Двое

***
— Я вот всё думаю, может стоит взять «Слабоумие и отвага» официальным девизом? — Зачем? Двое стояли на верхней палубе стремительной белопарусной яхты и смотрели в закат. — Ну, чтобы окружающие были в курсе, с кем имеют дело. И герб: золотые грабли на пурпурном фоне. Конрарт добродушно хмыкнул: — Гюнтер оценит. Только фон должен быть чёрным. Королевский цвет — это чёрный. — Согласен, — не стал спорить Юрский. — Так и объявлю по прибытии. — Всё-таки решился? — Как будто мне оставили варианты! — Юрский попробовал было изобразить возмущение, однако понял, что фальшивит, и пошёл на попятный: — Ладно, ладно, не буду прибедняться. Знаешь, — он задумчиво посмотрел в золотисто-алую даль, — я прожил на Земле девятнадцать лет, но сейчас у меня такое чувство, будто жить по-настоящему начал только в вашем мире. Вот только мама... Как думаешь, Истинный Король не врал, когда говорил, что её можно сюда перевезти? — Не знаю, Ю-ура, — Конрарт с некоторой виноватостью развёл руками. — Я всё-таки солдат, а не мудрец. Но думаю, ты в любом случае сможешь её навещать, а из-за разной скорости времени в наших мирах твоё отсутствие будет для неё практически незаметно. — Хорошо бы, — вздохнул Юрский. — А насчёт управления государством не волнуйся, — Конрарту хоть в чём-то хотелось его обнадёжить. — Вот увидишь, быть мао скорее интересно, чем страшно. — Да я и не волнуюсь больше, — Юрский потупился, борясь со смущением от того непривычного, что собирался сказать. — Война, политика, трон — если ты будешь на моей стороне, то я с чем угодно справлюсь, одной левой. — Ю-ура… — Никто, никогда не произносил его имя с такой интонацией. — Жизнью своей клянусь — что бы ни случилось, я с тобой. Ты больше не один.
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ
Глава 12.1 
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КОРОНАЦИЯ
Он пришёл, самый добрый час, Он пришёл, самый добрый день, И зачем нам сейчас грустить, Что придёт ещё сентябрь и пора дождей? Композиция «Он пришёл — этот добрый день» из к/ф «31 июня»
Накануне
«Дз-зынь!» громко сказал меч, ударившись о каменные плиты двора замка Клятвы-на-крови, и следом раздалось возмущённое «Да блин!». — Ещё раз, — Конрарт был до обидного спокоен. — Не буду! — упрямо выпятил подбородок Юрский. — У меня не получается. И вообще, я больше не могу! — В самом деле? Вроде бы фраза была сказана самым обычным тоном, однако Юрский вдруг очень ярко вспомнил, в каких, к-хм, обстоятельствах в последний раз говорил «Я больше не могу», и покраснел, как девица-институтка от пущенной вскользь скабрезности. — Так не честно, — обиженно пробормотал он, поднимая учебный меч. — О чём вы, ваше величество? — Конрарт мастерски изобразил непонимание. В ответ Юрский только мрачно засопел и стал в стойку. — Сосредоточься, — К королевскому учителю фехтования моментально вернулся менторский тон. — Ещё раз проиграй в уме, что ты будешь делать, и только потом атакуй.
Юрский коротко кивнул, прикрывая глаза. Лишние эмоции, как по команде, схлынули с его лица, дыхание успокоилось и обрело глубину. Конрарта всегда удивляла эта способность почти мгновенно переключаться с внешнего на внутреннее. Кто-то годами стремится к такой степени самодисциплины, а для его Ю-уры это не сложнее, чем взять яблоко из вазы с фруктами. «Особые заслуги». Шаг. Острый высверк стали — молодец, поймал-таки суть движения. Обманный манёвр — намёком, но у противника возникает рефлекторный порыв отбить несуществующее жало клинка. Отбить и раскрыться.
Юрский изумлённо замер. Кончик его специально затупленного меча указывал чётко на ямочку между ключиц учителя. — У меня получилось, — почти беззвучно выдохнул он, чтобы тут же ликующе повторить: — Конрарт, у меня получилось! — Конечно, получилось, — улыбнулся тот, не скрывая гордости учеником. — Я вообще ни секунды не сомневался, что вы это сможете. — Круть! — довольный Юрский отступил назад, опуская оружие. — Слушай, а давай ещё раз! Ну, чтобы закрепить результат. Конрарт не успел согласиться, как из распахнутого окна на втором этаже замка послышалось громкое «Ваше величество-о!». — Упс, — тут же сник Юрский. — Я, похоже, опоздал на занятие у Гюнтера. — Ничего страшного, просто поторопитесь. — Ага, — мао неохотно отдал тренировочный меч своему телохранителю. — Ты придёшь? — Боюсь, у меня не получится: надо проверить, как работает новая схема караулов. Увидимся в обед, хорошо? — Хорошо, — вздохнул Юрский. — Ладно, удачи тебе с проверкой, а я пошёл. — Удачи с учёбой. Конрарт проводил сюзерена взглядом до самого входа в Замок, и только потом направился в оружейную — вернуть учебный клинок.
***
 У Гюнтера был такой вид, будто он пытается одновременно говорить и умножать в уме многозначные числа. — Мне искренне жаль, ваше величество, однако сегодня наш урок отменяется. Существует несколько срочных государственных дел, которыми необходимо заняться. Облегчённо выдохнувший на слове «отменяется» Юрский тут же насторожился: — Государственных дел? — Да, ваше величество. Прежде всего, хочу вас обрадовать — пришли известия из Франсира, Кабалькады и Зуратии о возвращении их наследных принцев и принцессы. Таким образом, все бывшие заложники теперь дома. — Здорово! — Вот чему Юрский от всей души радовался (а то и гордился), так это тому, как удачно у них с Йозаком получилось спасти детишек. — Так же в письмах высказывается предложение, — Гюнтер взял с королевского письменного стола какую-то бумагу и сверился с ней, будто не до конца доверяя своей великолепной памяти, — встретиться и обсудить возможность заключения союзного договора. — Ещё лучше, — Конечно, наивно думать, будто враждующие десятилетиями государства возьмут, да и одним махом перечеркнут былые обиды с расистскими предрассудками, однако надо же с чего-то начинать. — Когда встречаемся? — Пока не решено, но в любом случае не раньше, чем произойдёт событие, которого с замиранием сердца ждёт весь Шин-Макоку. У Юрского появилось нехорошее предчувствие. — И какое же? — осторожно спросил он. — Предстоящая вам коронация, ваше величество. «Ф-фак!» — Оракул недвусмысленно указал на наиболее благоприятное время для церемонии: двадцать девятый лунный день… — Погодите, погодите! — невежливо перебил Юрский. — Это что, всего через неделю? — Совершенно верно. — Вот же ж блин… — А он так надеялся пожить на свободе хотя бы ещё полгодика. — Ваше величество? — Не-не-не, всё нормально, я слушаю. — Так вот, как вы справедливо заметили, у нас осталась одна неделя. К счастью, я уже давно веду подготовительные работы — в частности, набросал черновой вариант списка приглашённых, расстановку столов в зале, приблизительное меню пира, план посадки гостей… Юрский почувствовал, как у него начинается мигрень.
***
 После обеда, который прошёл без участия чрезвычайно занятых государственной работой мао и его советника, Конрарт не спеша шагал в королевскую голубятню проверить, нет ли вестей от секретнейшего из агентов его превосходительства, и попутно размышлял, отпустит ли Гюнтер несчастного Ю-уру хотя бы на ужин. Вопрос был не такой праздный, как могло бы показаться, — в последнее время стоицизм Конрарта дал серьёзную трещину, отчего даже полдня разлуки становились невыносимо долгими. Мысленно вздохнув о на пятнадцатом десятке проснувшейся в нём подростковой нетерпеливости, Конрарт свернул за угол и у самой лестницы увидел забавную, но весьма характерную для всех её героев сценку. Аниссина фон Кабельникоф — энергичная изобретательница и подруга детства главнокомандующего армией Шин-Макоку, несколько дней назад приехавшая в замок Клятвы-на-крови для представления королю, — загнала в угол бледного, как смерть, Гвендаля, а разделяло их единственное несерьёзное препятствие в лице двадцать седьмого мао. Впрочем, последний себя несерьёзным явно не считал. — Госпожа фон Кабельникоф, я ведь уже сто раз вам говорил, что против экспериментов над людь... э-э, мазоку. В конце концов, это запрещено международной конвенцией ООН. — Ах, ваше величество, но ведь всё совершенно добровольно! — Аниссина заправила за ухо выбившийся из высоко хвоста локон цвета красной меди. — Правда, Гвендаль? На скулах «добровольца» вздулись желваки, однако он, наученный годами общения с учёной девой, благоразумно промолчал. — Госпожа фон Кабельникоф, вы меня совсем за дурака держите? — укоризненно поинтересовался Юрский. — Ну скажите, что мешает вам поискать альтернативный источник магической энергии для своих изысканий? — Зачем усложнять? — небрежно повела плечами Аниссина, делая крохотный шажок в сторону в попытке обогнуть мао. Юрский моментально отзеркалил её движение. — Госпожа фон Кабельникоф, я вынужден настаивать. Оставьте господина фон Вальде в покое. — Ваше слово — закон, ваше величество, — неожиданно легко отступила Аниссина. — Прошу меня извинить. Короткий книксен, и она стремительным вихрем пронеслась мимо Конрарта, едва не сбив того с ног. — Гюнтер! Ах, вот в чём причина такой сговорчивости! — Госпожа фон Кабельникоф! Подождите! — Юрский побледнел подстать своему главнокомандующему и бросился следом за одержимой жаждой эксперимента гостьей. — Да уж, — Конрарт подошёл к брату. — Как думаешь, догонит? — Аниссина Гюнтера или мао Аниссину? — Второе. — Догонит, — Лицо неслучившегося подопытного постепенно обретало естественные краски. — Он очень упрямый. — И то верно, — Конрарт не сумел удержать тёплую улыбку. — Что не всегда плохо, ты согласен? — Согласен, — нехотя признал Гвендаль. — Иногда это неплохо. Впрочем, как я подозреваю, он просто не осознаёт до конца всю опасность Аниссины. — Полагаешь, она осмелится причинить правителю вред? — Нет, конечно, нет. Однако лучше бы рекомый правитель научился правильно понимать истинные мотивы, стоящие за поступками его подданных. — Он обязательно разберётся в этом, — убеждённо сказал Конрарт. — Он способный. Гвендаль хмыкнул, но предпочёл сменить тему. — Удачно, что мы встретились — я как раз собирался кого-нибудь послать за тобой. Есть один момент, который следует деликатно донести до мао перед его коронацией, и я бы хотел поручить это тебе. — Какой момент? — слегка нахмурился Конрарт. — Когда он официально взойдёт на престол, то за место королевской пары развернётся нешуточная битва. Интриги уже плетутся, однако по-настоящему варево забурлит только после церемонии. — Понятно, — Конрарта вдруг страшно заинтересовала сцена охоты, вытканная на ближайшем гобелене. — И что ты хочешь от меня? — Чтобы ты объяснил ему ситуацию. Он должен быть готов к шквалу недвусмысленных проявлений симпатии и научиться избегать расставленные силки. Да, помолвка рано или поздно состоится, однако она будет разумной и хорошо просчитанной. — Понятно, — повторил Конрарт. — Хорошо, я поговорю с ним. Только учти: когда ты всё продумаешь и рассчитаешь, то разговаривать об этом будешь сам. — И ты не станешь мне препятствовать? — Нет, — «Но Истинный Король свидетель, это будет стоить мне всех моих душевных сил».