Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

Часть 27 из 217 Информация о книге

* * *
Лебяжьего пуха нежнее любимой стопы.
Для них и цветы аниччама — шипы.

Терзания разлуки
* * *
С любовным недугом я тщетно пытаюсь бороться:
От черпанья только полнее колодцы.

* * *
Ни скрыть не могу, ни открыть не могу свой недуг
Виновнику неиссякающих мук.

* * *
На жизни моей, как две тяжести на коромысле,
Любовный недуг и стыдливость повисли.

* * *
Бескрайнее море — любовь предо мной разлита,
Но нет у меня ни ладьи, ни плота.

* * *
Жестокий и в дружбе, что сделает с вражьей ордою
Воитель, пылающий лютой враждою?

* * *
Любимый из глаз не уходит. И веки сомкнуть
Боюсь я: о, как бы его не спугнуть?

Ревность
* * *
«Люблю больше всех!» — я однажды воскликнул… Мрачна,
«Кого это — всех?» — вопросила она.

* * *
Поклялся: «Люблю до кончины!» Она мне: «Изменник!
Кого ж ты полюбишь в грядущих рожденьях?»

* * *
«Я думал сейчас о тебе!» — говорю я. «Вот диво!
А раньше о ком?» — проворчала строптиво.

* * *
Чихнул я, она разрыдалась, а в голосе злоба:
«Должно быть, тебя вспоминает зазноба?»

* * *
Чиханье сдержал я, она — не добрее ничуть:
«Ты, видно, задумал меня обмануть?»

* * *
Пытался утешить ее — только повод для спора.
«Ты всех утешаешь, — твердит, — без разбора».

* * *
Взглянул на нее — вновь обида и слезы рекой:
«Меня ты сравнил, признавайся, с другой».

Поэты-шиваиты [316]
Тирунъяна Самбандар [317]
* * *
Полумесяцем украшен, [318]
белым пеплом обметен,
Сердца моего похитчик,
гордо восседает он
На быке. Его сияньем
сам Создатель посрамлен. [319]
В многославном Брахмапуре [320]
он воздвиг свой дивный трон.

* * *
Ужели ты обитель Шивы,
Арурский [321]храм, не посетил еще?
С цветами, сердцем просветленный,
спеши к Отцу, в его святилище.

Неси весь пыл своих хвалений
ему, Истоку Добродетели.
Избавиться от возрождений —
есть благо высшее на свете ли?

Едва в ярчайших переливах
сверкнет Арурская Жемчужина,
Тебе овеет душу радость,
и будет боль обезоружена.

Тирунавуккарасу Свами (Аппар) [322]
* * *
Как я спасу свой бренный остов?
Мне ярость раздирает грудь.
Смогу ли я, черпак дырявый,
хоть каплю блага зачерпнуть?
Лягушка я в змеиной пасти.
Закрыт к освобожденью путь.
О повелитель Оттрийура [323]!
Моей опорой верной будь!
Душа моя — груженный гневом
до полузатопленья плот.
Весло — рассудок. Вожделенье —
скала среди бурлящих вод.
Кто, средоточье милосердья,
меня от гибели спасет?
О повелитель Оттрийура!
Ты мой единственный оплот!

* * *
Отрадно ви́ны чистое звучанье,
отраден свет луны,
И южный ветерок, и ожиданье
расцвета в дни весны,
И над прудом пчелиное жужжанье,
и сладостные сны,—
Отрадней тень от ног Отца — да будем
мы ей осенены!

* * *
Напрасно в священном потоке свершать омовенье,
На мыс Кумари́ [324]отправляться — излишнее рвенье.
Лишь тот обретет от страданий земных избавленье,
Кто славит Всевышнего — имя его и веленье.

Пустое занятие — веды бубнить тихогласно
И слушать, как шастры читают, — поверьте, напрасно.
Лишь тот обретет избавленье, чье сердце согласно
С Всевышним, — о нем помышляет вседневно, всечасно.

Напрасно подвижничество и обитель лесная,
Напрасно глазенье на небо, еда немясная.
Спасется лишь тот, кто не знает покоя, взывая
К Всемудрому, только его одного признавая.

Сундарамурти Свами [325]
* * *

Перейти к странице:

Предыдущая страница

Следующая страница