Pro bono publico I (СИ)
Только Фоули, также как и Дамблдоры являвшиеся волшебниками, были в курсе истинной причины их вынужденной изоляции от мира и искренне сочувствовали Кендре и Персивалю — все же, их младшая дочь, ради которой семья заперла себя в четырех стенах, была ровесницей Джона.
Сам Джонатан до поры до времени и не подозревал о трагедии, постигшей соседей. Он с удовольствием ходил вместе с родителями к ним в гости, ел национальные индейские блюда, приготовленные Кендрой, и играл во дворе с Альбусом и Аберфортом, которые хоть и были старше, но никогда не отталкивали Джона, и со временем мальчик начал воспринимать их кем-то вроде старших братьев.
О том, что в семье Дамблдоров есть еще и дочь, он, конечно, знал, но девочку почти никогда не было видно. Большую часть времени она проводила у себя в комнате, а родители, отводя глаза, объясняли это тем, что Ариана слаба здоровьем и колдомедики рекомендуют ей постельный режим. Альбус и Аберфорт вообще предпочитали не говорить о сестре, словно ее вовсе не существовало, и Джонатан перестал расспрашивать, боясь, что друзья рассердятся и откажутся играть с ним.
Правда выяснилась осенью тысяча восемьсот девяносто первого, когда Джонатану исполнилось шесть. В тот год отношения в семье соседей почему-то резко испортились. Кендра и Персиваль то и дело ссорились, да так, что слышно было даже в доме Фоули, десятилетний Альбус и восьмилетний Аберфорт, словно перенимая настроение родителей, постоянно дулись друг на друга, ругаясь из-за любой мелочи. Джонатан старался, как мог, примирить их, но между братьями точно черная кошка пробежала, и в какой-то момент, в пылу очередной ссоры, перед Джоном встал выбор: Альбус или Аберфорт. Дружить втроем, как раньше, уже не представлялось возможным.
И Джон, которому спокойный и рассудительный Альбус всегда был ближе жизнерадостного, но слишком шебутного Аберфорта, скрепя сердце, встал на сторону первого.
Именно тогда Альбус, будто в благодарность за поддержку, поделился с ним семейной тайной — болезнь его сестры была вовсе не физической. Более того, оказалось, что девочка родилась на свет с очень и очень сильным магическим потенциалом, превосходя обоих старших братьев и даже родителей, вот только контролировать свои силы малышка была совершенно неспособна. Первый же магический выброс, произошедший у Арианы в годовалом возрасте, едва не стоил жизни Персивалю, а от следующего серьезно пострадала Кендра. В первые годы родители всерьез пытались обучить дочь контролю, чтобы хоть частично обуздать ее магию, но после того, как от очередного выброса чуть не сгорел весь дом, поняли, что девочку необходимо изолировать.
Никаких стрессов, никаких волнений, никаких ярких цветов в окружающей обстановке, громких звуков, ничего, что могло бы спровоцировать новый выброс. И несколько лет семья жила относительно спокойно, пока родители не стали замечать, что дочь не только не может контролировать магию, но и серьезно отстает в развитии. Ариана с трудом научилась говорить, но предпочитала молчать, игнорируя любые обращения в свой адрес. Могла часами сидеть на одном месте, глядя куда-то в пустоту, а затем вдруг ни с того ни с сего заплакать, а то и вовсе впасть в истерику.
Ни Кендра, ни Персиваль не знали, как помочь дочери, боялись, что если о состоянии Арианы кто-то узнает, то девочку признают душевно больной и упекут в Мунго до конца ее дней, а помимо постоянного контроля за ней, нужно было еще воспитывать двоих сыновей…
В общем, к шестилетию Арианы общее напряжение, страх и растерянность достигли критической точки, и крепкая, дружная семья дала трещину. Родители обвиняли друг друга в дурной наследственности, из-за которой якобы страдала Ариана, и не могли прийти к единому мнению в вопросе дальнейшей судьбы девочки. Альбус во время одной из ссор встал на сторону отца, который настаивал на том, что дочери нужна квалифицированная помощь, а Аберфорт, с детства очень привязанный к матери, поддержал Кендру, которая наотрез отказывалась отдавать малышку колдомедикам. С того дня семья Дамблдор окончательно разделилась на два лагеря, и, разумеется, подобная атмосфера вражды не могла не сказаться на состоянии самой Арианы.
Девочка, чутко улавливавшая нервное напряжение, царившее вокруг нее, становилась все более замкнутой, часто просыпалась по ночам от кошмаров, будя всех в доме, а ее магия снова начала вырываться наружу. Взрыв был неминуем, это понимали все, но вот последствий, которых он за собой повлек, никто не мог себе представить даже в страшном сне.
Трагедия случилась третьего октября. Джон и Альбус после обеда забрались на крышу сарая, стоявшего на участке Дамблдоров, и увлеченно читали книгу об основателях Хогвартса, добытую в библиотеке Фоули, Аберфорт, демонстративно игнорируя их, унесся куда-то с мячом, а Ариана, которую родители после обеда выпускали на полчаса во двор подышать свежим воздухом, тихо сидела на траве возле одной из клумб, сосредоточенно рассматривая цветы.
Ничто не предвещало беды, пока Джон, мельком взглянув в сторону девочки, не замер вдруг, увидев, как повинуясь взмаху ее руки, опавшие лепестки цветов поднимаются в воздух и кружатся, создавая красивый разноцветный вихрь. Альбус, которого Джон потряс за плечо, указывая на удивительную картину, тоже опешил, недоверчиво глядя на сестру. Ведь все в семье были твердо уверены, что Ариана не способна управлять своей магией, а тут…
Изумленные этим внезапным открытием, мальчики даже не заметили, в какой именно момент с другой стороны забора появились деревенские мальчишки, которые частенько крутились вокруг дома Дамблдоров, движимые любопытством и желающие разнюхать, что за странности творятся за высокой оградой.
А дальше все происходило будто в ночном кошмаре. Альбус и Джон не успели толком понять, в чем дело, а один из маггловских мальчишек уже бросил через калитку камень с криком: ведьма! Остальные двое мгновенно последовали его примеру, но ни один из камней так и не долетел до девочки.
Перепуганная их криками Ариана вдруг сжалась в комок и выдала огненный смерч такой силы, что его жар ощутили даже Джон и Альбус, хотя сарай, на крыше которого они сидели, находился в другом конце сада. Когда привлеченный криками Персиваль выскочил из дома, он обнаружил на месте газона выжженную воронку, в центре которой заливалась плачем Ариана, полыхающий забор и три обугленных тела.
Что происходило в доме соседей дальше Джон не знал, прибежавшие спустя минуту родители почти силой увели его домой и велели сидеть в своей комнате, запретив высовываться до их возвращения. Насмерть перепуганный мальчик послушался беспрекословно и до вечера трясся от пережитого ужаса в своей кровати, замотавшись в одеяло. В ушах еще долго звенели вопли горящих мальчишек, а страшная картина вставала перед внутренним взором, стоило закрыть глаза.
О том, что Персиваль взял вину на себя и был арестован, Джон узнал только на следующий день от мрачного и подавленного Альбуса. Лучший друг за одну ночь как-то резко повзрослел, на вопросы отвечал неохотно, а после и вовсе выставил Джона, сославшись на занятость. Впрочем, мальчик не обижался, он был достаточно сообразительным, чтобы понимать — у соседей горе, и лучше сейчас их не беспокоить.
Откровенно говоря, он надеялся, что со временем, когда страсти поутихнут, их дружба с Альбусом возобновится, но уже спустя неделю Кендра, напоминавшая теперь лишь тень себя прежней, спешно собрала вещи, схватила детей в охапку и уехала из Насыпного Нагорья.
Все произошло в одну ночь, и о внезапном отъезде Дамблдоров стало известно лишь утром, когда их дом оказался пуст. Джон поначалу отказывался верить, что Альбус уехал, даже не попрощавшись с ним, а затем страшно обиделся, но родители мягко объяснили ему, что, вероятно, другу было не до прощаний. А еще через неделю прилетела сова с письмом от Альбуса, в котором тот извинялся за то, что не предупредил об отъезде и просил не держать на него зла.
Зла Джонатан и не держал, но дружба их на этом закончилась.