Взаперти (СИ)
«Что ты видишь во сне? – мысленно обратился к Хемсворту Том, – Кого ты сейчас хочешь?»
Крис, как будто расслышав вопрос, издал глухой, низкий стон, дотронулся рукой до еще более увеличившегося в размере органа, пару раз провел ладонью вверх-вниз и с тихим «позволишь...» перевернулся на живот.
Если бы призраки могли краснеть, то Хиддлстон сейчас напоминал бы цветом вареного рака — от зрелища подтянутой аппетитной задницы, ямочек чуть повыше тазовых косточек, от гладких мышц спины трудно было отвести взгляд. Томас все-таки сделал над собой усилие и даже развернулся, чтобы исчезнуть в противоположной стене, как Хемсворт, вздохнув во сне, ногами кое-как подтянул к себе простыню и прикрылся до пояса.
«Так-то лучше», – решил про себя Томас, борясь с желанием присесть рядом с Крисом, провести пальцем по спине, очертить каждый позвонок. Да только вряд ли он что-то почувствовал бы — Том ни разу не прикасался к мужчине ТАК, тем более к этому мужчине, и не помнит, какова на ощупь горячая, чуть влажная от пота кожа. Не помнит, а значит не сможет ощутить прикосновение.
Призрак тяжело вздохнул. В такие моменты он забывал, что мертв. Рядом с Крисом он старался не думать об этом хотя бы недолго. Глупый-глупый Крис. Такой милый. Такой настоящий. Как жаль, что мы не встретились с тобой до проклятой аварии.
То, что Крис прилетел в Мумбаи, полный надежды найти его, Томаса, живым, не внушало оптимизма. Не бывает живых привидений. Поэтому Хиддлстон беспокоился за доктора. С дядюшки станется послать вслед за австралийцем кого-нибудь типа того длинноволосого брюнета, который напал на Криса в теперь уже его доме. Поэтому Том решил приглядеть за Хемсвортом. По правде говоря, он не был уверен, что в случае настоящей опасности сможет защитить Криса. Если тот, кого пошлет Джордж, решит воспользоваться огнестрельным оружием, шансов практически не будет. Хорошо, что рядом с Крисом теперь был Дауни. Интересно, как доктору удалось его убедить поучаствовать в этой авантюре?
Хемсворт опять застонал, отвлекая Томаса от раздумий. И Хиддлстон был абсолютно уверен в том, что ему не послышалось, когда губы Криса прошептали «Том!» Хемсворт опять перевернулся на спину — простыня тут же сползла к его ногам. Налитый желанием член теперь лежал на животе, открывшаяся головка блестела от смазки. Томас зажмурился — наблюдать чужой стояк было так неестественно для него, и в то же время посмотреть хотелось. Поэтому он разлепил веки и, преодолевая смущение, все-таки присел на краешек кровати.
- Крис! – тихо позвал он мужчину.
Тот не услышал. Дышал во сне тяжело, сорвано. Вновь протянул руку к возбужденному члену, обхватил ствол, погладил большим пальцем головку.
Том смотрел во все глаза, как Хемсворт во сне ласкает себя. Да только длилась эта ласка недолго. Несколько движений рукой — и Крис вновь перевернулся на живот и затих.
«Что же тебе снится?» – опять спросил Томас и, устав бороться с собой, провел пальцем вверх по ноге — от щиколотки до колена, затем далее, по бедру — Хемсворт вздрогнул, но не проснулся. Осмелев, Том погладил крепкую ягодицу и едва не застонал, закусив от досады губу. Он совершенно не чувствовал прикосновений, как будто бы водил пальцами по воздуху.
Обругав самого себя — ну что за ребячество! – Хиддлстон сам накрыл Криса простыней, дабы вид разнежившегося во сне тела не будил в нем самом чувства, которые при жизни Томас не испытывал ни разу в жизни.
«Дожили, Томми! – разговаривал сам с собой призрак, – Вернее, дожили — не то слово. Но то, что сейчас тебя тянет к мужику — это можно считать извращением, или после смерти желание прикоснуться к мужчине извращением не считается?»
А Крису снился Том. Во сне Хиддлстон пришел к нему в этот самый скромный гостиничный номер, и Хемсворт был совершенно уверен в том, что Том — это Том. Человек. Живой и теплый. Настоящий. Во сне Томас пах свежим одеколоном, чистой кожей и немного медом.
Том сказал: «Я жив», и Крис, шагнув к нему, сграбастал в объятия, прижался щекой к вкусно пахнущей щеке Тома, погладил шелковые кудряшки и почувствовал, как тонкие пальцы в ответ чуть сжали затылок, прошлись сквозь длинные пряди волос — во сне у Криса были длинные волосы — и замерли на шее.
- Я хочу, Крис! – выдохнул ему Том в самые губы, и Хемсворт не заставлял его себя упрашивать. Поцеловал сначала нежно, едва касаясь, а затем все смелее и смелее, углубил поцелуй, проник языком в теплый шелковый плен Томова рта, и вот уже два языка столкнулись, сплелись.
Том застонал, царапнул шею, притиснулся ближе, и Хемсворт, не отрываясь от Тома, сделал пару шагов назад, к кровати, сел, оставив Томаса стоять напротив, скользнул ладонями под его майку, огладил худые бока. Тот рванул майку вверх, одним плавным движением снимая ее, сам расстегнул джинсы, спустил их до щиколоток, и Крис завис, глядя на покачивающийся прямо перед его глазами аккуратный член Тома. Он был не такой толстый, как у Криса, но немного длиннее. Крис поцеловал головку, вобрал ее в рот, пробуя на вкус. И неважно, что в реальной жизни он ни разу не дарил другому мужчине таких ласк. Тут, во сне, это не имело никакого значения. Хемсворт как будто знал, что нужно делать. Знал, как доставить Тому удовольствие. Как ему больше нравится. И, похоже, он все делал правильно, потому что тот сладко стонал, когда язык Криса обводил венку, а губы обнимали именно так плотно, как Тому было нужно.
Немного поласкав Тома ртом, Хемсворт отстранился, потянул любовника за руку, заставляя лечь на постель лицом вниз.
- Ты мне позволишь? – спросил он Томаса, и тот кивнул — качнулись упругие кудри на макушке.
Откуда-то в руке Криса появилась смазка — во сне часто бывает, что необходимые предметы оказываются у тебя в руках, как по мановению волшебной палочки — и австралиец, щедро смазав пальцы, начал готовить Тома для себя, растягивая и расслабляя. Не отрывал взгляд от круглых ягодиц и аккуратной розовой дырки, что сейчас блестела от смазки, готовая принять его.
- Хочешь меня? – спросил Хемсворт, – Хочешь мой член?
- Хочу тебя видеть! – и Томас перевернулся на спину, развел в стороны ноги, подтянув колени к груди.
Крис задохнулся от желания, от того, как бесстыдно Том предлагает себя.
Он вошел плавно и уверенно. Сразу и до конца. Внутри Хиддлстон был тугой, горячий, бархатный. Криса качало на волнах удовольствия, и он щедро делился им с Томом, двигаясь неспешно, размашисто, то выходя полностью, то вновь загоняя на всю длину. Удерживая свой вес только на одной руке, он коснулся пальцами другой руки губ Тома, обвел их контур, заставил открыть рот.
- Соси! – приказал он, и Томас послушался. Сосал так, как будто это и не пальцы были, щедро смазал слюной, а Крис, вынув пальцы изо рта, провел мокрыми от слюны подушечками вокруг правого соска Тома, и тот закричал от удовольствия, выгнувшись под Крисом и так толкнувшись навстречу бедрами, что у Криса перед глазами как будто звезды вспыхнули. Крис проделал то же самое с левым соском, и Хиддлстона накрыло оргазмом, и он закричал еще громче, выплескивая себе на живот теплое семя. Хемсворт догнал его через пару секунд, когда, кончая, Том так сильно сжал его в себе, что тот и двинуться не мог, просто замер внутри Тома, пережидая оргазм.
После Крис хотел прижаться к Тому, просто лежать рядом, ловя его тихое мирное дыхание, смотреть, как улыбается Хиддлстон, любоваться лучиками морщин вокруг смешливых глаз. Да только — как опять же бывает во снах — Том куда-то исчез. А сам Хемсворт оказался уже не у себя в номере, а в какой-то пещере с низкими сводами — стоять во весь рост было невозможно. В пещере было довольно темно, но не настолько, чтобы Крис совсем ничего не видел. Бурые каменные стены как будто немного подсвечивались, и чем дальше смотрел Крис, тем яснее он видел, что впереди как будто становится все светлее. Согнувшись, чтобы не удариться о свод головой, он пошел на этот свет и шагов через пятьдесят вышел из узкого коридора в довольно большой грот. Там, в гроте, был Том. Он лежал на циновке, весь в грязной одежде с бурыми пятнами, происхождение которых не вызывало у Хемсворта сомнений. Он видел пятна крови сотни раз. Над неподвижно лежащим Томом склонился совершенно голый, если не считать набедренной повязки, старик с неопрятной длинной седой бородой и такими же длинными седыми волосами. Старик курил трубку. Крис уловил сладкий запах — в трубке явно был не табак. Этим дымом человек окуривал лежащего без движения Томаса и приговаривал: