Ледяные крылья

– В это зернышко ты влюбился... когда оно цвело. А цвести заставила близость смерти, близость необратимых великих перемен. Мы все такие, что герои, что простые. Становимся прекрасными только на краю пропасти.
Молчание. Кажется, что сердце бьет об изнанку чешуйчатого нагрудника словно булава по гонгу.
– Ты ведь любишь ее.
Эгорд задержал дыхание.
– Что?
Жемина подняла взгляд, воин-маг падает в темноту бездонных глаз, нежные, словно аквариумные рыбки, пальчики плывут по его взмокшему лбу, ласково поправляют челку.
– Ты герой, Эгорд. Рожден для великих свершений... И тебе нужна такая же героиня. Сильная, смелая, удивительная, которой сможешь восхищаться, ради которой захочешь совершать подвиги... и которая ради тебя тоже будет совершать подвиги... Ты любишь ее. И она любит тебя.
– Жемина...
– И я люблю тебя, так сильно, как могу... Простая тихая девушка.
– Жемина!..
– Какой подвиг может совершить простая тихая девушка ради любимого героя?
Ладони Жемины, как теплая вода, обтекают лицо Эгорда.
– Уйти с его дороги.
– Жемина, что ты такое гово...
Девушка приложила пальчик к его губам.
Улыбнулась.
– Не называй меня так. Я Наяда.
Эгорд улыбнулся в ответ. Так не пьянило даже лучшее вино...
Он тоже обволакивает ладонью половинку ее личика.
– Ты не можешь быть обычной, Наяда. Обычная не может быть такой прекрасной, как ты сейчас! Сейчас даже о ней не думаю – только о тебе…
Наяда улыбается еще теплее.
– Значит, где-то рядом – пропасть.
Эгорду становится страшно.
– Любимый...
– Да, Наяда?
– Обещай...
– Что?
Молчание.
– Что будешь любить ее так же сильно, как я тебя.
И, не дав вставить слово, подарила поцелуй. Эгорд забывается, ничего нет, кроме сладкого мгновения, сознание хочет свернуться клубочком…
Наяда от Эгорда резко оттолкнулась, в прыжке-полете разворот, силуэт быстро становится меньше, волосы и платье трепещут, тянутся следом как языки синего пламени.
Бежит к двери.
– Наяда, нет!
С ледяным треском Эгорд из кресла вырвался, ноги несут за ней, но уже ясно, что не догнать. Девушку словно подменили, на бегу скинула туфли, мчится легко и быстро, не касаясь земли, как ветер.
– Стой!
Эгорд приказывает ледяным щупальцам схватить. Те разрастаются кустами льда, тянутся за беглянкой, ветви сжимают с обеих сторон, путь преграждает плотная голубая клетка, но когда щупальца к Наяде прикасаются, тут же превращаются в воду, проливаются на землю, Наяда бежит сквозь стены водопадов без потерь скорости.
Платье! Волшебное платье защищает хозяйку!
Эгорд в гневе, корни жирнеют, ветвятся гуще, воин-маг хочет пересилить количеством, чтобы платье не успевало превращать лед в воду, но Наяда с яростными криками перепрыгивает, вырывается, таранит всем телом, ледяные осколки разлетаются вперемешку с кровавыми брызгами.
– Наяда!!!
На последнем рывке девушка прыгнула к двери, летит как птица, рука впереди.
Ладонь попала точно в желоб.
Пых!
Все случилось мгновенно. Не сразу удается осознать, что Наяды нет. Только облачко пепла танцует перед дверью, которая щелкнула... и с гулом начала подниматься. Из вырастающего проема льется молочно-лазурный свет, как из пещеры с кристаллами, где Эгорд Наяду нашел...
Путь свободен.
Тайна, узнать которую Эгорд и Халлиг пытались дни и ночи, сдалась, покорно ждет, когда раскроют...
Но Эгорд не спешит.
Опустошение свалило на колени. И подумать не мог, что пустота бывает такой тяжелой.
Эгорд упал на четвереньки, но черная бездна тяжелеет, вминает несчастного дурака в мерзлую землю, пальцы грызут твердую как камень опору, Эгорд утыкается в нее лицом как в мамин передник, беззвучно рыдает, но ответом лишь холод.
Ледяной холод.
Как в первые минуты жизни, когда плакал в слепой жажде утешения, но вместо материнского тепла выпросил холодные объятия скорпиона.
Витор, Милита... А теперь Наяда. Снова предал, снова!
Ради чего?
====== ЧАСТЬ 4. Глава 22 ======
Одним богам ведомо, сколько Эгорд провалялся как мертвец, прежде чем нашел силы подняться. Заходить в долгожданный дверной проем в конце коридора не стал. Развернулся, побрел прочь...
Кое-как выбрался из подземелья и теперь слоняется по крепости без цели, впрямь как ходячий труп, как тупая мысль по сонным извилинам.
И так прошла вечность.
Бессмысленность привела к воротам зала на пятом этаже. Не сознавая, зачем, Эгорд открывает...
Два ряда колонн, с одной стороны изваяния демонов, с другой – богов, подпирают длинный потолок, в конце помост, плещет фонтан...
Но ледяной остров, что закрывал брешь в потолке, отсутствует. Вместо него – широченный, как сама брешь, столп света, льется с неба, пол от контакта с ним белый как снег, Эгорд прищуривается, внутри столпа световые линии бегут сверху вниз как речные потоки.
Перед этой белоснежной колонной спиной к Эгорду на коленях стоит Леарит, голова смиренно преклонена.
А в сердцевине светового потока парит... еще одна младшая богиня!
В таких же серебристых полужидких доспехах, как на Леарит, из-за плеч волнуются белые полотна крыльев из чистой энергии солнца. Только волосы другие – черные. Локоны как сабли разной длины, закрывают половину лица. И лицо другое. Столь же красивое, но суровое. Даже надменное.
– Сестра Леарит, – обращается незнакомая богиня, – ты нарушила волю богов не вмешиваться в дела людей, отправилась в царство демонов и спасла от Зараха смертного по имени Эгорд.
– Да, сестра Асимира.
Асимира! Та самая, что когда-то была жрицей Светлого Ордена, и ныне все, кто причастен к светлой магии, имеют честь носить созданный ею артефакт, что получил ее имя! А теперь она – младшая богиня...
– Боги наказали тебя отречением от небесного царства, тебе запрещено появляться среди богов, но ты продолжила нарушать их запреты и, в конце концов, спасла смертного Эгорда от гибели на корабле.
– Да, сестра.
– Боги наказали тебя, но в битве с демоном спасла его вновь.
– Да, сестра.
– Если над смертным Эгордом еще раз нависнет гибель, ты спасешь?
Молчание.
– Да, сестра.
В руках Асимиры вспыхнул солнечный меч. Таким клинком Леарит сразила Зараха, но сейчас мощь этого оружия, скорее всего, предстоит испытать на себе самой Леарит.
– И боги, и я ожидали такой ответ, – сказала Асимира. – Сестра Леарит, боги приговаривают тебя к лишению божественной силы. Станешь смертной, как тот, кого так ревностно спасала.
– Нет! – крикнул Эгорд.
Бросился к месту судьбоносного разговора, но не пускает какая-то невидимая стена, Эгорд пытается сковать Асимиру льдом, но магия не работает!
– Успокойся, Эгорд, – шепчет Леарит, не оборачиваясь. – Так надо.
Из ее спины проклевываются вьюнки света, растут, из них сплетаются крылья. Как паруса яхты…нет, уже фрегата. Ткань энергии сочится белизной.
Крылья достигли предела, поперечное пространство зала едва умещает, богиня на их фоне как маковое зернышко в кувшине с молоком. Леарит потускнела, размерами как обычный человек, доспехи утратили текучесть, твердые, разграничены на пластины, волосы тоже померкли, теперь просто волосы цвета золотой пшеницы, красивые, но такие есть у земных девушек.
А вся божественная сила перетекла в крылья.
Они поднимаются плавно, насколько возможно, но даже от такой плавности воздух пришел в движение, Эгорд упер ногу назад, прикрылся ладонями, чтобы не упасть. Крылья обрели вертикальное положение, слились в высоченный белый костер, Леарит согнулась буквой «с», как в рабском поклоне, похожа на фундамент обелиска...
Меч Асимиры у самых корней крылья отрубил.
Все исчезло в белом, волна освободившейся энергии отшвырнула Эгорда за ворота, он ударился о стену, упал, веки стиснулись, но под ними все равно пугающая белая бесконечность, Эгорд моргает, но слепота растворяется медленно.