларибель!Перейду ль я речные стремнины,Кларибель?Одолею ль морей глубины,доберусь ли до снежной вершины,Кларибель?Время шло, и о том, что было,Кларибель,ты, наверное, позабыла,Кларибель!Но мечта — упрямая сила:верю я — ты меня любила,Кларибель!Горький хлеб мне дарован судьбою,Кларибель, —это память о нас с тобою,Кларибель!Неразумное и дорогое,наше прошлое вечно со мною,Кларибель!В самоцветах то утро мне снится,Кларибель, —ты пришла, моя чаровница,Кларибель!Милый идол, дитя и царица,снег и роза, звезда и зарница,Кларибель!Где-то птица исходит песней —«Кларибель!»Ты прелестна, нельзя быть прелестней,Кларибель!И в руладах певуньи безвестнойслышен плач и смех твой чудесный,Кларибель!Ты звенишь, как напев затаенный,Кларибель,моей жизни, тобой потрясенной,Кларибель;бьет из раны, тобой нанесенной,яркий свет и мед благовонный,Кларибель!Речь моя — ручей аромата,Кларибель, —в ней гвоздика, и мускус, и мята,Кларибель,стойкой миррой она богата,ей неведом урон и утрата,Кларибель!Только злая колдунья-беда, —Кларибель! —выжгла в сердце: — Ушла навсегдаКларибель! —Для меня никогда, никогдане взойдет моей жизни звезда —Кларибель…