Война, в которой нельзя победить (СИ)

 — Удачно ты кошелёк забыл, а я вовремя заметил, — поправил он. — Держи, кстати.
 — Ага, — я взял бумажник, и тут меня практически по темечку стукнуло неким соображением. — Ох ты ж бля! Ник! — заорал я, не думая, чем это может показаться со стороны. — Подожди! — И кинулся его догонять.
 Ник остановился рядом со шлагбаумом у въезда во двор. Он уже открыл рот, собираясь что-то сказать подбежавшему мне, однако я его опередил.
 — Вот, — я выгреб из кошелька все крупные купюры. — Это за разбитое стекло. Извини.
 Сказать, что Ник был ошарашен, значило бы бессовестно преуменьшить. Тем не менее купюры он забрал и, не пересчитывая, сунул в карман с коротким комментарием: — Извиняю.
 Повисла неловкая пауза, которую я наконец прервал скомканным «Ну, пока», однако слинять не успел.
 — Так что, у меня точно нет шансов? — спросил Ник.
 — Точно.
 — Жаль, — и судя по выражению его лица, это было правдой. — Но если вдруг передумаешь, то у тебя есть мой адрес.
 В ответ я пробормотал что-то невнятное и поспешно ретировался, оставив Ника при его заблуждении. Потому как на самом деле ни хрена у меня не было — хоть в этом стресс и течка сослужили мне добрую службу.
 — И что это значило? — самое удивительное, что Дан не ревновал, а любопытничал.
 — Это было возмещение материального ущерба, — сознался я. — Я, когда убегал, стекло в машине ему разбил.
 Данич так многозначительно приподнял бровь, что мне оставалось только продолжать: — Там, на заднем сидении, мой смарт оставался, не мог же я без него уйти.
 — На самом деле мог, — не сделал мне поблажки справедливый Дан. — Хорошо, что ты догадался отдать деньги. И то, что вы поговорили — тоже.
 — Да уж, неплохо, — я глубоко вздохнул и решился озвучить терзавший меня вопрос: — Как думаешь, он отстанет?
 — Сложно сказать, — после некоторого раздумья ответил Данич. — Мы ведь о его характере не знаем ровным счётом ничего. Могу тебя утешить только тем соображением, что сейчас не Средние века, когда право истинного по умолчанию превалировало над всеми остальными правами.
 — Так-то оно так, но, может, подстраховаться? — я заглянул Дану в глаза. — Официальным оформлением наших, ну, отношений? — и затаил дыхание.
 Такого растерянного Дана я, кажется, видел впервые в жизни.
 — Ты что, делаешь мне предложение? — наконец спросил он.
 — Делаю, — кивнул я для пущей весомости. — Конечно, не романтично получилось, и вообще, кольцо нужно...
 — На хрен романтику, — перебил Дан, сгребая меня в медвежье объятие. — И кольцо тоже. Я согласен.
 А потом мы целовались — на оставшемся за нами поле очередного сражения войны, в которой нельзя победить.