Директива 22 (СИ)
– Ну уж нет! Чтобы он в любой момент мог выпотрошить наши счета?
– Дорогая, я в любой момент могу выпотрошить твою голову. Но, тем не менее, мы чудесно ладим.
– Пожалуй, это аргумент, – согласилась Дип. – Но я все равно не хочу. Кстати, с чего ты вообще решил, что это парень? Может, девчонка? Например, та фифень, которую ты отправил к Кину, как ее? Эйрика.
Я обдумываю этот вопрос со всех сторон. Причин считать Коду мужчиной, в самом деле, не было, кроме, вероятно, моих собственных представлений об этом человеке.
Впрочем, вряд ли это Эйрика.
– Интересно, кстати, как прошло их общение, – хмыкаю я.
– Так давайте же уточним, – предложила Дип и написала нашему боссу. Через пару минут на ее лице появилось злорадное выражение, и она сказала. – Он грозится тебя убить.
– Как конкретно и за что конкретно?
– А что, много есть за что? За Эйрику.
– А, по-моему, прекрасная девушка. Если ему такой фан-клуб не по душе, я согласен забрать себе.
– И что же в ней такого прекрасного?
Я молча обрисовываю в воздухе контур женской фигуры с изгибами в правильных местах.
Дип вздохнула с преувеличенным отчаянием.
– Он сказал, что достанет твои мозги через нос и заставит тебя их сожрать, – зачитала она с особым садистским удовольствием.
– Господин знает толк в извращениях, – комментирую я.
– Потому что, он говорит, только так можно полноценно остановить телепатическую деятельность, чего-чего? Это он всерьез?
– Нет, конечно, это легенды, порожденные зверской живучестью альваров, – отмахиваюсь я. – Он что, консультации у маворсов брал?
– А что надо делать, чтобы остановить телепатическую активность?
– Сунуть в ительдиновую клетку или сжечь, – спокойно отвечаю я. Это медицинский факт, освещенный во многих учебниках по биологии, в конце концов. – Кислота тоже подойдет, но пока кислота действует, телепат может еще успеть надергаться на пару смертей экспериментаторов. А вот от температуры плохеет быстро.
– Брр! – отозвалась Дип.
– Вы с Кином первые начали, – пожимаю плечами я. – Интересно, а как убить Кина?
– А что такого? Как любого другого, – отмахнулась Дип, и в ее голосе я прямо-таки чую фальшь. Полностью или нет, но какие-то тайны дорогого капитана она знает – и тщательно хранит.
– О, сомневаюсь. Тем более, что прошлый состав вашего управления чуть ли не в полном составе попал в ловушку и не выжил, кроме Кина.
– И меня.
– И тебя. Но ты осталась в живых не потому, что мистически оказалась живой среди горы обожженных трупов, а потому, что в этот момент лежала в больнице с огнестрелом после перестрелки.
– И Кин до сих пор меня с собой на выезды старается не брать, – поябедничала Дип. – Разве это справедливо?
– Справедливо. Ты аналитик – вот и анализируй. В том числе, почему это справедливо.
Когда мы снова появились в Управлении, нас встретила укоризненная спина Кинслеера, размещенная перед моим художеством на доске. И он даже не стирал мое творение, а старательно дорисовывал туда какую-то мохнатую гусеницу. Приблизившись, я вижу, что на гусенице написано «Иль».
– Похоже? – спросил он самым серьезным тоном.
– А что это? – Дип невинно помахала ресницами.
– Это телепатическая гусеница. Она чует крыс на расстоянии до пяти километров и умеет приносить кофе. Подвид называется Иль Вульгарис.
– Ты смотри, как бы я тебя там не нарисовал, – угрожаю я со смехом.
– Кофе, кстати, где?
– Вот же вы люди, – деланно восхищаюсь я, потому что про кофе, конечно, с Дип совершенно забыл. И она, кстати, забыла. – Пару раз сделаешь вам хорошее по своей инициативе, так на третий раз вы сразу думаете, что уже и обязан.
– Нету? Ну и ладно. Я позвоню в кофейню и попрошу принести нам тогда, – примирительно сделал вид, что не услышал мое ворчание Кин.
– Лучше скажи, что там с этой Эйрикой.
– Может, лучше про Кольбейна рассказать?
– Со Стариком и так все ясно. А вот что там было у красивой девушки в квартире, нам очень даже интересно.
– Сервер у нее там. Один из узлов, как, я думаю, ты и надеялся, когда ее на меня сваливал.
– Нам это поможет?
– Скорее, в общеполитическом смысле, чем в текущем расследовании, но да. Мы его переключили на резервный блок питания, подключили к сети через виртуальную карту, и тихооонько перевезли в управление кибербезопасности. Они будут изучать его работу и, может быть, мы узнаем больше о работе и Сумсети, и этого аукциона. В перспективе – это серьезная продвижка в сторону борьбы с киберпреступлениями, а вот для нас – практически пустышка. А что у вас? Я заметил, что «Фаради» перечеркнут.
– Да, и мы туда ездили немного подбить хвосты, – подтвердила Дип. – Там коррупционная схема, целый клуб любителей альтернативного правосудия. Работы непочатый край, но, опять-таки, к кражам отношения никакого. Зато я проверила все заказы, которые брал Кода, это раз.
– И что там?
– Он достаточно часто берется за дела, связанные с обеспечением кибербезопасности переговоров, шифрованием передачи данных и, внимание, финансовыми операциями. Так что, я считаю, наш вариант. Кроме того, я поискала по всем заданиям последнего года, и кто, вы думаете, брался за задачу по добыче или созданию верибельных личных данных для взятия кредитов в нескольких банках?
– Кода, – легко угадал Кин.
– Точно. Я не знаю точных результатов, но у него «плюсик» за это дело.
– Что-то еще интересное?
– В его профиле уже недели две как статус «на деле», но нет открытых сделок, что значит, что он взял какое-то дело не на аукционе. Может, от кого-то, с кем работал раньше, напрямую.
– А может, и нет.
– Точно. Благодаря нашему гостю я нашла все его выполненные заказы, но информация по контрагентам, мягко говоря, скудная. Мы даже не знаем откуда они. Их адреса указывают только на используемые гейты Сумсети, и они разные каждый раз. Платежные данные скрыты, и Свифт просто любимым братиком и его здоровьем клянется, что эту часть ваял не он и никаких доступов никогда не имел.
– Ты ники-то пробей. С вариациями, в обычной сети, – подсказываю я. – Многие преступники палятся на привязанности к определенному сочетанию букв и аватарке. Это глупо, но работает.
– Да, даже при использовании подложных документов такое встречается, – согласился Кин. – Берут доки на то же имя, но с другой фамилией, например, потому что им нравится, или бояться не отозваться на «не свое» имя.
– Проверю, конечно. Но это искать иголку в стоге сена, – она, видимо, начала вводить данные, но тут же нахмурилась и последовательно несколько раз нажала на ввод, все с большим напором. – Что за?..
– Что-то не так?
– Проверьте сеть у вас есть?
Но мы даже не успели это сделать. Раздался сигнал аварийного оповещения, и металлический голос автомата сообщил:
– Внимание сотрудников Министерства. Все учетные записи отключены. Доступы к базам данных и общим документам аннулированы. Внешняя связь отключена. Просим соблюдать спокойствие, ведутся работы по обеспечению безопасности конфиденциальной информации.
– Что за дерьмовщина? – вскинулся Кин и бросился звонить кому-то, видимо, из управления кибербезопасности. Конечно, ему никто не ответил, как и Дип.
– Да если они что-то делают, хрен они нам ответят, – пожала плечами она.
– Тогда мы пойдем и спросим лично, – Кин не собирался сразу сдаваться. – Что такое-то, хоть бы объясняли нормально!
У меня есть теории, но только теории, поэтому я горячо поддерживаю инициативу хотя бы из чистого любопытства.
Мы пробирались по коридорам к Управлению Кибербезопасности, и это была не самая легкая задача, потому что значительная часть сотрудников министерства была занята примерно тем же, чем мы, а именно – установлением причин тревоги и такого серьезного блекаута.
Перед дверью, ведущей к, непосредственно, общему залу искомого управления, концентрация людей на квадратный метр превышала уже всякие разумные границы. Кин разочарованно остановился, потому что продвинуться дальше не мог даже он, не говоря уже обо мне.