Том 1. Стихотворения

 25. VIII.17 
  
«Вот знакомый погост у цветной Средиземной волны…»   * 
 
 
 
Вот знакомый погост у цветной  Средиземной волны,
 
Черный ряд кипарисов в квадрате высокой стены,
 
Белизна мавзолеев, блестящих на солнце кругом,
 
Зимний холод мистраля, пригретый весенним теплом,
 
Шум и свежесть валов, что, как сосны, шумят за стеной,
 
И небес гиацинт в снеговых облаках надо мной.
 
 
 29. VIII.17 
  
«Как много звезд на тусклой синеве!..»   * 
 
 
 
Как много звезд на тусклой синеве!
 
Весь небосклон в их траурном уборе.
 
Степь выжжена. Густая пыль в траве.
 
Чернеет сад. За ним — обрывы, море.
 
Оно молчит. Весь мир молчит — затем,
 
Что в мире бог, а бог от века нем.
 
 
 
Сажусь на камень теплого балкона.
 
Он озарен могильно, — бледный свет
 
Разлит от звезд. Не слышно даже звона
 
Ночных цикад… Да, в мире жизни нет.
 
Есть только бог над горними огнями,
 
Есть только он, несметный, ветхий днями.
 
 
 29. VIII.17 
  
«Вид на залив из садика таверны…»   * 
 
 
 
Вид на залив из садика таверны.
 
В простом вине, что взял я на обед,
 
Есть странный вкус — вкус виноградно-серный —
 
И розоватый цвет.
 
 
 
Пью под дождем, — весна здесь прихотлива,
 
Миндаль цветет на Капри в холода, —
 
И смутно в синеватой мгле залива
 
Далекие белеют города.
 
 
 10. IX.17 
  
«Роняя снег, проходят тучи…»   * 
 
 
 
Роняя снег, проходят тучи,
 
И солнце резко золотит
 
Умбрийских гор нагие кручи,
 
Сухой кустарник и гранит.
 
 
 
И часто в тучах за горами
 
Обрывки радуги цветут —
 
Святые нимбы над главами
 
Анахоретов, живших тут.
 
 
 12. IX.17 
  
Луна   * 
 
 
 
Настанет Ночь моя, Ночь долгая, немая.
 
Тогда велит господь, творящий чудеса,
 
Светилу новому взойти на небеса.
 
 
 
— Сияй, сияй, Луна, все выше поднимая
 
Свой, Солнцем данный лик. Да будет миру весть,
 
Что День мой догорел, но след мой в мире — есть.
 
 
 15. IX.17 
  
«У ворот Сиона, над Кедроном…»   * 
 
 
 
У ворот Сиона, над Кедроном,
 
На бугре, ветрами обожженном,
 
Там, где тень бывает от стены,
 
Сел я как-то рядом с прокаженным,
 
Евшим зерна спелой белены.
 
 
 
Он дышал невыразимым смрадом,
 
Он, безумный, отравлялся ядом,
 
А меж тем, с улыбкой на губах,
 
Поводил кругом блаженным взглядом,
 
Бормоча: «Благословен аллах!»
 
 
 
Боже милосердый, для чего ты
 
Дал нам страсти, думы и заботы,
 
Жажду дела, славы и утех?
 
Радостны калеки, идиоты,
 
Прокаженный радостнее всех.
 
 
 16. IX.17 
   
Эпитафия («На земле ты была…»)   * 
 
 
 
На земле ты была точно дивная райская птица
 
На ветвях кипариса, среди золоченых гробниц.
 
Юный голос звучал, как в полуденной роще цевница,
 
И лучистые солнца сияли из черных ресниц.
 
 
 
Рок отметил тебя. На земле ты была не жилица.
 
Красота лишь в Эдеме не знает запретных границ.
 
 
 19. IX.17 
  
Воспоминание   * 
 
 
 
Золотыми цветут остриями
 
У кровати полночные свечи.
 
За открытым окном, в черной яме,
 
Шепчет сад беспокойные речи.
 
 
 
Эта тьма, дождевая, сырая,
 
Веет в горницу свежим дыханьем —
 
И цветы, золотясь, вырастая,
 
На лазурном дрожат основанье.
 
 
 
Засыпаю в постели прохладной,
 
Очарован их дрожью растущей,
 
Молодой, беззаботный, с отрадной
 
Думой-песней о песне грядущей.
 
 
 19. IX.17 
  
Волны   * 
 
 
 
Смотрит на море старый Султан
 
Из сераля, из окон Дивана:
 
В море — пенистых волн караван,
 
Слышен говор и гул каравана:
 
 
 
«Мы зеленые, в белых чалмах,
 
Мы к Стамбулу спешим издалека, —
 
Мы сподобились зреть, падишах,
 
И пустыню и город пророка!»
 
 
 
Понимает укоры Султан
 
И склоняет печальные вежды…
 
За тюрбаном белеет тюрбан,
 
И зеленые веют одежды.
 
 
 19. IX.17 
  
Ландыш   * 
 
 
 
В голых рощах веял холод…
 
Ты светился меж сухих,
 
Мертвых листьев… Я был молод,
 
Я слагал свой первый стих —
 
 
 
И навек сроднился с чистой
 
Молодой моей душой
 
Влажно-свежий, водянистый,
 
Кисловатый запах твой!