Война, в которой нельзя победить (СИ)
Я промолчал — у меня тоже порой возникало ощущение, будто мы скользим по припорошенному снежком тонкому льду, а где-то впереди нас поджидает невидимая полынья. Ну и пусть, упрямо сказал я про себя, зарываясь носом едва ли не к Дану подмышку. Главное, чтобы мы были вместе.
А на следующий день я проходил мимо цветочного магазина и, поддавшись порыву, купил пять снежно-белых гвоздик, нарядных и строгих. Как знак благодарности, доверия и силы моего чувства — первого и, я твёрдо знал, единственного в моей жизни.
***
Стоило мне расплатиться и получить в руки букет, для пущей сохранности завёрнутый в газету, как к остановке снова подошёл автобус с нужным номером. Причём полноценный «НЕФАЗ», а не тесная «газелька», да к тому же полупустой. Так что я барином расположился у окна на заднем ряду сидений, положил цветы на пустое кресло рядом и с головой нырнул в мечты о предстоящем вечере. Думал, как приеду домой и закину тушиться овощи с мясом на ужин, как затем вернётся с работы Дан и пойдёт в душ — по его выражению, смывать трудовой пот. Ну, а я, естественно, увяжусь следом, и пускай из-за этого до кухни мы доберёмся очень нескоро, зато ингредиенты рагу как раз успеют «пережениться». Потом Дан будет ужинать, а я — смотреть на него, и он будет шутить про «заботливую омежку», а я в ответ — намекать про свой корыстный интерес, и в результате мы вновь окажемся в постели, и посуда будет не вымыта, да фиг бы с ней, потому что я, оказывается, успел жутко соскучиться... Тут автобус чересчур резко затормозил, вытряхивая меня из мечтаний. Я машинально посмотрел в окно — не авария ли? — и обнаружил, что благополучно пропустил свою остановку.
— Ах, ты ж! — Я подорвался с сидения и торопливо выбрался на улицу. Огляделся: местность была смутно знакомой, значит, далеко уехать не успел. Ладно, прогуляюсь, беспечно решил я, провожая взглядом «НЕФАЗ», и тут до меня дошли два обстоятельства. Первое — что гвоздики остались в автобусе. И второе — что приятное томление внизу живота связано не только с моими эротическими грёзами.
Конечно, я сразу же позвонил Дану.
— Началось, сэмпай.
— Ты дома? — Даже через динамик ощущалось, что Данич молниеносно подобрался.
— В том-то и дело, что нет. Проехал остановку, теперь примерно квартал обратно топать.
— Заказывай такси.
Я задумчиво потёр лоб — да, оптимальный вариант.
— Хорошо, тут как раз «шашечки» возле магазина стоят.
— Только прежде, чем в машину сесть, скинь мне её номер, ладно?
Это уже попахивало паранойей, однако я пообещал: — Ладно, — и добавил: — Возвращайся скорее.
— Уже иду отпрашиваться, — В трубке действительно появилось эхо, будто Дан теперь шагал по гулкому коридору. — Держи меня в курсе.
— Ага, — и я дал отбой. Следовало поторапливаться, пока на мои феромоны не сбежались все альфы округи. Я подошёл к такси и наклонился к водительскому окну, предусмотрительно открытому при моём приближении.
— Шеф, до Мостовой пять подкинешь?
— Подкину, садись, — отозвался водитель стандартной фразой и вдруг застыл, вглядываясь в моё лицо. И я застыл, неудобно скрючившись перед машиной и так же не сводя с него глаз. Хотя на самом деле зрение тут играло второстепенную роль, куда важнее был запах — кружащий голову, невыразимо вкусный запах альфы. Робкий огонёк сладкой истомы у меня в паху обернулся степным пожаром, и я, наученный горьким сентябрьским опытом, шарахнулся прочь. К несчастью, недостаточно быстро.
— Стой!
Это было какое-то грёбаное раздвоение личности: я не собирался останавливаться — и всё равно послушно замер, глядя на приближающегося ко мне таксиста. Краем сознания отметил, что мы похожи — оба светловолосые, примерно одного роста и атлетического телосложения. Альфы, блядь. Только один настоящий, а второго сейчас выебут, потому что...
— Куда ты, ты разве не чувствуешь? — таксист потянул носом воздух.
О, я чувствовал — себя наркоманом в ломке, которому вдруг торжественно преподнесли шприц с героином. Вот, значит, как бывает, когда встречаются истинные. Лучше бы это оставалось для меня розовосопельной байкой.
— Ну и что? — Пусть мои ноги объявили бойкот, огрызаться я пока ещё мог. — Я не хочу.
— Врёшь, — спокойно и очень уверенно сказал таксист, остановившись всего в нескольких сантиметрах от меня. — Поехали.
В этом коротком слове было столько властной силы, что удивительно, как я не начал раздеваться прямо там, на морозе и посреди улицы.
— Нет, — с нечеловеческим усилием выдавил я из пересохшего горла.
— Да, — И он взял меня за руку. Не схватил, просто крепко сжал ладонь, но этого оказалось достаточно, чтобы не оставить камня на камне от моих жалких попыток сопротивления. Как загипнотизированный, я безропотно сел в машину, на автомате пристегнулся ремнём безопасности, и тут у меня в кармане заиграл мобильник.
«Дан».
Я достал смартфон, но смахнуть вверх по экрану не успел — усевшийся на водительское место таксист ловко выхватил сотовый у меня из рук и попросту его выключил.
— Подождут.
Смартфон отправился на заднее сидение, мотор сыто заурчал, машина тронулась, а я... я так ничего и не сделал.
Ехали недолго, однако в замкнутом пространстве салона смесь наших запахов достигла такой концентрации, что я расстегнул куртку, пиджак и две верхние пуговицы на рубашке, не в силах выносить сжигавший меня внутренний жар. Сознание плыло, джинсы на заднице намокли от смазки, однако если тело моё умирало от желания трахаться, то сам я больше всего хотел, чтобы всё скорее закончилось. Неважно как, главное — скорее.
Тем не менее я даже не пошевелился, когда автомобиль остановился в одном из дворов микрорайона, и таксисту пришлось буквально вытягивать меня из машины. От свежего холодного воздуха тумана в моей голове стало поменьше, и я всё-таки нашёл в себе силы выдернуть ладонь из чужой хватки: — Нет.
— Почему? — Таксист был так близко, что я почувствовал тепло его выдоха.
— Я тебя не выбирал.
— И что? Как будто от этого ты меньше хочешь, — Он почти касался щекой моей щеки. — А ведь ты хочешь, правда?
Я не просто хотел — я готов был кончить прямо в штаны, настолько на меня действовали его близость и запах.
— И что? — на остатках своего пресловутого упрямства парировал я. — Я человек, а не звериная самка.
— Ты — моя истинная пара, — по-волчьи оскалил таксист белые ровные зубы и с нарочитой грубостью сжал моё запястье. — И поэтому сейчас ты пойдёшь со мной.