Клуб любителей фантастики, 1961-62

Ночь была темной и бурной, когда камень положили в костер. Жарко пылал беспощадный Огонь, и камень вспыхнул по краям и потек, и незнакомый аромат щекотал ноздри и дурманил людей.
Человек с криком отчаяния бросился к костру, чтобы спасти чудесный камень. Но охотники схватили его.
Наверху загрохотало, удар грома распорол темное небо, сверкнул белый извилистый клык молнии: Мать Огня ударила в костер, разметала его, потушила. Хлынул ливень…
Олег умолк и обхватил колени руками.
Света улыбнулась ему и тихонько похлопала в ладоши.
— Недурно изложено, — проворчал Борис. И, помолчав немного, добавил: — Ты, старик, не сердись. Понимаешь, я — физик. И мне нужно объяснение, как же было спроектировано изображение на этот камень. Ты же не будешь утверждать, что была тогда совершенная оптика? Что же служило линзой, передающей изображение?
— Не знаю, — сказал Олег, — не знаю. Я ведь просто так…
— Ты, старик, не сердись, — повторил Борис.
— Я не сержусь, — ответил Олег.
— А вообще, — сказал Борис, — ради этого камешка стоило и заблудиться.
— Пошли спать, физики-лирики, — сонно сказал Володя.
Но почему-то ни у кого не было сил встать и пойти в палатку. Сон сморил их. Света заснула первая, свернувшись калачиком и положив голову на колени Володи. «Что это за запах? — подумал Володя. — Сплю я или нет? Разве запах может сниться?»
Олег спал, прислонившись к валуну. Сон его был тревожен. Кто-то гнался за ним и хотел отнять алатырь-камень.
А Борис привалился к его плечу и спал, ровно дыша. Ему снилось, как смолы, застывая в сильном электрическом поле, превращаются в сверхмощные электреты.
Они спали и не видели, как загорелся палеоянтарь, хотя он лежал не менее чем в трех шагах от костра. Он горел чистым золотым огнем, пока от него не осталась лишь горка белого пепла. И аромат древних смол, усыпивший наших друзей, понемногу рассеялся в прохладном ночном воздухе.
  
 
 
В. Жуков
 
 
ВСТРЕЧИ В БУДУЩЕМ
 
 
 
Научно-фантастическая поэма
Техника — молодежи № 8, 1962
 
 
Дни спешат торопливой густой вереницей,
 
Каждый новый прошедшего ярче, ясней.
 
Поколенье мое, ты все ближе к границе
 
Незнакомых, чудесных сверкающих дней.
 
Не с усталой душой, не с пожизненной пенсией,
 
Не в заслугу за прежние дни и года,—
 
Мы придем в коммунизм с походною песней
 
И руками, жаждущими труда.
 
И не нам вздыхать, что жизнь коротка,
 
Марш вперед — и времени нет на вздохи!
 
В старину эпохи делились на века,
 
А теперь века — на эпохи.
 
 
 
До боли сжата в руке рука,
 
До хруста стиснуты в объятии плечи.
 
Разлука с друзьями всегда горька
 
И не всегда кончается встречей.
 
И в голубом прожекторном свете,
 
Разбросанном щедро и широко,
 
Машет Земля уходящей ракете
 
Чайками белых платков.
 
 
 
Расходились. Медленно пустел ракетодром.
 
Шли работать, волноваться, ждать известий,
 
Думая все время об одном.
 
Шел и он со всеми вместе.
 
Всех земных не переделать дел,
 
И везучесть остается в силе:
 
Старый друг — счастливец — полетел,
 
А его — обидно — не пустили!
 
Газетный киоск. Подошел за газетой.
 
Приятно в саду почитать вечерком.
 
Привычно рукою — в карман, за монетой,
 
Привычно себя обозвал чудаком.
 
Большие листы не спеша зашуршали,
 
Привычно рука на колено легла.
 
Весь день на веселой Земле совершались
 
Привычные, будничные дела.
 
Упрямых мичуринцев новые хлопоты:
 
Тропическим лесом украсить Ростов.
 
В Антарктике снова успешные опыты
 
Искусственного разведенья китов.
 
Рекорд: за двенадцать минут вокруг света.
 
В музее — прирученный вирус чумы.
 
Аляска — проблема продления лета.
 
Таити — задача созданья зимы.
 
Уже позабыли, как в прежние годы
 
Ни капли осадков — ругайся да жди!
 
Сегодня Бюро Руководства Погодой
 
С Урала на юг продвигает дожди.
 
На третьей странице про все понемногу:
 
В Сахаре вовсю орошают пески,
 
По дну океана проводят дорогу
 
Прямым сообщеньем Чикаго — Пекин.
 
И в виде примера будничной доблести
 
Сообщают к сведению всех стран:
 
«В Океанской республике четыре области
 
По сбору кокосов превысили план».
 
В одной статье неприятная весть:
 
Отправка на север лимонов
 
Опять запоздала дней на шесть
 
Из-за нехватки вагонов.
 
Автор статьи себе на уме,
 
В конце подпустил ехидную фразу:
 
Мол, давно бы пора Верхоянску иметь
 
Свою лимонную базу.
 
Картина былого кольнула мозг
 
(Сказать молодым — подумают, сказка),
 
Вспомнилось, как чуть не замерз
 
В тайге у этого Верхоянска,
 
Как жалкие крохи живого тепла
 
Едва дотащил до какой-то лачуги.
 
Вспомнилась Земля, какою была:
 
В пыли суховеев, в разгулах вьюги…
 
 
 
Метели. На вахте сменялись водители,
 
Унося в небеса распорядок земной,
 
Четыре болида поблизости видели,
 
Без всяких помех разминулись с Луной,
 
Радист говорил с земными радистами,
 
Над картами штурман дремал утомясь.
 
Свободные от вахты, как водится искони,
 
Шутили-гадали, какой он — Марс.
 
— Читал у писателя-мудреца:
 
У марсиан, мол, все наизнанку —
 
Нос на затылке, глаза в пол-лица.
 
Саша, смотри не влюбись в марсианку!—
 
Тот улыбался, молча слушая
 
план межпланетной свадьбы.
 
Как объяснить им, что самая лучшая
 
Там, на Земле… Вот только знать бы —
 
Любит ли? Это не просто выяснить…
 
 Решил:
 
«Вернемся, сразу спрошу!»
 
И, очень довольный такой решимостью,
 
Обернулся к друзьям на шум.
 
Шутят. А каждому чуточку грустно:
 
Далеко любимые, далеко Земля.
 
Конечно, вернемся… Саша почувствовал —
 
Корабль не слушается руля!
 
Секунды неслись… Раскаляясь от трения,
 
Теряя связь в космической мгле,
 
Корабль с бешеным ускорением
 
Шел к неземной земле.
 
Конец? Неужели смерть победила?
 
Неужели впрямь — никогда, никогда?
 
Водитель, глядя на командира,
 
Ждал.
 
На плечи как будто рухнули горы…
 
Но, взглянув на беззвучно открытый
 
рот.
 
Он в бешеном гуле бессильных
 
моторов
 
Угадал по движению губ — «Поворот!».
 
И ракета, теряя скорость, пробила
 
Ничьей ногой не тронутый снег…
 
Секундой позже рулевая кабина
 
Упала и взорвалась в стороне.
 
Хрустнул металл, плеснула в глаза
 
Белая вспышка света.
 
Водитель, от боли рыча, выползал
 
Из обломков ракеты.
 
Ну что же: первый шаг неудачен.
 
Так часто бывает на новых путях.
 
Кто-то на Земле о погибших заплачет.
 
Другие на смену им полетят.
 
И пусть без тебя в просторах звезд
 
Промчатся их корабли!
 
Крепись, пусть Марс не увидит слез
 
Первого сына Земли!
 
И вдруг в бескрайной холодной мгле
 
Свет загорелся, яркий, красивый.
 
— Наши подают светограмму Земле!
 
Живы! —
 
За часом час, за метром метр.
 
Последние силы… Врешь, не сдамся!
 
Все ближе, все медленнее… Какою
 
из мер
 
Смерить великое это упрямство!
 
Упрямство смерть прогоняет вспять
 
И презирает пышные речи.
 
Упрямством отмечена каждая пядь
 
В тяжелой и гордой судьбе человечьей.