Взаперти (СИ)

- А ты никуда не опаздываешь? – хитро прищурился призрак.
- А ты не слишком наглеешь? – в тон ему ответил Крис.
- Давай-давай, проваливай! – и Том легонько подтолкнул его к входной двери. – Вечером поговорим.
- А Санни…
- А Санни я покормлю.
Закрыв за собой входную дверь, Крис глубоко вздохнул и медленно выдохнул — это помогло успокоиться. Накрывало нереальностью происходящего: у него в доме живет призрак, который кормит его собак, выгоняет его из спальни и ждет вечером с работы, чтобы поговорить. Расчудесно!
Телефон завибрировал в очередной раз. Крис хотел уже было принять вызов — судя по всему, Люси оказалась куда настойчивее, чем он предполагал — но тут в дверь ворвалась дежурная медсестра.
- Доктор Хемсворт! Пациентка из третьей палаты, Остин!
- Что такое? – Крис почувствовал, как у него вспотели ладони — предчувствие дурных вестей. Мисс Остин принимала ноолексин. И отменил его Крис тайком от Браны только вчера утром.
- У нее судороги, сэр!
Телефон продолжал надрываться. Крис принял вызов, бросил в трубку сухое «Я занят. Перезвоню» и бегом помчался в третью палату.
Брана вызвал к себе доктора Хемворта, едва только он остановил судороги у своей пациентки. Перемахивая через две ступени по лестнице вверх, Крис летел к начальнику с явным намерением высказать все, что он думает о препарате и о тех, кто в погоне за быстрой наживой, еще до конца не исследовав возможные побочные эффекты, пытается тестировать его на людях. Пусть Кеннет увольняет его, но он не будет больше назначать ноолексин пациентам.
- Мистер Брана! Я отменил ноолексин всем своим пациентам…, – прямо с порога начал Крис, но осекся, увидев в кабинете начальника Роберта Дауни.
- Вы правильно сделали, доктор Хемсворт, – кивнул головой профессор, – прошу Вас, присаживайтесь.
И Крису указали на кресло за столом переговоров.
- Как я понял, нет нужды представлять вас с мистером Дауни друг другу? – спросил его начальник. И, дождавшись Крисова «нет», продолжил:
- Роберт поделился со мной своими подозрениями. Признаюсь, я предпочел бы не знать всего этого.
Брана помолчал с минуту, глядя не на собеседников, а в открытое по случаю теплой погоды окно.
- Бедный-бедный мальчик. Том… в голове не укладывается. И я солгу, если скажу, что верю в причастность Джорджа Хиддлстона к гибели племянника. Но его брат был моим хорошим другом. И ради его памяти… и ради памяти Томаса я помогу вам. Сколько смогу, я буду пудрить Джорджу мозги. Работа над изучением нового препарата, якобы, все еще проходит в нашем Центре.
- Видите ли, Кеннет, – вступил в разговор Дауни, – мы как раз и хотим попросить вас ненавязчиво так, в разговоре то с тем, то с другим намекнуть о том, что доктор Хемсворт сомневается в эффективности такого надежного препарата, как ноолексин, и тормозит вам всю программу апробации. Чтобы эти слухи точно дошли до Джорджа Хиддлстона.
- Вы понимаете, как рискуете, Крис? – внимательно посмотрел профессор на своего врача.
- Разумеется, Кеннет, – кивнул Хемсворт.
- Я могу спросить о причинах, побудивших вас ввязаться в это?
- Нет, сэр, не можете, – решительно отказался отвечать Крис. Он не был намерен ломать комедию еще и перед Браной. И надеялся на благоразумное молчание Дауни.
Том выполнил свое обещание «поговорить» сразу же, едва Крис переступил порог дома.
Продемонстрировав тому поломанную картинную рамку и порванный холст, он в подробностях рассказал о вчерашнем непрошеном госте. И по мере того, как Том рассказывал, Крис чувствовал, что мурашки табунами бегают у него по спине.
Еще сегодня днем, сидя в уютном кабинете мистера Браны, рядом с излучающим непоколебимое спокойствие начальником службы безопасности Ройал Фармс, Крис не испытывал никакого страха. Как будто бы водить за нос махинаторов от фармацевтики и подставляться под удар преступников — обычное дело.
Но сейчас оно принимало совсем другой оборот. Кто-то смог беспрепятственно проникнуть в его дом. Ходил всюду, трогал предметы, к которым прикасается Крис. Хотел установить здесь какую-то хитрую технику.
 
Если еще сегодня днем те, кому Крис собрался противостоять, казались немного нереальными — как персонажи какой-то ролевой игры, то теперь Хемсворт понял: все серьезно, все по-настоящему. Никто не собирается с ним играть. Эти люди подобрались к нему совсем близко. Казалось, он даже слышит в доме запах чужака.
А потом Том рассказал, как разделался с тем, кто пришел в дом Криса… в их дом… с недобрыми намерениями.
- Ты… – Крис даже слова подбирал с трудом, – ты… зачем ты полез к нему один? Позвонил бы в полицию. Хотя нет, позвонил бы Дауни!
- И что бы я сказал? – рассмеялся Томас, – Вас беспокоит призрак дома Хиддлстонов, присылайте наряд?
- А если бы этот тип…. Если бы он что-то сделал?
- Что? Убил бы меня еще раз?
- Том! Все равно нужно рассказать Дауни.
- О чем рассказать? – пожал плечами призрак. – Как ты расскажешь про меня?
Хиддлстон был прав.
- Черт! – выругался Крис. – Признаться, у меня мурашки по коже. Ото всей этой истории. «И от тебя» чуть было не сорвалось с языка.
Такой Том – не домашний, уютный, утренний Том, ожидающий, пока Крис сварит кофе, а Том, пугающий людей, пусть эти люди и заслужили – должен был вызывать страх и у Криса. Да только ему не хотелось бояться. Даже такого – вызывающего жуть – Тома хотелось защитить. От тех, кто пришел в его.... в их дом, чтобы навредить.
- Роберт предлагал тебе вернуться в Мельбурн, – с укоризной покачал головой Хиддлстон.
- Нет!
- Почему? – призрак посмотрел на Криса. Пытливо. В самую душу хотел проникнуть. – Зачем ты это делаешь?
Крис помолчал немного, не знал, как ответить. Сам в себе не мог разобраться. Сказать «потому что ты мне не безразличен»? «Потому что я думаю о тебе по ночам»? А если рассмеется в лицо? Если одарит презрением?
- Я же пугаю тебя, – голос Тома, зазвучавший в голове, вывел из размышлений. – Я сам себя боюсь, Крис. Вчера, когда я расправлялся с этим румыном, я чувствовал, как внутри меня поднимается что-то… какое-то темное чувство. Я ему на руку наступил и наслаждался тем, что могу растоптать его, как таракана. Мне самому от себя страшно. А что если бы я не сдержался? Я бы убить его мог, Крис! Я последнее время чувствую в себе это желание — давить, крушить… Я никогда таким не был… при жизни. Я почти все время здесь злюсь. На себя, на то, что я теперь такой. На то, что даже в собственном доме уже не хозяин. Я же есть, Крис! И в то же время меня нет. Эта злость... Она душит. Рвется наружу. Я навредить тебе боюсь, Крис! Так боюсь тебе навредить!
И он шагнул к Хемсворту, обхватил руками шею, прижался лбом ко лбу, зацепился взглядом. Держался. За взгляд Криса держался.
- Я не боюсь тебя, – прошептал Хемсворт, едва не задевая своими губами губы Тома, – ты не сможешь причинить мне вред. Я знаю. Понятия не имею откуда, но я тебя знаю, Том. Ты не такой. Ты не способен на зло.
Хиддлстон отстранился, опустил руки — Крис тут же почувствовал, что там, где только что лежали Томовы ладони, стало пусто.
- Я просто за тебя боюсь, – совсем тихо, почти шепотом сказал Том.
А Хемсворт не к месту вспомнил о том, что Люси он так и не перезвонил.
Георг Мареш, в определенных кругах известный, как Румын, пребывал в некоторой растерянности. Репутация Румына была безупречна. Никто никогда не жаловался на то, что он делает свою работу спустя рукава. Если Мареш не был уверен в том, что справится с поручением, то прямо говорил об этом заказчику, и оба расходились без взаимных претензий. Зато если уж Румын брался за работу, то заказчик мог быть уверен, что выполнена она будет точно в срок и самым аккуратным образом. Главное, что отличало организацию Румына, это то, что ни разу, ни по одному делу стражи порядка даже близко не смогли найти прямых доказательств участия в нем Мареша, а следовательно не выходили и на заказчика.