Поэзия Латинской Америки
Часть 76 из 124 Информация о книге
ХАЙМЕ САБИНЕС [200]
Перевод И. Копостинской
Медлительное, скорбное животное
Медлительное, скорбное животное…Таким живу. И был всегда такой.Скорбный с тех самых пор, когда схлестнулисьветер, пыль и вода.Я с незапамятных времен протягиваю руку богу.Скорбный, как очертанья этих скорбных горв ночи проклятого и злого одиночества,тяжелого, как забытье.Оно подкатывает к горлу,а струпья тишинысжимают, душат и снова отпускают.Скорбный, как этот голос скорбный,как будто он возник еще задолго до того,как зародилась жизнь.Который постепенно постигаем…Скорбный сам по себе, как эта ночьи до меня и после.А плоть моя точь-в-точь, как мой языкс далеких, незапамятных временпредчувствует, пророчит.Медлительный из глубины веков, покрытых мглой —Далекий, дальний, незнакомый голос —оттуда, где лишь покой небытия немой.Медлительное, скорбное животное.Таким живу. И был всегда такой.Ты горе тащишь на плечах
Ты горе тащишь на плечах.В твоих карманах одна печаль,а под ногтями горькая земля могил,и кровоточат ссадины.Запавшие глаза обведены глубокой тенью —ее как будто впрыскивает ночь, впиваясьбесчисленными иглами.У тебя сердце выздоравливающего —беспомощное, неуклюжее, как новорожденный,и нежное, как яблоко.Идешь по улицам, присматриваясь, наблюдая…И ширится улыбка на губах.Ты чувствуешь себя, как первый житель на земле.Ведь ты воскрес. И для тебя вся эта улица, дома,деревья, дымка…И солнце, что вонзается и жжет,и зябкий вечер, наводящий на мыслио постели теплой и женщине.И ночь, которая любовно обнимаеттебя и книгу у тебя в руках.И утро дымное перед работой.Грохочущие глотки шумных фабрик.И распорядок канцелярий — тоскливый, как несварениежелудка. И влажность унавоженных конюшен,витрины бакалейных лавок,столпотворенье разноцветных тентов,приправленная борной кислотой вода контори ежедневная карболка мессы.И мудрость мусорщиков грустная. Все для тебя.Весь этот город любви, соблазнов, преступленийи упорядоченных сплошь безумств.И острая потребность кого-то отыскать,и одиночество в вечерней толчее…Библиотеки и бордели,кино, театры, стадионы,арены, танцплощадки,асфальт пустынный на рассвете, — все для тебя.И эти люди, и призраки людей.И те, вернувшиеся к жизни, и эти тени —они едят, передвигаются и веселятся,страдают, наслаждаются,болеют, умирают везде, где ты бываешь…И для тебя все эти сбившиеся в кучу руки,чтоб ты пожал их своими культями — руками,которые, конечно, тут же вырастут…Тебе дано все это, чтобы и ты себя отдали чтобы ты оставил свое изношенное телотам, где лежишь ничком в пыли и плачешь.И чтобы ты поднялся в твои тридцать три года,и чтобы ты играл с детьми своими и с народомво имя отца и святого духа,во имя горького сиротства и раненого духа,во имя славы той игры, в которую играет человек.НИКАРАГУА
ХОСЕ КОРОНЕЛЬ УРТЕЧО [201]
Маленькая ода дядюшке Койоту [202]
Перевод В. Васильева
Среди животных дядюшка Койотне кто иной, как Дон Кихот.Как одинокий пес, он не встречал привета,сын беззащитности, не забегал в стада,его чужая трогала беда,он жил прекрасною мечтою, но за этоиздевки и пинки терпел всегда.Теперь он постоянный странникна тропах сказок самых странных.До фруктов он охотник был большой,притом не признавал в садах калиток,шкафов закрытыхи собственности, как на грех, чужой.Глотая запахи из деревенских кухонь,он угодил в капкан,и, жертва хитрости скупых крестьян,в кругу бранчливых злых старух ончуть не скончался, страхом обуян.Так Дон Кихотишкою кухонным прозвалиКайота, рыцаря печали.Верша неправый суд,все были с ним безжалостны и грубы,ему спалили зад, повыбивали зубы,и в довершенье бед он прыгнул в пруд,в котором лунное увидел отраженьеи порешил, что это сыр.Тут кончились его мученья:Койот земной покинул мири поселился в мире сказки.Был наделен такою же судьбойкитайскийпоэт Ли Бо.ПАБЛО АНТОНИО КУАДРА [203]
Перевод В. Столбова
Жарким августом [204]
Хороводом ангелов, написанных фра Анжелико [205],показались мне эти птички, танцевавшие самозабвенновокруг мертвого тела змеи.Они танцевали, как-будто со смертью чудовища в мире окончилось зло.Также теперь и народ машет, ликуя, цветами и флагами,веря, что только один человек был причиною всех его бед.Люди танцуют под солнцем, на улицах.А в мрачных расселинах чьих-то сердецмолча свивает гнездо новая тирания.