Укрощение строптивой
Потому что ей хотелось в последний раз увидеться с Китингом.
— Видите ли, ваша светлость, сегодня выяснилось одно обстоятельство, о котором я хотела сообщить Китингу, — объяснила Камилла.
— Вы могли бы передать это известие через меня.
Это предложение показалось ей не таким уж неудачным. Ведь могли пойти слухи — мол, у маркиза Фентона нет собственных доходов, поэтому он вынужден рассчитывать на деньги будущих родственников, чтобы оплатить свои долги. Но с другой стороны… Какое ей дело до слухов?
— Те десять тысяч фунтов, которые Фентон пообещал Китингу за свадьбу, заплатят мои родители в качестве части моего приданого, — выпалила Камилла на одном дыхании.
— Боже мой… — тихо простонала Мария.
Герцог же прищурился и пробормотал:
— М-да… любопытно, правда?
— В сущности, это ничего не меняет. Но мне кажется, ему хотелось бы об этом знать… точнее — следовало бы, — добавила Камилла.
К ее удивлению, герцог Гривз расплылся в улыбке.
— Да, следовало бы. Я ему передам.
— А у него что-то случилось? — Камилла нахмурилась.
— Пока не знаю. — Герцог пожал плечами. — Но вам надо поспешить, пока мы не дали совершенно новый повод для сплетен.
— Да, конечно. В таком случае… увидимся завтра.
— Непременно.
Китингу никогда еще не доводилось благодарить Небеса за свою головную боль — до сегодняшнего дня. Боль привела его в состояние ярости, досады и решимости, что было как нельзя кстати — особенно после того как он добрых три часа разыскивал женщину, имевшую все причины скрываться так, чтобы ее не нашли.
— Я уже сказала вам, что понятия не имею, где она остановилась, — заявила леди Граслин, отступая из своей гостиной. — Прошу вас уйти, сэр.
Китинг выпрямился во весь свой внушительный рост и с угрозой в голосе проговорил:
— Вивьен, у вас осталась ровно минута до того, как я начну обыскивать все комнаты в этом доме одну за другой. Элеонора не сняла дом в Лондоне и не остановилась у леди Восс. Это значит, что либо она здесь, либо вы знаете, где ее найти.
— Не смейте повышать на меня голос! — с возмущением воскликнула виконтесса. — У меня наверху гости, у нас званый ужин. Я позволила вам войти в дом только из вежливости, но если сейчас же не уйдете, то я прикажу дворецкому выставить вас вон.
— Осталось сорок секунд, — непреклонно заявил Китинг.
— Не понимаю, с чего вы взяли, что после всех этих скандалов у нас с Элеонорой осталось хоть что-то общее. Насколько мне известно, сейчас она где-то в Европе.
— Тридцать секунд.
Побледнев, Вивьен отступила еще на шаг.
— Вы ничего не добьетесь вашими глупыми цифрами, Блэквуд. Я не знаю, где она. А если бы знала, сказала бы вам.
— В таком случае у вас двадцать секунд на то, чтобы сделать это.
— Будьте же благоразумны, Блэквуд! Довольно вести себя… как животное. Этого никто не потерпит.
Китинг осмотрелся и пробормотал:
— Кажется, я чувствую запах ее духов.
— Понятия не имею, о чем…
— Значит, дальше ждать бессмысленно, — заключил Китинг, прорываясь мимо нее в коридор.
— Нет! Туда нельзя! — Вивьен бросилась за ним и схватила его за рукав. — Миллер!.. — завопила она.
Из холла вышел дворецкий.
— Да, миледи… Что прикажете?
— Выбросьте этого человека из моего дома немедленно!
Миллер подтолкнул Китинга ладонью в спину. Но за долгие годы от него пытались таким образом отделаться столько раз, что он отреагировал мгновенно. Резко развернувшись, Китинг впечатал кулак прямо в нос дворецкого. Тот с глухим стуком рухнул на пол.
— Пропустите меня, Вивьен, иначе будете следующей, — предостерег он, гневно взглянув на леди Граслин.
Виконтесса взвизгнула и, подхватив юбки, бросилась вверх по лестнице.
— Граслин, Роберт, муж, убивают!.. — завопила она.
Китинг же отчетливо чувствовал: Элеонора Ховард здесь, где-то совсем рядом. И он должен был добиться ответа от нее сегодня же — во что бы то ни стало.
Китинг бросился вслед за леди Граслин, мимоходом оттолкнув с дороги ее глупого мужа Роберта. Затем устремился в коридор. Пробегая мимо дверей, он открывал все подряд и заглядывал в комнаты. Гостиная, библиотека, бильярдная… Затем одна, две, три пустые спальни… Очевидно, в них никто не жил, так как с кроватей сняли постельное белье, а камины не топились. Четвертая по счету дверь оказалась запертой.
— Элеонора! — взревел Китинг, ударив кулаком в массивную дубовую дверь.
За дверью тихонько заскулили. Другого подтверждения ему и не требовалось.
Отступив на шаг, Китинг ударил в дверь ногой. Рама раскололась, а ключ, торчавший в замке изнутри, звякнув, упав на пол. Врываясь в комнату, Китинг успел заметить подол зеленого платья, мелькнувший за дверью соседней гардеробной. Он бросился следом и подбежал к двери, как раз в тот момент, когда Элеонора вышла ему навстречу с пистолетом в руке. Китинг тотчас же выхватил у нее оружие и зашвырнул подальше в гардеробную.
— Что вам угодно? — взвизгнула Элеонора. В эти мгновения она казалась олицетворением беспомощной женственности.
— Хватит визжать! У меня к вам вопрос, миледи.
— Сэр, как вы можете так обращаться с матерью вашего сына? Что вы за чудовище?
— Лучше скажите, кто такой Арнульф Геррман? — осведомился Китинг. — И про рейхсграфа Эберштарка не забудьте.
Элеонора в растерянности заморгала.
— Что?.. О чем вы?..
— Отвечайте! Кто он такой?
— Он?.. Эберштарк? Человек, с которым я познакомилась после того, как бежала из Лондона. Этот человек — мой друг.
— Друг, который утешал вас после кончины мужа?
— Вы хотели сказать — после убийства моего мужа?
— Любопытно, что вы не только прожили в его замке одиннадцать месяцев, но и посетили пышный бал через восемь месяцев после отъезда из Лондона. И танцевали с королем Фридрихом.
— В Пруссии все были очень добры ко мне.
— Миледи, я ошеломлен вашим неслыханным обаянием! Ведь вы сумели уговорить самого короля потанцевать с вами накануне ваших родов. Да еще в то время, когда собирались произвести на свет внебрачного ребенка от убийцы вашего мужа! Как же так, Элеонора?
— Никто не знал, чей это ребенок. — Она бросила тревожный взгляд на дверь комнаты за его спиной.
И в тот же миг кто-то тихо ахнул за дверью, а потом послышалось шушуканье.
— Очевидно, хозяева этого дома также не осведомлены о вашем ребенке, — прокомментировал Китинг.
— Я… — Она вдруг умолкла, и ее лицо залилось пепельной бледностью. — Не понимаю, о чем вы говорите, мистер Блэквуд. Уходите отсюда немедленно.
— Я хочу услышать от вас правду, Элеонора. И вы ответите мне. У меня есть список всех домов, где вы жили за последние шесть лет. И список всех мужчин, с которыми вас видели. Так что не пытайтесь лгать.
— Я все расскажу, но не здесь, — прошептала она, снова отступая в гардеробную.
О, вот теперь-то она явно смутилась. Тут Китинг развернулся и, взглянув на людей, толпившихся у двери, произнес:
— Вон отсюда.
— Но это мой дом, Блэквуд, — пробормотал лорд Граслин. — Я не позволю вам…
В следующее мгновение, сделав шаг вперед, Китинг въехал виконту кулаком в челюсть, и тот рухнул на пол.
— Больше предупреждений не будет. Убирайтесь! — заявил грозный визитер.
— Э-э… из дома или из комнаты? — пролепетал хозяин особняка.
— Из комнаты, болван, — пояснил Китинг.
— Я пошлю людей на Боу-стрит! Я вам покажу!.. — завопил Граслин, поспешно удаляясь.
На Боу-стрит?.. Что ж, значит, в запасе у него несколько минут. Более чем достаточно.
Элеонору он застал в гардеробной — стоя на четвереньках, она заглядывала за шляпные картонки.
— Если вы ищете пистолет, то имейте в виду: свой шанс выстрелить в меня вы уже упустили, — проговорил Китинг.
— Как вы могли? — завопила она, вскакивая и подступая к нему. — Вы все испортили!
— Я все испортил? — переспросил он, невольно сжимая кулаки. — Шесть лет вы убеждали меня в том, что у меня есть сын. Шесть лет я платил вам за то, что вы украшали своим присутствием постели всей европейской знати. Шесть лет я думал… — Он осекся и тяжко вздохнул.